Новая философская энциклопедия. Том третий Н—С

ПРОЦЕСС ПОЛИТИЧЕСКИЙ - осуществление политики в общественном пространстве и историческом времени. Пространственно-временная локализация политического процесса может охватывать все время существования политики, тогда он понимается как панхроническое социальное явление. Конкретизация этого понятия позволяет выделить политические процессы отдельной эпохи, отдельной страны, какого-либо политического института (см. Институт политическим) и т. д. вплоть до политического процесса в рамках решения той или иной политической задачи. Содержание, структура политического процесса, его динамика, результативность характеризуют общество, его политический облик, уровень и стадию исторического развития. Сами политические процессы также существенно различаются по историческим типам — политические процессы античного общества, феодальной эпохи, республиканского и монархического, древнего и современного демократического устройства и т. д. Политический процесс развертывается в соответствую- щемтипеобществасов^миегоисторичес1сими,национальны- ми, культурными и иными характеристиками и во взаимодействии с др. общественными процессами — экономическим, юридическим, научно-познавательным, культурным. Такая многофакторная обусловленность политического процесса определяет характер его субъектов и исполнителей, прямые и обратные связи между ними и окружением, выбор целей и средств, места и времени его осуществления. Политический процесс дискретен. В конкретных формах он начинается с замысла и целеполагания, которое включает идеализацию цели, т. е. представления ее в наиболее полном и совершенном виде, затем такую же идеализацию субъектов, исполнителей, средств, ресурсов, места и сроков осуществления, поведения окружения и др. компонентов конкретного политического процесса. На этой основе формируется политический проект утопического типа, все характеристики ко-

380

ПРОЯВЛЕНИЕ торого идеальны, включая и расчет на полный учет всех зависимых и независимых переменных процесса. Исходя из такого максималистского проекта (напр., стремления создать предельно компетентное и эффективное правительство, которое в кратчайшие сроки решит важнейшие общественные задачи), формируется оптимальный или, чаще, субоптимальный конкретный план политического процесса. Осуществление этого плана протекает как цепь повторяющихся циклов принятия решений и их исполнения, как движение через промежуточные цели к основной конечной. В этом движении постоянно проверяется и устанавливается взаимное соответствие элементов политического процесса: средств и целей, средств и исполнителей и т. д. Вероятностный и предельный характер политического процесса проявляется в степени его управляемости, в степени его исполнимости, в его итоговых результатах и, в конечном счете, в его реальности, в вероятности того, что он не окажется утопическим, подавленным независимыми переменными, случайными событиями и непознанными факторами. Политический процесс — это динамический компонент политической системы общества, или политическая система в движении и действии. Его функциональный смысл состоит в решении политических и — шире — общественных задач, но он и сам представляет собой один из важнейших объектов общественного внимания, направленного на его совершенствование. И. И. Кравченко

ПРОЩЕНИЕ — отказ от возмездия за обиду и нанесенный ущерб. Требование прощения исторически формируется как конкретизация более широкого требования непричинения зла в ответ на совершенное зло и снисхождения к обидчику, широко представленного в древних религиозно-этических текстах: «Недобрым делай добро, будь верен также и неискренним... На ненависть нужно отвечать добром» («Дао де цзин», § 49, 63), «Нельзя ударить брахмана, но и брахман пусть не изливает свой гнев на обидчика. Позор тому, кто ударил брахмана, и еще больший позор излившему гнев на обидчика» («Дхаммапада», 389). В христианской этике прощение является важным моментом добродетели милосердия, этика любви повелевает прощать обиды, причем прощать следует как признающегося в своем прегрешении и просящего о прощении (см.: Лк. 17:3—4), так и всякого согрешающего против тебя (см.: Мф. 18:21). Смысл милосердного прошения не просто в забвении причиненного зла (забыть можно в презрении, в равнодушии к тому, кто совершил зло или стремился к этому), а в отказе от мщения как первом условии возможного примирения: «Не воздавайте злом за зло или ругательством за ругательство: напротив, благословляйте» (I Петр. 3:9, см. также Мф. 18:21). Прощение — это забвение обиды и согласие на мир (ср. Деян. 7:60), в прощении происходит признание другого, а через признание — принятие его. Прощение соотнесено с раскаянием, нравственный смысл которого заключается в искреннем признании собственных прегрешений. Примирение фактически оказывается возможным при условии отпущения грехов, духовном очищении и воссоединении с Богом. Требованием прошения предполагается и отказ от намерения судить других и навязывать им свое мнение (см. Рим. 2:1 ). Не противоречатребованию непримиримости козлу (ненависть к нему не означает непременной ненависти к тем, кто совершит зло), милосердное прощение, в частности, выражается и в том, что, ненавидя порок, следует относиться к порокам других так, как по долгу совершенства человек относится к своим собственным порокам, т. е. делать все возможное, чтобы исправлять их. Но именно в рамках этики милосердия требование прощения приходит в противоречие с заповедью любви: прощение не должно быть истолковано как попустительство (ведь есть нечто, в чем нельзя уступать); этически сложна ситуация, в которой человек должен прощать обиды, нанесенные не ему, а тем, кого он любит и о ком призван заботиться. На это указывает Ф. Ницше, уточняя: прощай обиды, нанесенные тебе, но недопустимо прощение обид, нанесенных другу, твоим другом самому себе. В отличие от этики милосердия и совершенства в контрак- торной концепции морали прощение рассматривается в контексте заключенных договоров и принятых обязательств и соответственно как зависящее от них. Так, у Т. Гоббса требование прощения, рассматриваемое как один из естественных законов, — обязательно, однако не абсолютно и допустимо при условии, что: а) имеются гарантии в отношении будущего, б) обидчик раскаивается, в) обидчик просит прощения и тем самым желает восстановления мира. При утилитарно- пруденциальном подходе к морали прощение и забвение обид трактуются как проявление неблагоразумия: прощать и забывать — значит не учитывать приобретенный опыт, и каждый отдельный случай прощения может стать предпосылкой новых обид и ущерба себе или другим (А. Шопенгауэр). В конце 20 в. понятие прощения проблематизируется в эти- ко-психологических исследованиях и психотерапевтических разработках, где рассматривается не столько как нравственное требование, сколько как конкретная жизненная задача, решение которой необходимо и насущно либо с целью восстановления отношений с близкими людьми после нанесенной ими обиды (оскорбление, унижение, измена и т. п.), либо с целью перестраивания собственной жизни после нанесенного непоправимого ущерба (намеренное разорение, нанесение увечья человеку или его близким, убийство близких и т. д.). Решение этой задачи проясняется, процедурно дифференцируется и инструментализируется в отношении возможных ситуаций, различных по обстоятельствам и включенным в нихлицам. Р. Г. Апресян

ПРОЯВЛЕНИЕ (араб, таджаллин) — одно из центральных понятий философии суфизма, связанное с пониманием смыслов вещей (см. Смысл) не как дискретных, а как образующих континуальное поле. В модели «явное —скрытое» (см. Явное) смысл понимается как точно соответствующий явленности вещи, что конституирует отношение «истины» (хакика) между ними, при этом смысл оказывается ограничен столь же, сколь ограничено «явное» (захир) вещи. Смыслы различных вещей, составляя их «скрытое» (батин), различны между собой и столь же раздельны, как различны и раздельны «явные» стороны вещей. В отличие от этой концепции, выработанной в ходе предшествующего развития арабо-мусульманс- кой философии, в суфизме смыслы вещей рассматриваются как принадлежащие единому континууму — вечностной стороне миропорядка, где они различены как «небытийные» (ма'дума), т. е. не отделенные действительно друг от друга. Поэтому каждая вещь в ее временном существовании по-прежнему может рассматриваться как «воплощение» (та'аййун), или «явление» (зухур), своего и только своего смысла, благодаря чему отношение между ее явленным и скрытым остается «истинным» (хакика), но вместе с тем и как «проявление»

381

ПРУДОН всего континуума смыслов, т. е. как неотделенная в своем «скрытом» ни от какой другой вещи мира и от мира в целом, а потому способная воплотиться, или явиться, как любая другая вещь в другом атомарном моменте времени. Т. о., отдельная вещь как «явление» оказывается действительной данной вещью, а как «проявление» — виртуальным миром в целом и любой его частью. Весь мир в целом является и «явлением», и «проявлением» одновременно, поскольку выявляет континуум смысла целиком как действительный. Смысловой континуум, или вечностная сторона миропорядка, именуется также «Истиной» (ал-хакк), или «божественной самостью» (зат 'илахиййа), а каждый из бесконечных смыслов—«божественным именем», поэтому мир в целом как проявление Бога имеет характеристику «божественности» ( 'улухиййа), т. е. выявления всех «божественных имен». А. В. Смирнов

ПРУДОН (Proudhon) Пьер—Жозеф (15 января 1809, Безан- сон — 19 января 1865, Пасси) — французский социальный мыслитель, один из основоположников анархизма. Известность Прудону принесла уже его первая работа «Что такое собственность?» (1840), где на поставленный вопрос он отвечает формулой Бриссо «собственность — это кража». В дальнейшем он развивает эти идеи в книгах «Предупреждение предпринимателям» (1843) и «Система экономических про- тиворечий,илиФилософиянищеты»(5у51етеае5соп1гаа1с11оп$ economiques, ou Philosophie de la misere, 1.1—2, 1846), где требует равенства во всем: Евангелие постулировало равенство всех людей перед Богом, 17—18 вв. открыли равенство перед лицом научных знаний, 1789 г. установил равенство перед законом, теперь же требуется установить равенство и в экономической области. Центральные темы зрелого творчества Прудона — антиэтатизм и федерализм. Он считает, что государственный абсолютизм неприемлем, т. к. он противоречит истинной природе социальности. Современное государство отрицает автономию индивидов и различных сообществ, из которых и состоит живая ткань общества. Тем самым бюрократическое государство гасит свободу, местную и индивидуальную жизнь. Вне зависимости от происхождения и целей этатизм незаконен. Революции в истории приводили лишь к усилению тирании, т. к. их лидеры не видели опасности в централизации власти. Поэтому ни демократическое государство, ни диктатура народа не способны привести к освобождению людей, — они лишь воспроизводят под новыми наименованиями все то же отчуждение и угнетение. Источник федерализма Прудона — плюралистическая концепция общества, в котором он пытался примирить порядок и единство целого с автономией каждой из составляющих его частей. Общество должно быть организовано на базе мютюэлизма, сотрудничества и взаимопомощи всех мелких товарных производителей. В 1840—50-х гг. он эволюционирует к «позитивной анархии», т. е. к федерализму («Общая идея революции в 19 веке» — Idee generate de revolution aux XDC siecle..., 1851). Центральная власть хотя и необходима для координации всех видов социальной деятельности, но она должна обладать минимальными прерогативами. Эти идеи получили дальнейшее развитие в его работе «О федеративном принципе» (Du principe federatif et de la necessite de reconstituer le parti de la revolution, 1863). Основой общества, по Прудону, выступает «федеративный пакт», посредством которого один или несколько глав семейств, одна или несколько общин берут на себя взаимные и равные обязательства, серия договоров связывает общество в единое целое, все части которого однако, сохраняют свою автономию. Компетенции федерального государства должны быть сугубо ограниченными: его ведению не принадлежат ни правосудие, ни финансы, ни образование, ни даже оборона страны; забота о них возлагается на местные сообщества. Эта федеративная организация со временем должна распространиться на всю Европу, а затем и на человечество в целом. В последних работах Прудона федерализм распространяется на все сферы человеческой деятельности: Прудон выступает за создание «земледельческо-промышленной федерации», цехов и общин, сохраняющих свою власть под контролем граждан-производителей. Только при этом условии могут быть соблюдены Справедливость и Свобода—главнейшие ценности человеческого общества. Творчество Прудона еще при его жизни вызвало оживленные споры. Маркс видел в нем порождение мелкобуржуазного сознания, Бакунин же считал его выражением подлинного анархистского социализма. Идеи Прудона оказали влияние на формирование политических концепций М. Барреса, Ш. Мор- раса, революционного синдикализма и «нонконформистов 30-х годов» 20 в. Соч.: Oeuvres completes, t. 1-15. P., 1923-59; Carnets, v. 1-5. P, 1960—61; Oeuvres choisis, sous red. de J. P. Balcan. P, 1977; в рус. пер.: Что такое собственность? М., 1998. Лит.: Ansart P. Sociologie de Proudhon. P, 1967; Voyenne В. Histoire de l'idee federaliste, t. 2. Le federalisme de Proudhon. P., 1973; LangloisJ. Defense et actualite de Proudhon. P., 1976. M. M. Федорова

ПСЕВДО-ДИОНИСИЙ АРЕОПАГИТ (Aiovucioc, 'Ареошугтпс, т. е. член Ареопага, древней судебной коллегии в Афинах) — христианский мыслитель 5 или нач. 6 в., представитель поздней патристики. Его трактаты и послания от имени образованного афинянина 1 в., обращенного в христианство проповедью апостола Павла и упоминаемого в новозаветных «Деяниях апостолов» (17, 34). Первое известие о сочинениях Псевдо—Дионисия Ареопагита связано с религиозным собеседованием между православными и монофиси- тами в Константинополе в 533. Фразеология и стилистика сочинений, бытовые реалии, упоминаемые в контексте символических истолкований, наконец, следы прямого использования текстов Прокла, выявленные в конце 19 в. Г. Кохом и И. Штигльмайром, — все это в совокупности не позволяет датировать «Corpus Areopagiticum» («Ареопагитики»), как его принято называть в науке, ранее 2-й пол. 5 в.; некоторые дополнительные данные указывают на сирийскую среду. Грузинский исследователь Ш. И. Нуцубидзе и (независимо от него) бельгийский специалист Э. Хонигман предложили идентифицировать автора трактатов с монофиситским церковным деятелем и мыслителем Петром Ивером, уроженцем Иверии (восточной Грузии), епископом Маюмы (близ Газы); высказывались и другие гипотезы (авторство Севера Антиохийс- кого, круг Иоанна Скифопольского и т. п.), ни одна из которых, однако, не приобрела общего признания. «Ареопагатический корпус» включает 4 трактата («О небесной иерархии», «О церковной иерархии», «О божественных именах», «Таинственное богословие») и 10 посланий; развиваемая в них доктрина — высшая точка христианского неоплатонизма. Усвоив и развив неоплатонические представления о безусловной неопределимости и неописуемости Бога

382

ПСИХОАНАЛИЗ (апофатическая теология — тема «Таинственного богословия») и об условной возможности восходить к Богопознанию по иерархической лестнице аналогий (катафатическая теология — тема «О божественных именах»), автор связал онтологию неоплатонизма (и порожденное ею учение о символе) с социальной проблематикой; доктрина о «церковной иерархии» непосредственно подстраивается к доктрине о «небесной иерархии». При этом в отличие от мистического историзма Августина (Церковь как «град божий») образ Церкви как идеального человеческого сообщества, находящегося в согласии с законами универсального бытия, предельно статичен: это иерархия людей, непосредственно продолжающая иерархию ангелов, отражение чистого света в чистых зеркалах, передающих луч друг другу, стройный распорядок церковных «таинств» (описываемых как «посвящения» при помощи лексики античных языческих мистерий); какой-либо драматизм и противоречия полностью отсутствуют. Символизм в истолковании всего сущего, эстетически переживаемая картина мира как иерархии света оказали всеобъемлющее влияние на всю средневековую эстетику (в т. ч. на теорию света и символа у Сугера, воплощенную в художественной практике готического искусства, поэзию Данте — «Рай» и др.). Учение Псевдо-Дионисия Ареопагита получило официальное признание в византийском православии первоначально благодаря его интерпретации Максимом Исповедником. Его влияние испытали Иоанн Дамаскин, Григорий Палама и противник Паламы Варлаам Калабрийский, позднее Максим Грек и другие древнерусские мыслители. На Западе «Ареопагитичес- кий корпус» стал известен с 9 в.; к нему писали комментарии многие мыслители средних веков и Возрождения, в т. ч. Фома Аквинский и М. Фичино, сильное влияние его идей испытали Иоанн Скот Эриугена и Николай Кузанский. Соч.: MPG, t..3; La hierarchie celeste. P., 1970; в рус. пер.: О божественных именах. Буэнос-Айрес, 1957; О божественных именах. О мистическом богословии. СПб., 1994; О небесной иерархии. СПб., 1997; Послание Титу-иерарху. — В кн.: Прохоров Г. М. Памятники переводной и.русской литературы XIV—XV веков. Л., 1987, с. 179—199; Послание 1. Гаю Монаху. Послание 5. Дорофею диакону. — В кн.: Историко-философский ежегодник—90. М., 1991, с. 226. Лит.: Скворцов К. И. Исследование вопроса об авторе сочинений, известных с именем св. Дионисия Ареопагита. К., 1871; Нуиубидзе Ш. Тайна Псевдо-Дионисия Ареопагита. Тбилиси, 1942; Он же. Петр Ивер и проблемы ареопагитики. Тбилиси, 1957; Хонигман Э. Петр Ивер и сочинения Псевдо-Дионисия Ареопагита. Тбилиси, 1955; Данелиа С. И. К вопросу о личности Псевдо-Дионисия Ареопагита. — В сб.: Византийский временник, т. 8. М— Л., 1956; Rogues R. L'univers dionysien. P., 1954, Pepin J. Univers dionysien et univers au- gustinien. Aspects de la dialectique. P., 1956; Vanneste S. Le Mystere de Dieu. Essai sur la structure rationelle de la doctrine mystique du Pseu- do-Denys L'Areopagite. Bruges, 1959; Goltz H. HIERA MES1TE1A. Zur Theorie der hierarchischen Sozietat im Corpus Areopagiticum. Erlangen, 1974(«Oikonomia», Bd4). С. С. Аверинцев

ПСЕЛЛ — см. Михаил Пселл.

ПСИХОАНАЛИЗ — метод лечения психических заболеваний, разработанный 3. Фрейдом, а также комплекс гипотез и теорий, объясняющих роль бессознательного в жизни человека и развитии человечества. Несмотря на то, что многие психоаналитики стремятся подчеркнуть научный (и в этом смысле нефилософский) статус психоанализа, учение Фрейда с момента возникновения не только претендовало на обобщения философского характера, но и включало установку на создание своеобразной философии человека. Организационное оформление психоанализа началось в 1902 с образования кружка единомышленников, затем переросло в Венское психоаналитическое общество и, наконец, завершилось распространением психоаналитического движения во многих странах Западной Европы и Америки. В психоанализе исследуется не просто внутренний мир человека, а та сфера психического, в рамках которой происходят наиболее существенные и значимые процессы и изменения, оказывающие воздействие на организацию всего человеческого бытия. Онтологическая проблематика смещается в плоскость психики. Реальностью признается психическое, имеющее свою собственную природу и подчиняющееся особым закономерностям развития, далеко не всегда имеющим аналог в физическом мире. Исследование психически реального, выявление закономерностей функционирования человеческой психики, изучение внутренних коллизий и драм, разыгрывающихся в глубинах человеческого бытия, — таковы существенные моменты психоаналитической философии. Она опирается на гипотезу о существовании бессознательного пласта человеческой психики, в недрах которого происходит особая жизнь, еще недостаточно изученная, но тем не менее реально значимая и заметно отличающаяся от процессов сферы сознания. В психоанализе исследуются содержательные характеристики бессознательного психического. Бессознательное сравнивается с большой передней, где находятся все душевные порывы, а сознание — с примыкающей к ней узкой комнатой, салоном. На пороге между передней и салоном стоит страж, пристально разглядывающий каждое душевное движение и решающий вопрос о том, пропустить ли его из одной комнаты в другую. Если душевное движение допускается в салон, то оно может стать сознательным, когда привлечет к себе внимание сознания. Передняя комната — обитель бессознательного, салон — вместилище предсо- знателъного, и только за ним расположена келья собственно сознательного. Таково одно из пространственных, или топических, представлений психоанализа о человеческой психике. В 20-е гт. психика понимается как состоящая из трех слоев, или инстанций, — Оно, Я, Сверх-я. Бессознательное Оно представлено в качестве унаследованного человеческой организацией глубинного слоя, в недрах которого скрыты потаенные душевные движения, напоминающие старых демонов и выражающие безотчетные влечения человека. Сознательное Я — посредник между Оно и внешним миром, инстанция, предназначенная для содействия в деле оказания влияний этого мира на бессознательную деятельность индивида. Сверх-я — инстанция, олицетворяющая собой императивы долженствования и запреты социокультурного характера. Я пытается подчинить себе Оно. Если это не удается, то Я подчиняется Оно, создавая лишь видимость своего превосходства над ним. Сверх-я тоже может властвовать над Я, выступая в роли совести или бессознательного чувства вины. В итоге Я оказывается в тисках многообразных противоречий, являясь «несчастным», подверженным троякой угрозе: со стороны внешнего мира, вожделений Оно и строгости Сверх-я. Учение о «несчастном Я» направлено против светских и религиозных иллюзий о человеке как о внутренне непротиворечивом существе. Душевная жизнь человека беспрерывно потрясается конфликтами. Их разрешение связано с защитными механизмами, позволяющими приспосабливаться к внешнему миру. Человек руководствуется в жизни двумя принципами. Первый —

383

ПСИХОЛОГИЗМ [И АНТИПСИХОЛОГИЗМ] В ЛОГИКЕ «приниип удовольствия» — внутренне присущая каждому индивиду программафункционирования психических процессов, в рамках которой бессознательные влечения автоматически направляются в русло получения максимального удовольствия. Второй — «принцип реальности», корректирующий ход протекания психических процессов в соответствии с требованиями окружения и задающий ориентиры, способствующие избежанию потрясений, связанных с невозможностью непосредственного и сиюминутного удовлетворения влечений. Однако защитные механизмы подобного рода, эффективные по отношению к внешней реальности, не всегда способствуют разрешению глубинных конфликтов, обусловленных психической реальностью. В лучшем случае происходит вытеснение социально неприемлемых порывов и желаний в сферу бессознательного. При этом создается лишь видимость разрешения внутрипсихических конфликтов, ибо вытесненные в бессознательное желания человека в любой момент могут вырваться наружу, став причиной очередной драмы. Разрешение внутренних конфликтов должно достигаться путем сознательного овладения желаниями, непосредственного их удовлетворения или сублимацией. Практика психоанализа направлена на выявление и анализ патогенного материала, получаемого в процессе расшифровки «свободных ассоциаций», толкования сновидений, изучения ошибочных действий (описки, оговорки и т. д.) и тех «мелочей жизни», на которые, как правило, не обращают внимания. Познание бессознательного является в психоанализе не чем иным, как припоминанием, восстановлением в памяти человека ранее существовавшего знания. Психоаналитически истолкованноесознаниеоказывается воскрешением знания-воспоминания, вытесненного в предсознательное в силу нежелания или неумения человека распознать за символическим языком бессознательного теего внутренние стремления и желания, которые нередко ассоциируются с какими-то скрытыми демоническими силами. Психоанализ объясняет настоящее, сводя его к прошлому, к детству человека, опираясь на постулат, согласно которому источником бессознательного является нечто, связанное с сексуальными отношениями в семье между детьми и их родителями. Познание бессознательного завершается обнаружением в нем Эдипова комплекса — первоначальных сексуальных влечений. В психоаналитической философии просматривается стремление к выявлению нравственных оснований человеческого бытия. Расшифровка символического языка бессознательного, толкование сновидений, обнаружение симптомов болезненного расщепления внутреннего мира личности — все это приводило к признанию «злого», «дурного» начала в человеке. Другой аспект состоит в том, что развертывание бессознательного психического сопровождается не только соскальзыванием к низшему, животному началу человеческого существа, но и деятельностью по созданию высших духовных ценностей жизни, будь то художественное, научное или иные виды творчества. Психоанализ обратил внимание на подавление культурой сексуальных влечений человека и связал «культурную мораль» с ростом невротических заболеваний. В психоаналитической философии рассматривается комплекс проблем и культурного, и социального характера. Обсуждаются проблемы «коллективных неврозов» и «невротической культуры», антисоциального поведения индивидов и психологии масс, «культурного лицемерия» общества и регулирования человеческих отношений в нем, «корпоративный дух» и трудовая деятельность и т. д. Однако социокультурная проблематика преломляется, как правило, через семейно-сексу- альные отношения, получает такую трактовку которая легко вписывается в психоаналитическое толкование бытия человека в мире как непрекращающейся борьбы между «инстинктом жизни» (Эросом) и «инстинктом смерти» (Танатосом). Философское осмысление психоанализа характерно для целого ряда направлений современной западной философии, о чем свидетельствует разработка таких концепций, как «психоаналитическая философская антропология» (Л. Бинсвангер) «экзистенциальный психоанализ» (Э. Фромм), «психоаналитическая герменевтика» (А. Лоренцер), а также ряда «синтетических» филскх)фско-антропологических учений, сочетающих отдельные идеи психоанализа с «феноменологией духа» Гегеля (П. Рикер) или феноменологией Гуссерля (Л. Раухала). Лит.: Лейбш В. М. Фрейд и современная западная философия. М., 1990; Psychoanalysis and Philosophy. N. Y, 1970; Лоренцер А. Археология психоанализа. M., 1996; Лакан Ж. Семинары, кн. 1. М., 1998; кн. 2. М., 1999; МММ. Philosophy of Psychoanalysis. Simla, 1977; Lacan J. Les quatre consepts de la psychanalyse. P, 1973; Hunly Ch. Existentialism and Psychoanalysis. N. Y, 1979; Farrell B. The Standing of Psychoanalysis. Oxf. etc., 1981; GrunbaumA. The Foundation of Psychoanalysis: A Philosophical Critique. Berkeley etc., 1984. B. M. Лейбин

ПСИХОЛОГИЗМ [И АНТИПСИХОЛОГИЗМ1 В

ЛОГИКЕ — философская концепция, утверждающая связь логики (как традиционной, так и современной символической) с реальностью человеческого мышления, изучаемой психологией. Противоположностью психологизма является антипсихологизм, который отрицает подобную связь и считает логику наукой об идеальных объектах, смысл и существование которых не зависят от их использования в человеческом мышлении. Проблема психологизма в логике состоит из двух вопросов: сводимы ли логические структуры (в частности законы логики) к психологическим структурам и являются ли логические процедуры моделями реальных процессов мышления? Классический психологизм 19 в. (Д С Мммль) отвечает на эти вопросы следующим образом: 1) логика сводима к психологии, т. е. логические понятия, могут быть определены в терминах психологических понятий, а логические законы могут быть выведены из психологических законов; 2) логика является моделью процессов мышления, потому что логика просто является частью этих процессов. Эта концепция может быть названа «редукционистским психологизмом». Ж. Пиаже говорит об автономии логики и психологии (отрицательный ответ на вопрос (1)К но настаивает на тождестве логических и психологических структур, устанавливаемом эмпирически. Эта концепция может быть названа «наивным психологизмом». Более слабая концепция психологизма утверждает, что логика играет нормативную роль по отношению к процессам мышления (С. Хаак). Однако эта концепция может быть квалифицирована как психологизм, только если мы добавим к ней тезис о сводимости норм к фактам. Концепции такого типа могут быть названы «умеренным психологизмом». Все формы психологизма имеют один общий признак — утверждают дескриптивность логики по отношению к процессам мышления. Классический антипсихологизм (L Фреге и Э* Гуссерль) отвечает на выделенные вопросы следующим способом: 1 ) логику нельзя свести к психологии, она автономна; 2) логика ни в каком смысле не может быть признана моделью мышления. Классическая форма антипсихологизма включает в себя три утверждения: (а) логические по-