Носитель фонаря

Таймер дотикал, я воскрес и упал в грибы.

– Ага, – сказала Ева, – как я и говорила. Он непременно скоро здесь окажется.

***

Они вчера просто дошли до конца скального карниза, нашли широкую и удобную тропу вниз, чинно спустились по ней, прошли по прямой и вышли аккурат на кладбище, где Ева предложила сделать привал, будучи совершенно убежденной, что я неизбежно объявлюсь на нем в самые оптимистичные сроки.

Я поведал свою часть истории, вызвав восхищенные ахи Акимыча.

– Это – имба! Нет, это – чит! Да с такой исчезалкой знаешь что можно сотворить?

– Знаю, – сказал я. – Можно влететь внутрь скалы, испытать ужасную боль, а потом умереть.

– Просто не надо использовать ее в подземелье.

– А где ее, по-твоему, можно использовать? Думаешь, мне больше понравится торчать из стены дома или ствола дерева? Или вообще вмуроваться в какую-нибудь мимо проходящую корову? Даже если в голой степи применить, всегда есть риск, что тебя унесет на сто метров вниз. Или вверх, что, кстати, не сильно лучше. Если бы можно было отказаться от навыка – этот бы давно уже летел в помойку. По крайней мере до тех пор, пока я не вступлю в клуб самоубийц-мазохистов.

– Да, – сказала Ева, – что-то они с этим не продумали. Но меня лично больше заинтересовал ядовитый эффект твоей крови. Обычно чтобы отравить какое-нибудь существо, нужно быть с ним примерно одного уровня, да и то резисты к ядам у всех мобов запредельные. Яды обычно как дополнительный урон идут. А чтобы с одного отравленного куска мяса элита умерла – это из разряда фантастики.

– Я не уверен, что соплозух склеил ласты именно из-за моей крови. Может, его сашими доконало.

– Если бы плохо приготовленной едой можно было бы так сражаться, весь мир кишел бы поварами-недоучками, – сказала Ева. – Нет, это точно эффект драконьего огня в твоей крови, что открывает интересные перспективы.

– Хочешь, – сказал Акимыч, – я выпью глоток твоей крови и посмотрим, что будет? Кладбище все равно – вот.

– Не стоит, – ответил я, – кажется, это очень больно. Вспомни, как Гагус выл.

– Да Гагус был бессмертным, считай, потому так и мучался. А я сразу, небось, откинусь.

– Этому крокодилу, тоже, кажется, ужасно не понравилось.

– Никто ничью кровь пить не будет, – вмешалась Ева. – У нас впереди, хвала небесам, масса прекрасных кандидатов на отравление. Давай-ка я сцежу с тебя сейчас пару пузырьков и буду держать их наготове.

– А мне вот интересно, – сказал Лукась, – если Нимис такой ядовитый, то нельзя ли случайно отравиться, если, например, дышать с ним одним воздухом? Потому, что я, например, в последнее время испытываю регулярные определенные недомогания в области пищеварительной системы. До сих пор я грешил на сомнительного качества галеты и плохо прокипяченную воду, но..

– Уверена, – холодно ответила Ева, – что драконий огонь и сидение на горшке никак не взаимосвязаны. Нимис, мне нужно задать тебе несколько конфиденциальных вопросов, ты позволишь?

Я поднялся, и мы с Евой отошли за грибные заросли.

– Скажи пожалуйста, тебя ведь зовут Никита Строгин?

– Да, – удивленно ответил я. – А как ты узнала?

– Видишь ли, я выходила на несколько часов, в реальности дела были. А у консьержа в хостеле работал телевизор.

– И?

– И там была твоя мама, рассказывающая всему миру, что у нее украли ребенка и теперь убивают его в криокамере, заменив программой.

Я, к своему удивлению, грубо выругался.

– Твоя мама очень хороший оратор, убедительный. И очень красивая женщина. Эти черные волосы, этот скорбный взгляд мадонны… И она опять-таки всему миру рассказала – как тебя зовут в игре, так что любой встречный теперь может знать, что ты уязвимый коматозник. И вообще не факт, что живой человек.

– Я живой!

– Я знаю, – сказала Ева и ласково прикоснулось к моей руке. – Но твоя мама великолепна, за нее ухватятся все каналы. Я бы ухватилась, такая история соберет огромную аудиторию.

– Жесть, – сказал я.

– Да. Кстати, в сюжете еще показывают твои фотографии и видеосъемки с новогоднего праздника в больнице. Ты там еще совсем мальчик.

– Это там, где я лысый, почти голый и в шапочке Санты подключен к десятку аппаратов? Зачем!? За что она со мной так?

Я ударил кулаком по шляпке гриба.

– Я должна была тебя предупредить, – сказала Ева.

– Да, – сказал я, – спасибо.

Глава 9

– Чего грустный такой? – спросил Акимыч топая рядом. – Из-за исчезалки своей переживаешь? Брось, нормальный скилл! Только бестолковый немножко.

– Да, – ответил я. – Из-за нее переживаю.

– Не переживай, ничего не поделаешь. – откликнулась идущая за нами Ева. – Навыки такая вещь, мы их не выбираем.

– Вообще выбираем, – возмутился Акимыч. – Я вот все навыки знаю, какие фехтовальщик может получить. Это просто у Нима такой класс, которым никто не играет, поэтому и про навыки ничего не известно.

Да, – мягким голосом сказала Ева, – у Нимиса сложный класс. Но Нимис молодец, и очень хорошо справляется.

Мне не нравились добросердечные нотки в голосе Евы. Это как раз то, чего я не хотел и боялся. Чтобы друзья, глядя на меня, видели лысого мальчонку с жалобными глазами. Эх, мама, мама! Я знаю, ты хочешь как лучше.

На этом уровне подземелья было уже так темно, что зелья не справлялись. Поэтому мы с Лукасем несли фонари, у остальных руки были заняты оружием.

– Теперь идем тише, – сказала Ева, – враг рядом.

Враг обитал в пещере, в которой сверху и снизу навстречу друг другу росли монструозные, поблескивающие кристаллами каменные сосульки. Сталактиты и сталагмиты. Между этими сталактитами и сталагмитами скакал, порхал и ползал такой бестиарий, что смотреть можно было бесконечно. Здесь были женщины на утиных лапах и с хоботами, летающие рыбы с птичьими лицами, сращенные попарно змеи с мускулистыми ногами и львы, вырастающие из черепашьих панцирей. Ближе всего к нам рылся в каменных отбросах зверь, похожий на большого ежа с длинной присоской вместо морды.

– Этому яд бросать бесполезно, ему приманку нечем жрать.

Ева подкинула на ладони шарик, один из тех, которые мы слепили перед походом из растертых галет, разодранной колбасы и моей крови.

– Сейчас проверим.

Шар подкатился под морду псевдоежа, тот изогнул присоску и гулко зафыркал. Из-под его брюха отвалились полдюжины колючих мешков, которые атаковали приманку, разорвали ее на части и побежали обратно под брюхо к маменьке. Не добежал никто. Псевдоеж горестно взвыл, встопорщил иглы, став раза в три больше, и рванул к нам, а мы рванули от него, так как тактики мы как-то обсудить не успели.