Ноосферату
Шрифт:
Глава 4
Когда-то, давным-давно, по бескрайнему Бухтарминскому водохранилищу и Иртышу бегали шустрые «Ракеты», ходило «Полесье», а «Метеорами» и вовсе никого было не удивить.
Времена прошли и судоходство отошло в разряд дорогого удовольствия, когда едут не по делам, а ради форса и очень недешево…
Я сладко потянулся, вспоминая свое детство и долгий вояж по родне – Курчум, Раздольное, Маралиха, Маркаколь и лесной Лениногорск, на который лес просто съезжал с горы.
Эх, во времечко-то было!
Кобылье молоко, лекарственные
Пока мамочка правила нервы, я отдыхал от школы, искренне мечтая жить в этих местах.
Местах, где зимой, как мне рассказывали, волчий вой разносится на километры, где выйдя в лес по грибы можно нарваться на медведя, а с горки может спуститься снежный барс.
Насчет волчьего воя – исключительная правда, кстати говоря, вон, серые заливаются, аж невольно даже у меня нервишки играют.
Насчет барса не знаю, а вот пара медвежат вчера вечером устроила такое шоу, что все отдыхающие за животы держались, уж больно потешно медвежата гоняли свои миски по здоровенному вольеру, кувыркаясь и пихаясь лохматыми боками.
Дождавшись очередной заливистой трели, открыл окно и распался паром, спеша на встречу.
– А-а-у-у-у-у-у-у! – Завывали волки слева-снизу, жалуясь на холод и ночь.
– А-а-у-у-у-у-у-у!
Пятнадцать минут неспешного полета и вот он, хорошо знакомый с детства заливчик, на берегу которого расположилась ватага существ, сильно отличающихся от людей.
Пара моих сородичей, при виде меня скривились и отошли в сторону, даже не пытаясь скрыть своей неприязни.
Семейка ликантропов, при виде меня приветливо помахала руками, добавляя ложку меда в эту бочку дегтя.
Ворох мелких эльфов, в кои-то веки вылезших из своих тайных дубрав, что преграждают путь к Шамбале, носились вокруг сосен и облетевших берез, освещая их своим блеском.
Водяной дрых, леший недовольно ворочался, намекая, что ему пожрать, да еще дрыхнуть и дрыхнуть, а то этой весной предстоит натворить много дел мелким людишкам, чтобы не мнили себя венцами творения.
На ледяной отмели щелкали хвостами и лязгали зубами две свеженьких утопленницы-водянки и пара тяговых сомов, приперших к берегу останки, судя по всему, «Гран Витары», в которых сладко дремала русалка, развалившись на разложенных креслах салона.
Девять гномов – изначально их было семь, но стереотипы пришлось ломать – уже оборудовали кострище, метров трех в диаметре и только и ждали отмашки, чтобы начать наш чудный праздник.
Пробегающий мимо волчонок, то и дело сваливающийся на четвереньки, радостно завыл, оповещая мир о том, что сейчас творится на берегу этой дикой реки.
– Жолмауз не будет, я договорился… - Подкравшийся здоровенный пень перекинулся во всем известного, но теперь, правда, отошедшего от дел, банкира, за которым гонялись-гонялись спецслужбы, а догнать так и не смогли.
Готов поставить рупь, они его в упор не видели!
Но, отсутствие Жолмауз, это действительно хорошая новость – в последнее десятилетие старуха несла такую пургу, требуя такие преференции себе лично, что мы уже подумывали ее и вовсе случайно «начисто» вырубить.
– Кого еще не будет? – Спрашиваю у банкира,
протягивая здоровенную фляжку с коньяком.– Ой, как хорошо-то… - Выдохнул мужчина. – Не перевелись еще вампиры на Руси!
Дедушка отглотнул еще «капелюшечку» и расправил плечи, хрустнул шеей и потянулся к полной луне, приветствуя ее всем своим естеством.
– О-о-о-о, старичье наклюкалось… - Недовольный голос у меня над головой принадлежал еще одной не самой приятной гостье – чародейке Эльве Д’Эцсесс.
А где Эльва, там и ее верная подруга по прозвищу «Сулугуни», Эни Шаридзэ.
Две дамочки максимально невыносимы, но не позвать их на наш слет – испортить весь год, обе чародейки ужасно злопамятны и, к сожалению, чрезвычайно сильны.
– Обрюхачу… - Задумчиво поглаживая пузо, предупредил оборотень. – Обеих, к херам собачьим! Хоть на девять месяцев тихо будет!
Я не удержался и хмыкнул, представляя себе беременных чародеек верхом на метлах.
– На метлах – это ведьмы! – Огрела меня веником Сулугуни. – Мы честные чародейки!
– Ага. На метлах. И без нижнего белья. – Я почесал затылок и попытался технично свалить от владелицы низкого, с хрипотцой голоса, от которого у кого-то вставали дыбом волосы, а у кого-то, гм, кое-что другое. – Стоять, корейская морда! Кто моих девочек собачатиной накормил, сволочь постепенная!
Вот зря она эту историю помянула так громко!
Ей-ей зря!
Вон, уже и гномы колпаки свои набекрень сдвинули, чтобы лучше слышать.
– Стой, я тебе говорю, морой свежевылезший!
А вот фигушки ей!
И не фиг было ко мне своих девиц подсылать, надеясь, что хоть с одной да пересплю!
– За мороя, кстати, ответишь! – Я добрался под защиту разгорающегося костра и плюхнулся на поваленное бревно, заботливо обтесанное и очищенное от снега.
– Прям сейчас отвечать надо или до рассвета подождем? – Наташка опустилась рядом, уже беззлобно ткнув локтем в ребра. – Все равно они от тебя без ума, кровососина заразная!
– Я – не заразный. – Мне искренне хотелось обидеться на Наташку-ведьму из Ижевска, но…
Это выше моих сил!
– Ты, это… Наведайся к нам в поселки, а? Опять народ свинцовый ходит, хрень чудит, дышать нечем. – Наташка, конечно, ведьма бесспорная, но…
Как и все мы, собравшиеся тут, не совсем обычная ведьма.
Так же как я – не совсем обычный вампир, а банкир-пень, не совсем обычный оборотень.
У каждого из нас дофига печальных и смешных историй, но объединяет нас всех один факт – мы стали такими не по своей воле, не в наказание или вознаграждение, не в злобе или в страсти.
Мы просто, в один прекрасный момент стали ровно теми, кем стали.
Меня не кусал вампир, чтобы обратить.
Наташке не понадобилось продавать душу или прощаться со старенькой бабушкой, что потихушке передала внученьке проклятый дар.
Банкир и весь выводок оборотней – тоже стали такими не потому что, а вопреки всему.
– Думаешь, снова мои собратья шалят? – Я замер, боясь услышать ответ.
– Ага, «третий тип». – Наташка забрала у меня фляжку, открутила пробку и от души к ней приложилась.