Новая звезда

По спине пробегает холодок. — Благодарю… Я буду крайне осторожна. — В подтверждение, прячу брошь в хранилище. Пламя резко угасает, а на столе появляются еще несколько предметов. Амулет телепорта узнаю сразу, но в отличие от использованного, этот — многоразовый. Мифриловая пластина с заклинанием призыва посланника, напитанная маной Адана. Стеклянный пузатый флакон, судя по всему, с “лекарством” для Наставника. А еще блюдце и адамантовый кинжал. Такая предусмотрительность воодушевляет. Так что, пока не передумала, прокалываю кожу мизинца и сцеживаю несколько капель крови.

— Красная… — Голос раздается практически над ухом, задевая дыханием волосы. Адан сосредоточенно рассматривает кровь, абсолютно игнорируя недопустимую близость наших тел. Он протягивает руку, опуская зеркало на стол и лишая возможности увидеть его истинный облик. Резонно, но так жаль. Лич перехватывает мою кисть с ранкой и склоняется, оказываясь еще ближе. Возникает порыв выдернуть руку, но останавливаю себя. Мы заключили негласный договор. Он в своем праве. Но Адану, судя по всему, мои терзания безразличны. Кровь, почти свернувшаяся, но продолжающая неспешно набухать на ранке, интересует его куда больше. Граф смотрит только туда, принюхивается, хищно раздувая ноздри, давая повод рассмотреть себя повнимательнее. Пусть маска скрывает большую часть лица, некоторые черты проступают отчетливее. И, что бы не твердили слухи про врожденное уродство или шрамы от яда демонов… Теперь могу сказать точно, Адан скрывает лишь изящную, нечеловеческую красоту. Изгиб губ, длинные ресницы, тонкая линия скул. Можно было бы предположить, что это все — иллюзия, действие артефакта, но зачем прятать за маской искусственный облик. Так что передо мной — настоящая личина графа. Общество считает его вампиром, как и некоторые маги из местной Башни. Как можно перепутать лича с кровососами? Узколобые болваны! Но кто он? Кем был при жизни? Может быть эльф? Дракон? Страж? Так ли приятна его кожа на ощупь, какой кажется? Я даже протягиваю руку, чтобы провести пальцами по щеке. Но ладонь срывается на легкую пощечину, когда мой мизинец оказывается в горячем плену его рта. — А вот вкус — не человеческий. Как я и думал. — Произносит Адан, как ни в чем ни бывало, отпуская мою руку.

Стыд, страх, злость и почему-то возбуждение разрывают сознание. — Ты … Не делай так больше … Без предупреждения. — В ответ раздается смех. — Этой крови достаточно?

— На миртран, да. Хм-м… Нужно найти предлог видеться с тобой чаще. Сделки не подойдут, товаров, что может предложить графство Башне не так уж и много. А те, что идут в обход законов, должны рассматриваться Главой. Учиться у меня ты не можешь. Магия и руны живых слишком сильно отличаются от тех, которыми пользуюсь я. Да и в историю о том, что добрая наследница Ледяной Королевы решила подкармливать бежного голодающего графа своей кровью, тоже никто не поверит. — Адан забирает блюдце, пряча в кольцо и усаживается в соседнее кресло. А я наконец могу вздохнуть свободнее.

— Ты — не можешь меня учить, а вот Идданаэль — вполне. Его техника владения мечом весьма любопытна, и я не прочь овладеть ей. Да, мое пребывание здесь ограничено парой циклов, может, чуть больше, — взгляд на бутылек с лекарством. — Но, как Наследнице Лайриоль, мне давно пора тренировать … дипломатические способности. Почему бы не начать с Миантариона… И, если ваш правитель намекнет, что ему понравились беседы с юной Ученицей…

Мои слова прерывает резкий хлопок створок дверей. Взмыленный рыцарь вбегает и падает на одно колено. — Ваша Светлость, на Его Величество было совершено нападение. В послание сказано, что он жив, но тяжело ранен.

— Активируйте барьер. Передай Идданаэлю, что я разрешаю убить и съесть любого, кто посмеет сунуться сюда в мое отсутствие. — Перед глазами темнеет, чарующе-любезный голос Адана становится все тише. — Я открою портал в Дарталион, не желает ли леди отправиться со мной? — Нет сил ответить, все растворяется в небытии и невесомости. Только ненадолго.

Глава 20/57. Желтая обезьяна

Огонь, жар, что лавой растекается по телу, сердце, что болит и готово разорвать грудную клетку в клочья. Вздох, пропитанный запахом меда и горечью горных трав. Темная пелена, что до того застилала взор рассеивается, и я осознаю себя в знакомой комнате в Ледяном дворце. Первое, что выхватывает взгляд — руки, крепкие, мужские, мои. Да и сама я значительно возвышаюсь над хрупкой фигурой Темного властелина, прижатого к стене. Зарекс выглядит уставшим, поверженным и, вроде как любопытствующим, но из разряда «зачем?». Эта картина заставляет кровь забурлить еще сильнее. Наконец-то! Я же перехватываю его запястья, сначала одно, потом второе, и приковываю ледяным заклинанием к стене. Оковы крепкие, но дракон и не пытается их разрушить, не мешает мне, не сопротивляется. В исступлении прижимаюсь к нему, скользя руками по столь желанному телу. Целую: жадно, алчно, бесцеремонно, оставляя на нежной коже ярко-багровые следы. Внутри все взрывается от эмоций. Сладкая патока разливается по губам, обволакивает меня изнутри. Бесконечное ожидание этого поцелуя закончилось, и восторг наполняет все мое существо. Страсть оглушает и заставляет судорожными движениями срывать с мужчины лишнюю одежду. Камзол, жилет, рубашка, все расстегивается ловко и быстро в стремлении добраться до желанного тела. Прижаться хочется еще крепче, руки гуляют по коже, оставляя царапины, наслаждаясь каждым прикосновением. Причем даже сейчас в душе теплится страх, что стоит запустить ногти глубже, снова почувствую этот беспросветный ужас и мрак. Охотник здесь и он выгибает спину, принимая жестокую ласку. А я не могу остановиться, целуя его снова и снова. Я бы могла попробовать раздеть его магией, но хочется совсем другого, более плебейского. Так устала жить по канонам. Расстегиваю брюки и проникаю под них, сжимая ягодицы, вместе с тем стягиваю ткань вниз. И только сейчас опускаю взгляд, оценивающе пробегаясь пальцами по сокровенному. Ощущаю легкую досаду, понимая, что Зарекс не особо-то и возбужден, но меня это не останавливает. Внутри гложет ревность, зависть, затаенный многие сезоны назад голод. И мне просто необходимо получить, если не больше, то хотя бы тоже, что досталось Императору Миантариона.

— Ты уверена, что это то, что тебе нужно? — С сомнением в голосе произносит Зарекс.

Замираю всего на миг. Перед глазами мелькают десятки картинок и эмоций, пока не остается одна — охотник, что ласково укутывает меня в плащ и проводит пальцами по израненным рукам и лицу. Сотни упущенных возможностей молниями пронзают насквозь. Понимание, что шанса что-то изменить больше не будет никогда, расцарапывает сердце когтями. Поэтому сама мысль — отступить сейчас, вызывает почти ощутимую боль, протест и невозможность отказаться. Мне это нужно, жизненно необходимо. Я должна обладать им хотя бы так, чтобы эта сводящая с ума жажда наконец исчезла. Только получив его, я смогу обрести свободу. Поэтому решительно поднимаю взгляд и, склонившись к уху, отвечаю, — хотя бы раз ты можешь не портить момент и просто заткнуться?

— Хорошо, — мягко и с улыбкой отозвался дракон.

И я отпускаю себя. Сердце ухает вниз, а перед глазами плывет дурман от предвкушения и желания. Все становится неважным, кроме мужчины передо мной и его тела. Которое я начинаю исследовать с прилежностью отличницы по анатомии. С каждым движением, поцелуем, лаской, кровь бурлит все ощутимее, да и дракон не остается равнодушным. Уже вскоре его возбуждение отчетливо упирается мне в бедро, дыхание становится сбивчивым, а тело податливым. Моя власть и его покорность пьянит, и мне уже не хватает нежности, мне нестерпимо хочется укусить, вонзиться, оцарапать, но не до крови, вжаться до боли, притиснуться до невозможности, целоваться до нехватки воздуха. Щелк! По сознанию будто кнутом стегануло. Взгляд застывает на едва заметном пятнышке от несдержанного поцелуя Айроса. Щелк! Ярость окончательно срывает рамки. Я с упоением накручиваю на кулак мягкие темные волосы с белыми прядями, оттягивая голову дракона назад. Щелк! Щелк! Щелк! Его шея расцветает десятками засосов и следов укусов на нежной бледной коже. В этот миг он — мой. Он только мой! Покрыт моими метками, слюной, запахом. Правда, только снаружи. Пора это исправить. Бесцеремонно и грубо врываюсь в его тело, наслаждаюсь болезненно-страстным стоном. И уже от одного этого звука готова излиться в горячую податливую плоть. Удовольствие простреливает от макушки до пяток, заставляя действовать резко, быстро и грубо. Как он того и заслужил. Я жажду оказаться глубже, забраться под кожу, как он когда-то пробрался под мою, разлиться по организму, выжечь свое имя в его крови. И эти стоны, это тело, эта упругая мягкость превосходят все игрушки, с которыми я забавлялась. Так что разрядка получается особенно яркой и пронзительно слепящей. Но мне всего этого мало. Я тону во времени и ощущениях, в удовольствии, сладких поцелуях и даже не понимаю, когда все заканчивается. Ощущаю лишь прикосновение простыней, а затем и одеяла, к обнаженному, уже женскому, телу. Легкий поцелуй в макушку. И сквозь тяжелую темноту дремоты слышу его мягкий усталый голос, — засыпай, надеюсь, хотя бы этой ночью, ты сможешь увидеть теплые сны. — Тело щекочет остаточная энергия открытия портала.

В теле еще звенело удовольствие, поэтому, прежде чем сесть, с чувственным стоном потянулась, как довольная кошка. И лишь, поймав на себе три пары любопытствующих взглядов, осознала, кто я и где находилась. Конечно, парни почти сразу дипломатично “занялись своими делами”. Правда, Ракс, хоть и вернулся к письму, продолжал лукаво и крайне довольно улыбаться. Смущенно подтянув к груди одеяло, осмотрелась. С облегчением обнаружила на себе весьма целомудренного вида ночную сорочку и с благодарностью глянула на дракона. Именно эта его забота не позволила мне опозориться сразу по пробуждении. — Спасибо, мне нравится, — едва слышно пробормотала я, зная, что у драконов отличный слух. Подтверждением этому стала улыбка, что растянулась еще шире и преобразила лицо мужчины, делая его немного бесшабашным. От воспоминаний о причинах, кровь прилила к лицу и вниз живота. Так что я поспешила отвести взгляд от предмета моего обожания. В кресле неподалеку обнаружился Хазаэль, которого в первое мгновение не узнала. Его волосы были красно-золотыми в освещении лампы. Кроме того, на его руке не осталось и следа раны, что хорошо просматривалось сквозь полупрозрачную ткань рубашки. Вот что за мода выставлять такое вкусное на всеобщее обозрение? Эльф неспешно, по глотку, пил что-то из пиалы и делал вид, что читает. Только вот даже отсюда я видела, что книга перевернута вверх тормашками.

Следующим на глаза попался Айрос. Непривычно было видеть его полностью в черном. Адамантовые вставки на предплечьях, груди, бедрах и голенях, добавили глянцевости и брутальности фигуре. Возможно поэтому, несмотря на мрачность одеяния, маг уже не казался таким же мертвенно-бледным и измученным, как вчера. Он тоже прикладывался к изящной чашке, исходящей паром. На губах играла идеальная улыбка. Но стоило нашим взглядам пересечься, она исчезла, а сам Айрос отвернулся, вроде как подбросить дров в и без того ярко пылающий очаг. Видимо, все же одумался.

— Доброе утро, — отозвалась я и потянулась к стопке одежды, аккуратно сложенной на табуретке. Облокотившись на соседнюю подушку, услышала звонкое обиженное мявканье, вынудившее отпрянуть и заглянуть под одеяло. Рядом со мной обнаружились два пушистых шарика, хотя… скорее шара, каждый размером с колесо какого-нибудь джипа. — Мамочки! — Со всех сторон донеслись обеспокоенные фразы, которые можно было свести к вопросу: «что случилось?». Я невольно выглянула обратно, смутившись, ответила, — ничего, просто не ожидала, что они вырастут… настолько большими. — В этот момент встретилась взглядом с Раксом и ощутила, как тело охватывает жар, а стыд заливает щеки и шею. Эльф смотрел непонимающе, Айрос вновь отвернулся, а дракон лишь захихикал.

— Они еще не выросли, — с уже ставшей привычной мне мягкостью произнес Зар. Теперь непонимающего взгляда удостоился и он.

— Кажется, я разорюсь на корме. — После этих слов в комнате стало как-то менее напряженно. Хазаэль звонко засмеялся, жрец лишь тактично хихикнул. — Кстати, как думаете, которуну подойдет имя Тео или Сайно? — При этом вновь потянулась к одежде, в обход спящей живности и путаясь в ткани сорочки. Потом плюнула на это дело и, приподняв подол повыше, выползла из-под одеяла. И тут же на мои плечи сверху опустился длиннополый камзол, прикрывая от чужих взглядов. — Спасибо. — Опустив глаза, закуталась в него, с трудом удержавшись от демонстративного обнюхивания, но и так вполне ощутила травянисто-медовый аромат. В брюки я буквально впрыгнула, а после осмотрела себя, поняв, что камзол подстроился под мою фигуру, очертив все нужные выпуклости. При этом выглядело все не менее, а то и более эффектно, чем в курточке или корсете. Посмотрев на парней, уловила их оценивающие взгляды, хотя дракон склонился над бумагами, будто совсем не при чем. По шустрому убрала все не нужное в кольцо, принялась натягивать сапожки, раздумывая, как бы теперь изловчиться и натянуть нижнее белье. Но вместе с дуновением маны, что подарило чувство свежести, осознала, что проблема решена. Это стало понятно по ощущению мягкости снизу и упругой сдавленности сверху. Закусила губу… Было жутко интересно, во что меня обрядил Ракс. И не сомневалась, что это — его работа.