Носитель фонаря
Шрифт:
Она подошла к двери и повернула ключ в замочной скважине с мелодичным щелчком. Дверь открылась.
– Идите все сюда! – дрожащим от волнения голосом сказала Ева.
Дверь святилища выходила в небольшую пещеру, освещенную самым настоящим дневным светом, льющимся из маленького отверстия в ее своде.
– Гус, подними туда Акимыча. Акимыч, ты смог бы вылезти?
Акимыч высунулся в отверстие, и на пол упало несколько камней, а потом посыпалась земля.
– Ух ты! – завопил Акимыч. – Я отсюда Шоан вижу! И даже большой собор! Вообще без проблем! Все вылезем, тут все шатается…
Мы вернулись в святилище и начали осматривать его уже хозяйским взглядом.
– Ходок пять наверное придется совершить, – сказал Акимыч. – Или десять. Он попробовал поддеть пальцем обшивку стены.
– Только нужно будет вернуться сюда с ломами и резаками. Ничего-ничего, все перетаскаем потихоньку. А алтарь можно будет прямо сейчас прикрепить на спину Хохену, как рюкзак. Обмотаем какими-нибудь тряпками, чтобы никто не разглядел… треножники кувалдами сплющим – и в инвентарь. Люк, ты слышишь, мы богаты… У тебя будут саквояжи из кожи дракона!
– А не тяжеловаты будут? – поинтересовался Лукась.
– Ну, тогда еще из кого-нибудь. И я лично куплю тебе двенадцать пар шелкового исподнего. Ребята, как круто, я не могу!!!
Я тоже очень радовался, но мне было как-то немножко и грустно. Это затерянное в горах святилище казалось таким строгим, таким изящным, таким совершенным, что образ Акимыча с ломом и молотком явно отдавал варварством и кощунством. Я подошел к алтарю, погладил его блестящую прохладную поверхность и кинул на него монетку – хоть одна жертва пусть будет на нем принесена.
«Вы совершили освящение алтаря Злой Девки.
Вы получаете статус жреца Злой Девки
Религиозное служение +10
Мудрость +2
Хитрость +2
Удача +5»
– Нимис! Твою бабушку через колено! Ты что опять учинил?!! – голос Евы звучал как-то особенно звонко и резко.
Святилище вздрогнуло, и нас вдавило в белый пол. Полет продолжался меньше минуты, после чего из тонких прорезей, которые, оказывается, пронизывали купол храма, засиял солнечный свет.
– Что произошло? – спросил Акимыч, вставая на четвереньки.
– А произошло то, что мы были миллионерами целых пять минут. Этот придурок активировал алтарь и теперь это все собственность чертовой богини!
– Ребята! – сказал я. – Простите меня! Я же только монетку кинул! Я же не знал! Не думал…
– Ежу понятно, что ты не думал,– сказала Ева таким злым голосом, что мне захотелось провалиться обратно сквозь гору. – Ты вообще-то религиозный служитель, у тебя работа такая – алтари освящать! Клирик безмозглый! Ты же понимаешь, что теперь никто и никогда не сможет отколупать здесь и кусочка бальмы без того, чтобы его на месте не убило? Матка Боска, это же надо было все так бездарно прогадить!
– Ну пожалуйста, простите меня! Я сделаю все… Не знаю что я сделаю. Я сутками буду рыбу ловить и вам деньги раздавать! И мы обязательно что-нибудь еще придумаем!
И тут я исчез.
Глава 11
Она сидела на таком же алтаре, как и тот, что остался в святилище. Только этот был сделан из белого камня, такого древнего, что казался изъеденным. Она сидела, обхватив руками согнутое колено и свесив
вторую ногу с алтаря, раздвигая носком ботинка сухие стебли белой травы. Этой же мертвой травой было покрыто все поле вокруг до горизонта, и там, где по ней пробегал ветер, раздавалось далекое шуршание, похожее на звук неровно работающего часового механизма.Она была высока и красива. Очень красива. Она повернулась ко мне, и я увидел, как ее уши вытянулись и порыжели, а на лоб мягкой волной спустилась черно-рыжая челка.
– Пожалуйста, не надо, – сказал я.
– Я принимаю тот облик, который тебе приятен.
– Спасибо. – сказал я, – Но лучше не надо.
Сидящая на алтаре изменилась. Теперь ее сияющие зеленые глаза сверкали из-под черных прямых волос, а очень красные губы изогнулись в лукавой улыбке.
– Ваш настоящий облик тоже прекрасен.
Она хохотнула, показав белоснежные острые зубы
– У меня нет своего облика. Этот я позаимствовала у одной риверрийской торговки крабами. Там, на побережье в подводных гротах водятся крабы с пестрыми панцирями. Обычно на панцире три или четыре пятна. Но если на крабе пять пятен, они считаются счастливыми, потому что их коснулась, дескать, рука богини удачи.
– Вы их действительно касаетесь?
– Думаешь, мне больше делать нечего? Но эта смешная девчонка иногда рисует на панцирях недостающие пятна соком черники и подкладывает в корзины покупателям, которые ей понравились. Чтобы те обрадовались, увидев, что у них на обед счастливый краб.
– Сок же исчезнет при варке.
– Она этого не знает. Она крабов не ест и, соответственно, никогда их не варила, – ей их жалко.
Не знаю, откуда тут брался свет, потому что солнца здесь не было, только бескрайнее бледное светящееся небо.
– Ты вернул мне мое святилище, – сказала Злая Девка, спускаясь с алтаря и потягиваясь. – Оно было обещано мне. А боги, знаешь ли, очень не любят, когда им не отдают то, что им было обещано.
– Я на самом деле не хотел, —сказал я, – это случайно получилось.
Зеленые глаза ожгли меня неожиданно ледяным взглядом, после чего богиня снова рассмеялась.
– Теперь ты ждешь от меня награды?
Я пожал плечами.
– Я ведь с тобой уже расплатилась – расплатилась собой.
Я хотел было возмутиться, но потом вспомнил про «Удача +5» и не стал.
– Как ваш жрец – я что-то должен делать?
– Да, каждый день ты должен, раздевшись донага, купаться в утренней и вечерней росе… да шучу я, шучу. Хотелось просто опять посмотреть на твою недоуменную рожу. Нет, жрец Нимис Динкан, богине удачи не служат в храмах и не вымаливают у нее даров в обмен на богатые жертвы. Я не продаюсь и не покупаюсь.
– А зачем вам тогда святилище?
– Пусть будет, – пожала она плечами, – Все-таки недвижимость. К тому же забавно будет глядеть на всех этих толстяков, которые станут, пыхтя, взбираться по десяти тысячам ступеней, чтобы пожертвовать несколько грошей в обмен на здоровье и богатство. Я люблю смеяться.
Тут она нахмурилась, прислушавшись к треску травы.
– Тебе пора возвращаться. И запомни, я не умею быть благодарной, я не умею быть справедливой, но иногда я умею награждать.