Норби спускается на Землю. Норби и великое приключение адмирала Йоно
Шрифт:
— Значит, вы тоже певица, как и Евтерпа? — смущенно пробормотал Йоно.
— Я спою вам, если хотите.
Усевшись, Евтерпа протянула руку, и из пола возник маленький шкафчик, из которого она взяла нечто напоминавшее древнюю лиру; правда, на этом инструменте было гораздо больше струн, и он имел форму изогнутого ромба.
Рембрандт прикоснулся к Джеффу:
«Моя сестра очень застенчива и обычно не поет перед незнакомыми людьми. Ваш адмирал оказал на нее поразительное воздействие».
Незнакомая, но изысканно вкусная еда возникла на автоматической тележке. Однако Джефф, всегда наслаждавшийся пищей Других, впервые не обратил на нее внимания: его взгляд был прикован к Евтерпе. Своими верхними руками
«Она опасна, Джефф!»
«Это ты, Рембрандт?»
«Это Норби! Рембрандт занят едой. Послушай, эта женщина загипнотизировала Йоно! У него такой вид, словно он готов выполнить любое ее желание».
«Она так прекрасна!»
«Джефф, она слишком стара даже для адмирала, не говоря уже о тебе».
«Я знаю. Это не имеет значения. Сейчас ничто не имеет значения, кроме ее песни».
Музыка прекратилась, и кадет почувствовал себя обездоленным.
— Пожалуйста, Евтерпа… мэм, спойте что-нибудь еще!
Она повернулась к Йоно:
— Сейчас звучала мелодия моего собственного сочинения, но мне хочется, чтобы вы послушали, как я исполняю произведения, созданные обитателями вашей Солнечной системы. Ваше радио, телевидение и голографические программы уже многие годы предоставляют нам бесценный материал для исследования. Я просто очарована человеческой музыкой.
— Очарована… — прошептал адмирал, повернувшись к ней, как цветок к солнцу.
«Джефф, ты должен подкрепиться. Твой растущий организм нуждается в пище, а викторианский чай в гостях у Иви нельзя считать полноценной трапезой».
«Норби, перестань подначивать меня! Ладно, ладно, я немного поем».
Юноша умудрился проглотить несколько кусков, пока очаровательная Евтерпа услаждала их слух своей игрой и пением. Ее следующий номер напоминал фантазию из музыки разных периодов земной истории. Джефф мог различить мелодии Баха, Бетховена, Гершвина, Булеза и знаменитого Юинга из прошлого столетия. Постепенно он начал осознавать, что музыка и пение, наполнявшие зал, исполнялись не только Евтерпой и ее инструментом.
— Это ВЭМ подыгрывала ей, — сказал Норби, когда мелодия смолкла, хотя Джеффу казалось, что она лишь на мгновение прекратилась и сейчас снова продолжится.
Евтерпа кивнула:
— Я научила ВЭМ, как вы называете наш компьютер, всем правилам музыкальной грамоты. Она тоже внесла свой вклад в эту композицию, созданную в знак уважения человеческой музыке во всем ее восхитительном многообразии.
— Это в самом деле был конец композиции? — удручено спросил Джефф.
— Конец наступит лишь тогда, когда прекратится человеческая история. Я надеюсь, что этого не произойдет до тех пор, пока сама Вселенная не состарится и не начнется новый цикл. Я и мои товарищи… мы будем всю свою жизнь изучать человеческую музыку: ведь из нее можно узнать так много нового.
— Это было изумительно, — сказал Йоно. — Но вы начали с довольно позднего периода человеческой истории. Не мешало бы включить в вашу композицию музыку культур, ошибочно называемых «примитивными» из-за того, что их представители не имели развитой технологии. Но во всем, что касается языка, живописи, поэзии и музыки, они были полностью цивилизованными людьми. Их произведения записывались и изучались многими специалистами.
— Вы понимаете! — Евтерпа с энтузиазмом наклонилась к нему. — Я пытаюсь органично включить такую музыку в мою композицию, но мне хотелось бы услышать гораздо более ранние мелодии, звучавшие
до изобретения записывающих устройств и даже нотной грамоты. На вашей планете музыку изобрели люди, не так ли?— Ну, нет, — возразил Джефф, забыв о вежливости. — Многие птицы исполняют сложные мелодии, и киты тоже…
— Но она права, Джефф! — воскликнул Йоно, пожирая взглядом Евтерпу. — Лишь люди, да, может быть, ранние гоминиды обладали разумом, который придавал пению усложненный символический смысл и значение.
— Но киты… — упрямо начал Джефф.
— Более того, люди отличаются необычайной изобретательностью, — продолжал адмирал, сердито сверкнув глазами на кадета. — Шимпанзе, наши ближайшие родственники, пользуются грубыми орудиями из веток и камней, но лишь Homo habilis[4] впервые изготовил долговременные орудия труда, когда начал обтесывать камни. А первым, кто начал изготавливать музыкальные инструменты, был Homo sapiens[5]…
— То есть тот подвид, к которому принадлежите вы с Джеффом. — В глазах Рембрандта промелькнули шутливые искорки. — Прошу вас немного подкрепиться, адмирал.
Йоно посмотрел на розовый напиток и голубые пирожные с таким выражением, словно никакая пища сейчас не могла удовлетворить его голод.
— Музыка известна людям как пища любви, — пробормотал он, но Евтерпа протянула ему тарелку с пирожными, и адмиралу пришлось подчиниться.
— Мне бы очень хотелось, чтобы вы, земляне, могли вернуться в собственное прошлое и записать для меня древнюю земную музыку, — робко сказала Евтерпа.
— Ага! — Йоно лучезарно улыбнулся. — Значит, вы хотели попросить нас об этой услуге? Ответ будет положительным.
— Подождите! — Рембрандт вскинул обе нижние руки. — Я как раз спорил с сестрой по этому поводу. Мы, Другие, давно избавились от металла, который делает возможными путешествия во времени. Они слишком опасны. Лишь Норби теперь обладает этими способностями, и, насколько я понимаю, его предыдущие путешествия совершались в силу необходимости, а не по чьей-то прихоти или легкомыслию.
— Изучение музыки и истории — это не легкомыслие, — ледяным тоном возразила Евтерпа. Ее голос внезапно показался Джеффу очень похожим на голос недовольной Элизабет Виктории Йоно. — Ты занимаешься одним видом искусства, брат, а я — другим. Я не прошу о чем-то, что может оказаться опасным для них или для истории их вида.
Рембрандт пожал плечами:
— В вашей Солнечной системе музыканты тоже такие упрямые?
— Когда просит ваша сестра, ей невозможно отказать, — произнося эти слова, адмирал напоминал средневекового рыцаря, получившего напутствие от самой королевы. — Мы все равно собирались отправиться в прошлое и сфотографировать животное, играющее важную роль в истории моей семьи. В ночное время мы можем опуститься на антиграве над деревней моих предков и записать их музыку, не привлекая к себе внимания.
— Я буду с нетерпением ожидать вашего возвращения, — сказала Евтерпа.
«Мы попались, Джефф, — телепатически простонал Норби. — Постарайся вытащить адмирала отсюда, пока мы не остались до ужина!»
Глава пятая
В ПРОШЛОЕ!
Вернувшись на корабль, Йоно мог говорить только о Евтерпе.
— Потрясающая женщина! Изумительная! Проклятье, я же собирался описать ей слонов — хотя она, возможно, видела их изображения в наших программах. Телевидение и голографическое кино существуют уже не один век.