Ноосферату
Шрифт:
Ай, больно!
Веником по голой жопе, конечно смешно, если жопа не твоя собственная!
Пришлось развернуться и захватить визжащую Нику, отчаянно отбивающуюся от меня распаренной листвой и ветками.
И Зарю – захватить, чтобы не думала, что я ее просто так тут одну оставлю, без внимания и жара!
«Тень» ловила крупицы ядовитого излучения, заряды альфы и беты, и гаммы, намертво впечатывала в себя, пополняя баланс и наслаждаясь тем, чего отродясь в нее не попадало!
Открыть
И чай, чай, чай!
Крепкий, черный…
А вот Ника пьет странный, красный…
Прошу попробовать и теряюсь в нервных окончаниях, настолько этот не похож на все, что пил когда-то я.
А Заря, вот жучина!
Откуда пиво добыла, а?!
Еще и дразнит!
Но…
А я хочу водочки! Ледяной, да с грибочком, да под молодую картошечку, с зеленым лучком и селедочкой!
Хотя…
Нет, стоп!
Это так не делается!
Вздохнув, подхватываю обеих и вновь кидаюсь в белое парево, отходя и душой, и телом от странного холода, от зыбкого марева, что давным-давно стоит в душе, не пуская ее ни вверх, ни вширь!
И прижавшиеся женские тела, и запахи, и касания…
Где же все это было у меня?!
Почему я не помню?
Почему мне снились другие женщины, почему просыпался с иными мыслями, почему прощался и возвращался не к ним?!
«Тень» звенела, прогибаясь под меня.
Девушки, мои прекрасные женщины, мои сладкие девчонки – визжали и растворялись во мне точно так же, как я растворялся в них…
А потом мы сидели и чокались квасом, потому что пива не хотелось, а водка плохо пахла!
А потом, потом, я уложил красавиц - МОИХ красавиц! – спать, понимая, что им сейчас досталось столько, что сон будет самым лучшим средством восстановиться.
Хотелось, очень хотелось прилечь рядышком, но…
«Тень» манила, намекая, что это далеко не все, что она может!
Вздохнул, моргнул и вот я в гараже, где в отдельном закуточке стоит моя «Нива», печальная, мокрая, с вырванными сиденьями и оборванной обшивкой.
Н-да-а-а-а, блин, покатался, называется…
Махнув рукой, разложил машинку на мелкую пыль, тут же благодарно впитанную «тенью».
Надеюсь, я не сильно народу напакостил своей дуростью, а то…
Ну, совесть у меня еще есть, так что послушная моей воле «тень» «пробежалась» по всем, кто со мной контактировал после поездки, собирая последствия и подлечивая.
Да, она так тоже может, вот только, судя по тяжести на плечах, делать так больше не стоит.
«Тень», конечно, податливая штука, но…
Злоупотребление своим положением, конечно, приятно, но всегда заканчивается плохо, так что от дел, исправляющих мои грехи, решил прислушаться к тем делам, о которых «тень» шептала тихонько сама и…
Из Тени, жуткой, извивающейся от света горящих факелов и осязаемо-опасной, раздался звонкий смешок.
– Нет-нет-нет! – Айха вытянула руку в сторону Тени, прикрывая своим телом возлюбленного, великого Бога, светлого и доброго, но слишком слабого, чтобы противостоять тому, чей смешок отражался от стен святого храма, стоящего на берегу Нила. – Оставь его!
– Богам нет места на земле. – Ни торжества в голосе, ни злобы – лишь констатация факта. – Им бы и в небесах лучше не болтаться, ну да пусть будут… Пока!
– Не трогай его! Он – хороший! – Девушка озиралась по сторонам, страстно желая, чтобы солнце разогнало тени, изгоняя их воина из священной пирамиды, но…
Жадность богов сыграла с ними злую шутку – в пирамидах нет света, кроме факелов и тех отверстий, что с помощью зеркал разносили дневной свет по помещениям, заполненным людьми и дарами.
А за каждым зеркалом, стояла Тень!
– Он спасал людей, Ирид! – Айха так и не понимала, почему, почему призванный воин стал таким жестоким, что отказывает в жизни богам. – Он учил людей!
Тень снова станцевала свой заполошный танец и голос, чуть уставший и совсем не страшный, напомнил женщине, сколько жизней унес лежащий под ней бог.
– Но спас он еще больше!
– Не будь его, Айха, никого бы и спасать не пришлось. – В голосе воина было столько печали, что будь женщина хоть чуть-чуть не ослеплена любовью, до нее дошел бы смысл сказанного, но…
Вот что умеют боги, так это ослеплять людей!
– Не убивай его! – Айха встала на пути тени, нежно опустив голову бога на каменные плиты пола. – Убей меня!
– Убить его?! – В разговор вмешался еще один голос и Айхе стало действительно страшно. – Слышишь, Брат мой, «не убивай»!
– Ты прав Брат, убивать его – слишком милосердно! – Из тени вышли два человека, один, черный, словно сама Тень, с белоснежным клинком, огромный, словно ваврвар и другой – белокожий, тонкокостный, лишь с двумя легкими клинками поверх серебристо-льдистых одежд, с тонкими, золотыми браслетами жреца, сияющими от переполняющей их энергии.
Вот теперь Айхе и вправду стало страшно!
Эти двое…
Эти двое…
Они были настоящими!
– Был Тот, был Ибис, были Сет и Анубис. – Бывший жрец пожал плечами. – Самое прекрасное в них то, что они – БЫЛИ!
Сверкнул белоснежный клинок, отсекая ноги божественному созданию, чья кровь брызгами полетела в белые одежды, впиталась в них и… Исчезла, не оставив и следа.