Ностальгия по крови

Илария резко остановилась и расхохоталась.

– Вы что, замуж меня зовете?

Безана тоже залился смехом.

– Выбирайте любое двухэтажное здание семидесятых годов гнойно-зеленого цвета. Оно ваше, – заявил он и махнул рукой, чтобы Илария догоняла.

Безана никак не мог справиться с охватившим его бесконтрольным раздражением. Больше всего на свете ему хотелось напиться и упасть дома на диван, но адреналин брал свое.

– Я чувствую себя никому не нужным, черт возьми, – не унимался Безана, закрывая дверцу автомобиля. – Надо начинать все сначала, все заново обдумать. Может быть, мы что-то упустили из виду. – В голосе у него звенело волнение, граничащее с отчаянием. – Может, мы сможем помочь. Я отказываюсь записывать тот бред, который несет убийца, пусть и не серийный, согласен, но убийца есть убийца.

– А где сказано, что раскрытие преступлений – дело исключительно детективов, а мы, журналисты, должны ограничиваться лишь освещением новостей?

– Пьятти, вы слишком быстро все усваиваете, – Безана повернул ключ в зажигании. – И вообще, прекращайте меня подкалывать, сегодня мы отправимся в отличное место: в придорожное кафе «Брианца Норд». Обожаю навеселе писать статьи в таких забегаловках, особенно когда объездная дорога стоит в пробках.

Безана вошел и поздоровался с официанткой, словно она была его старой подругой. А та ответила ему как завсегдатаю.

– Как обычно, среднюю кружку пива?

Илария слегка удивилась:

– Вижу, вам здесь нравится.

– Это заколдованное место, оно помогает мне думать. А вы предпочли бы оказаться в пробке на выезде из Каругате?

– Ну, если вам здесь нравится… – пожала плечами Илария.

Официантка вернулась с двумя кружками пива, и Безана просветил ее насчет последних новостей.

– Вы давно знакомы? – спросила Илария.

– Я даже не знаю, как ее зовут. Я продаю секретную информацию в обмен на аперитив, – ответил Безана.

Иногда Иларии было нелегко уследить за его логикой, но она давно махнула на это рукой. Но заметила, что в ее кружке больше пены, чем пива, наверное, из-за того, что ей нечего предложить в обмен.

Безана попросил принести листок бумаги и ручку. Обычно он делал заметки в телефоне или на планшете, но сегодня ему захотелось что-то нацарапать от руки.

– Подведем итог, – сказал он, – оставив в стороне убийство Равазио, которое только сбило нас с толку. Рано или поздно Форести прижмут, судебное разбирательство пройдет в три этапа, и неизвестно, где на третьем этапе окажусь я. Но мне на это наплевать.

– Безукоризненное умозаключение, – отозвалась Илария.

– Принимая во внимание, что я нахожусь здесь и сейчас, мне в такой же степени наплевать, кем окажется тот сумасшедший, притворяющийся Верцени.

– Технически мы не можем назвать его серийным убийцей, потому что жертв меньше трех, – заметила Илария.

Безана просиял.

– Отличное наблюдение, Пьятти. А это означает, что он мог убивать и раньше, только мы не знаем где. Не думаю, чтобы новичок мог справиться с такой задачей. Так никто не начинал.

– Не исключено, что вся эта постановка – просьба о помощи, – продолжила Илария. – Он отчаянно хочет, чтобы его заметили. Ему и самому не верится, что за столько лет на него никто не вышел. И он прекрасно знает, что если выведет на сцену Верцени, все газеты только о нем и будут говорить. Поддержим его игру?

Безана задумчиво отхлебнул пива.

– Гипотеза вполне приемлемая. Попробуем ее исследовать. Есть всего один способ много лет действовать так, что тебя никто не обнаружил: выбирать незаметных жертв. Я имею в виду тех, кого никто не будет искать. Вспомните шлюх Стеванина. Кого они интересовали? Или Джеффри Дамера, каннибала из Милоуки. Его меню состояло из голубых, которых он подбирал на улице.

– Ну, у проституток, – Илария подчеркнула голосом синоним, – убитых в 97-м и 98-м году на четырехугольнике смерти, были родители, дети, а может, и мужья. Они жили не одни.

– Не думаю, что ради этих четверых несчастных задействовали большие силы. Эти убийства даже не раскрыли.

Безана поднял руку, чтобы попросить у своей приятельницы еще кружку пива. Илария опустила глаза.

– Ну да, мужчина на черном «мерседесе» еще не пойман. Может, он и есть наш убийца.

– Давайте не будем зацикливаться на территории, на нулевом убийстве. Наш Неизвестный мог и не орудовать здесь, на своей территории, а вполне мог промышлять, допустим, за границей. Он едет в отпуск на Кубу, как и многие каменщики в этих краях. Там кадрит какую-нибудь девчонку и нападает на нее. Естественно, новость до нас не доходит. Она может не дойти и до кубинских газет. Кастро никогда не любил плохую пропаганду. Знаете, сколько народу там пропало? Их сожрали акулы, а не каннибалы, когда они пытались сбежать в Майами. Кто заметит разницу?

По телу Иларии прошла дрожь.

– Или в Мексике, – продолжал Безана. – Подумайте о Мексике. Несколько месяцев назад я прочитал, что вдоль границы ежегодно пропадает больше двадцати шести тысяч человек из Центральной Америки, пытающихся добраться до Соединенных Штатов. Семьдесят человек в день. Думаете, кого-то интересует, пропадет на пять или десять женщин больше или нет?

– Ладно, предположим, все так и было: наш Неизвестный расправился не со второй, а с двадцатой жертвой, – согласилась Илария. – Почему же он хочет, чтобы его поймали именно сейчас?

– Отличный вопрос, Пьятти, хотя и очень трудный. Почему? Может, он просто зазнался? Он привык ни с кем не считаться и возомнил себя хитрее детективов. А может, с ним что-то случилось.

– Например?

– Откуда мне знать? Траур? Развод? Проблемы с работой? Сейчас кризис, может, у него больше нет денег на «отпуск», назовем это так.

– Значит, ему приходится довольствоваться местными деликатесами, – заключила Илария и вдруг заметила, что начала говорить совсем как Безана.

– Кризис есть кризис, – усмехнулся он, – приходится отказывать себе в тако и довольствоваться казончелли [52] .

52

Казончелли – разновидность пасты с начинкой, характерная для региона Ломбардии.

28 декабря

Поднимаясь по лестнице, Безана получил сообщение от жены. Как всегда, ничего хорошего там не было. Она хотела, чтобы он оплатил для Якопо курсы баскетбола и занятия в бассейне, о которых они, вообще-то, не договаривались. Но это еще ладно. Больше всего Марко поразил шантаж, припасенный Мариной под самый конец. Она не упустила случая заметить, что после каждого обеда с отцом Якопо возвращается в подавленном настроении.

К сожалению, Безана уже проводил Иларию до дома. Ему бы сейчас очень помог разговор о серийном убийце. Все лучше, чем остаться одному в тишине убогой двушки, которую он снимал, чтобы оставить дом жене и сыну. И все его книги там, в кабинете с голубыми стенами, где ему так хорошо работалось. Может, именно поэтому ему так нравились придорожные кафе.