Ностальгия по крови

– У нас есть прекрасное предложение к Новому году, – сказала хозяйка. – Если вы покупаете три флакона пены для ванны, в подарок получаете свечу и позолоченную веточку омелы.

Женщина силилась улыбнуться, но даже под слоем грима по ее лицу было видно, как тяжело она переживает смерть кузины.

– Мы журналисты, – представился Безана.

Она вытаращила глаза и спрятала руки под мышки, чтобы не было видно, как они дрожат.

– Вы кузина Антонеллы Равазио?

– Кто вам сказал? – приняла она оборонительную позу.

– Мы знали об этом, – спокойно ответил Безана, поставив в шкаф автомобильный ароматизатор, который собирался купить.

– Я не хочу давать интервью, – заявила женщина.

– Мы просто хотим задать пару вопросов для статьи. Ваше имя там фигурировать не будет, мы гарантируем, – успокоил ее Безана.

Женщина не могла решить, верить ему или нет, и просто молча на него смотрела.

– Нам сказали, что Антонелла собиралась разводиться. Вы не знаете почему?

– При чем тут ее муж? Пьетро, конечно, козел, но не серийный убийца, – агрессивно ответила хозяйка. Она не понимала, к чему ведут журналисты.

– Это понятно, но… – начал Безана, но его неожиданно перебила Илария:

– Нам бы хотелось больше узнать о жертве, чтобы восстановить справедливость.

Пьятти специально ввернула слово справедливость, чтобы разбудить совесть хозяйки. Чутье подсказало ей, что женщина, стоящая напротив, очень одинока, рассержена на весь мужской род, а главное – мучается желанием рассказать кому-нибудь, как страдала Антонелла.

И не ошиблась, потому что травница вдруг глубоко вздохнула и на секунду прикрыла почти черные от толстого слоя теней веки.

– Ее убили, как скотину какую-нибудь, – выдохнула женщина и сжала губы, чтобы не расплакаться. – Она мало прожила на этом свете и счастья так и не узнала. Сначала, когда мне позвонили и сказали, что Антонелла пропала, я решила, что это самоубийство.

– Муж довел? – спросила Илария.

– Да, он доводил ее. Он упорно все отрицал, но она прекрасно все понимала.

– У него была другая?

– Антонелла как-то вечером даже звонила ей, но потом махнула на все рукой. Может, стыдилась.

– Они были знакомы?

– Заочно. Их дети ходили в одну школу.

Казалось, женщина уже пожалела о том, что наговорила лишнего, и принялась затравленно оглядываться, словно ища повода выставить журналистов за дверь. Но Илария огорошила ее, задав беспощадно прямой вопрос:

– Как по-вашему, что имела в виду Антонелла, когда говорила о муже, что он привык «врать ради работы»?

Травница опустилась на стул, и невозможно было понять: она обессилена, поражена или безутешна. Кто знает… Потом, помолчав секунду, она медленно подняла голову.

– Антонелла имела в виду, что Пьетро практиковал как врач, не имея медицинского диплома. Это ведь преступление, верно?

– Это незаконная медицинская деятельность и мошенничество в отношении медицинской компании, – спокойно отчеканил Безана.

– Господи, я знала. Знала, что он не должен практиковать. Антонелла совсем потеряла голову и угрожала ему. Если ты бросишь меня ради этой… я все расскажу. А ведь я говорила ей, что так не годится!

Не выдержав, женщина горько расплакалась.

– Вы должны все рассказать заместителю прокурора, – сказал Безана. – Это очень важно, синьора.

27 декабря

Как только они вышли из магазина, Безана позвонил начальнику отдела, чтобы сообщить все новости и ввести его в курс дела.

– Ты что, шутишь? Что значит: статья Милези? Он утром даже задницы не поднял, чтобы сюда приехать! Да что он об этом знает?

Безана был взбешен. Он кричал, пинал ногами колеса автомобиля, а дистанционным ключом от машины щелкнул так, словно это был детонатор бомбы.

– Засранец, – рычал он. – Ну и уйду на пенсию, даже с радостью уйду!

Илария смотрела на него с тревогой.

– Они что, не дают нам написать статью?

– Этого только не хватало! Они дают нам каких-то жалких четыре тысячи знаков, а этот говнюк получает две страницы в разворот.

– Кто ему так покровительствует?

– Ну, начнем с того, что он – любовник вице-директрисы. Это все знают. И ему определенно кто-то покровительствует. Но мне на это наплевать. Я пока что тут работаю, так что планирую заняться статьей всерьез. – Безана хлопнул рукой по рулю, словно дал кому-то оплеуху. – Впрочем, нет, у меня есть другая идея. Впервые за тридцать пять лет работы в редакции я не буду серьезен. Эти гребаные четыре тысячи знаков напишете вы, Пьятти. А я ограничусь тем, что поставлю свою подпись после вашей.

– Это называется эксплуатацией, – заметила Илария.

– Это называется пошли – они – все – в–жопу! – рявкнул он, поворачивая ключ в замке зажигания.

Пока Безана спокойно потягивал «Шприц», Илария писала статью. Примерно через час она протянула ему планшет. Он прочел вступление и сразу раскричался:

– Да вы с ума сошли! Вы не имели права писать, что Вимеркати значится в списке подозреваемых. Мы говорим только о списке подследственных, о котором знают все. Пункт 21, предварительные сведения, они служат для ведения закрытого следствия. Если узнают, что мы разговаривали с полицией, Джорджо будет по уши в дерьме. Разглашение служебной тайны – преступление, Пьятти. Мы станем обвиняемыми, а расследование окажется под угрозой, потому что Вимеркати тут же начнет искать себе адвоката. Он будет иметь на это право, когда получит уведомление о занесении в списки подозреваемых. Разница в том, информирован подследственный или нет. Что за каша у вас в голове, Пьятти?

– Извините, я не знала, – подавленно произнесла Илария.

– Невозможно быть криминальным журналистом и не знать таких вещей. Перепишите все и, пожалуйста, оставьте в покое Вимеркати.

Илария оперлась локтями на стол и подперла щеки кулаками.

– Я не могу говорить о Вимеркати, не могу написать о том, что нам рассказала кузина Антонеллы Равазио, но тогда как мне, черт возьми, заполнить пространство на четыре тысячи знаков?

– Вы правы, – согласился Безана, вставая из-за стола. – Надо что-то придумать. К примеру, мы можем взять интервью у мужа жертвы. Когда его возьмут под следствие, нам это будет очень кстати.

– Думаете, Пьетро Форести захочет с нами говорить?

– Захочет. И будет изображать скорбящего вдовца. Его жену убил свирепый серийный убийца? Такие, как он, только и ждут, как бы дать интервью. И все они убеждены, что хорошо сыграют свою роль.

Илария быстро положила планшет в рюкзак, застегнула пуховик и побежала следом за Безаной. Она была рада оставить писанину в стороне.

– Вы не думаете, что настоящий серийный убийца занервничает после такого вторжения? Ведь Форести, в сущности, отобрал у него сцену.