Новая Россия, или это мы, оба-двое

– Серьёзно?

– Серьёзней некуда, - подтвердил Александр. –У нас там не люди даже, а зомби. Знаешь, кто ты теперь для них?

– Ну?

– Ватник, москаль, недочеловек и не брат.

– Шутишь?!

– Какие там шутки. За пару десятков лет массированной информации, завоз десятков тонн бандеровского книжного хлама, потом пара войнушек против русских, и вот тебе результат: стадо дебилов, надевших на головы дуршлаги и кастрюльки, скачущих каждый месяц на улице под крики “долой русских!” и ”слава Степану Бандере!” А ведь задолго до этого было еще изгнание всего русского из жизни, даже сам язык стал под запретом. Теперь русский на Украине разрешено изучать только в спецшколах, которые посылают своих представителей в Россию.

– Мочить их всех надо, - мрачно сказал Сергей. –А ещё лучше – топить в помоях и нечистотах. После чего я бы их всех сжег, чтобы даже пепла не осталось от них, и памяти.

– Поддерживаю, - -сказал Александр, и добавил:

– Вот только поздно уже. Теперь уже нет нормальных людей на Украине. От слова “совсем.”

Андрей оторвался от созерцания улицы и повернулся к сидящим. На его лице была видна кривая усмешка, которую он и не думал скрывать. И одновременно скептицизм.

– Как же вы до всего этого докатились?

– Наверное, корни надо искать там, у вас. Не всегда же мы были такими. Вот у вас там, в прошлом, разве всё было иначе? Ведь что-то было такое, за что смогли ухватиться все эти сволочи?

– Конечно было, раз всё так повернулось. Но ведь люди же должны понимать, что...

– Здесь уже нет людей. Это, как говорилось в одной из запрещенных книг, "лучшие представители города." А народа, как такового уже давно нет. Иных уж нет, а те - далече.

Андрей хотел что-то сказать, но его опередил Сергей.

– Выходит, нынешний мир сошёл с ума? То есть, его свели с ума. Все эти ваши, как их назвать...

– Категорически вынужден с вами согласиться, - сказал Михаил и выругался. Ругань, как ни странно, показалась всем присутствующим весьма уместной.

– Неужели культура вымерла совсем?
– спросил Андрей.

– Да, - признал Александр.
– Вымерла от слова совсем. Знаешь, что сейчас показывают людям?

– Что?

– А ты вот спроси у Наташи своей, она лучше расскажет, а то я через каждое слово про телевизор вам рассказывать буду.

При этом все невольно улыбнулись. Перспектива получить рассказ вперемешку с несчастным телевиором, страдащим секусальными расстройствами, выглядела далеко не радужной.

При этом все невольно посмотрели на Наталию. Та слегка задумалась, и иногда замолкая, вкратце изложила видение культурной жизни эпохи. В кратком изложении это выглядело следующим образом. В обычной жизни насаждались религиозные взгляды, причем, власть совершенно не интересовало, какая именно релиния будет выбрана людьми. Посещение церквей, синагог и мечетей стало обязательным, каждое посещение регистировалось старшими по дому, и отправлялось в еженедельных отчетах главным по кварталу, те, в свою очередь, отправляли сводки в районное отделение ГПУ, а оттуда все данные перемещались в городское управление. Если человек не мог оправдать свое отсутствие в церкви, его ждал срок от 2 до трех лет в тюрьме строгого режима.

Следующей особенностью стало повсеместный показ различных шоу, где, по старой доброй традиции, выворачивалось наружу самое грязное белье актеров, писателей и иных значимых персон. Если же надоедал просмотр шоу, то всегда можно было переключиться на концерт или юмористическую программу, где основной темой являлись самые нелепые и отвратительные половые извращения. Причем, гомосексуализм и лесбийские отношения начали считаться нормой. Естественные отношения между мужчиной и женщиной стали подозрительными в глазах полиции, если в них не присутствовал некий третий элемент. При этом, каждый месяц надо было представлять в местное отделение ГПУ фото и видеоматериалы, свидетельствующие о том, что все члены семьи не уклоняются от садомазохизма, гомосексуализма, педофилии и зоофилии. Чем больше доказательств такого рода вы представляете в полицию, тем надежнее вы выглядите в глазах власти.Единственные исключения даны только членам партии "За единое социальное неравенство," силовым структурам и некоторым категориям служащих, в частности - медикам. Это послабление, однако, диктовалось не отвлеченными нравственными или моральными принципами, а исключительно практическими умозаключениями: все время медицинских работников направлялось на работу, лечиться у людей, которые тратят свободное время на что-то иное, кроме совершенствования в своей профессии, довольно опасно. Жить-то всем хочется!

Андрей вздохнул с облегчением, А Наталия при этом погрозила ему пальцем, на что Андрей просто пожал плечами и еще раз вздохнул.

– Что-то мне все это напоминает гитлеровскую систему тотальной слежки, - сказал Сергей.

– Пожалуй, да, - согласился с ним Андрей.

– А как у вас тут с литературой дело обстоит?
– поинтересовался Сергей.

– А с литературой тоже вообще никак. Согласно исследованию всемирно неизвестных, но повсеместно цитируемых профессоров Хрюквельстона и Свинсстона, которые издали огромный труд, под названием "Великое будущее олбанского языка в России," русский читатель обязан читать только комиксы, уметь написать своё имя и считать до ста. В некоторых случаях можно было бы разрешать считать до тысячи. Но только в качестве исключения. Профессор Чубасюкванидзе дополнил сию теорию своим трудом, в котором рекомендовал для населения России побольше весёлой музыки, танцев, табака, алкоголя и наркотиков. Последние вообще следует продавать по сниженным ценам, заявил он на последнем заседании правительства.

– А это уже гитлеровский план "Ост"! Это же один в один! Разве что, Гитлер не упомянул накркотики. А всё остальное один в один!

– Бррр, - поёжился Сергей.
– Меня тянет на Родину.

– Меня тоже. Но, пока есть некоторые обстоятельства, которые нас тут задерживают.

– Одно из них настолько красивое, что не просто задерживает, а откладывает в долгий ящик.

– А вот это уже не имеет значения, - улыбнулся Андрей.
– Я ведь говорю об объективных обстоятельствах, ну а та, кого ты назвал красивым обстоятельством, это, я бы сказал,хм...

– Да ладно, можешь не говорить. Считай, что я тебе просто позавидовал.

– А вы дальше слушать будете? Или для вас важнее языками почесать, юмор свой показать?
– спросила Наталия несколько раздражённым тоном. Она никак не могла понять, отчего два друга веселятся, хотя над ними нависла довольно нешуточная угроза.

– Рассказывай, - разрешил Сергей.

– Спасибо тебе, отец родной, - не задумываясь парировала Наталия.

Друзья засмеялись снова. Андрей махнул рукой и попросил Наталию не обращать на них внимания и продолжить повествование.

– Про язык я вам рассказала, что смогла. Про культурку хотите выслушать? Там тоже есть много чего. Или, вернее, в ней уже многого чего нет.

– В смысле?
– спросил Андрей.
– Культура она либо есть, либо ее нет.

– Вот у нас как раз культуры то и нет. Есть, по меткому выражению одного политического деятеля, только культурка, которой, как оказывается, нам сильно не хватает.

– И если я правильно тебя понимаю, - перебил Наталию Андрей, -эту самую культурку вам стали усиленно втюхивать? Верно?

– Верно. Причем, это стали делать основательно и в широком масштабе. Теперь достаточно включить утюг и оттуда вам запоет Оля Пузова. А в телевизоре на шоу покажут спор трансвестита и гомосека относительно авторства фекалий на лестничной площадке широко известного в узких кругах какого-нибудь проктолога с автомобильного техникума. И непременно юмор ниже пояса. Без этого ни одну программу в эфир не выпускают.

– Ну и порядочки тут у вас, - вставил Сергей.

– Ну почему же у нас? Сам же говорил, что вы это наше прошлое.