Новобранцы

– Вам и до этого недалеко, - сказал майор брезгливо.

– Я вообще не при делах, - сказал Рижий.
– Я - непьющий.

– А кто пил?
– спросил майор.

– А где запачкано?

– На задних сиденьях - где!

– Омае (Здесь: вот и... (Осет.)) ищите тех, кто был на задних сиденьях!

Майор шумно выдохнул через раздутые ноздри.

– Так, - сказал он.
– Если никто этого не делал, в казарму не войдете.

Поднялся возмущенный гул.

– Мне-то все равно, - добавил майор издевательски спокойно.
– Я сейчас пойду в общежитие, приму душ, позавтракаю - и баиньки...

– Кто наблевал, сознайтесь!

– закричал Руха, и сейчас же принялись кричать остальные:

– Хетаег, дае фарсмае чи уыди? (Хетаг, около тебя кто сидел? (Осет.))

– Я спать хочу!

– Не могли в пакет стругануть?

– Маесты каенын уже! (Я уже злюсь! (Осет. с русск. вставкой.))

– Борщнул кто-то!

– Да это Али, по-любому!

Как водится, причастные к инциденту кричали громче остальных. Все знали, кто именно пировал на задних сиденьях, но тыкать пальцем никто ни в кого не торопился. Заставить убирать осетина при посторонних, пусть даже за собой, не так просто, это я знал еще на гражданке... В конце концов в автобус затолкали двух русских (с нами их ехало трое), которым не повезло сидеть недалеко от места происшествия, и они навели там чистоту. И не только там, но и по всему автобусу. Вынося пухлые пакеты с мусором, наши боевые товарищи прятали глаза.

Убедившись, что до Дагестана доехали все, товарищ майор великодушно разрешил нам войти в казарму. Там мы сразу же кинулись на поиски воды. Майор не соврал - воды и впрямь не было. Солдатик, стоящий на низком деревянном постаменте возле небольшой тумбы, сообщил нам, что воду дадут только в час дня.

– А ты кто?
– спросил его Хаш.

– Дневальный, - просто ответил солдатик.

Его сейчас же обступили.

– Тот самый? Дежурный, на выход? Рота, подъем?

– Ага, - сказал солдатик.

Всех пробило на хи-хи.

– А это...
– сказал Хаш, - вы не должны нас встречать? "Духи, вешайтесь!" - или как там?

– Так вы ж не к нам едете, - благодушно улыбаясь, отозвался солдатик.

– А делаете вообще?
– допытывался Хаш.

– Конечно, - гордо ответил солдатик, отчего все расхохотались. Солдатик с важным видом начал описывать процесс перехода из "запаха" в "духа", но я ушел искать кровать.

На кроватях тут и там дрыхли русские. Наверное, отсыпались после нарядов. Удушливо, до слез, воняло ногами, хотя на дворе было утро понедельника. Новоиспеченные срочники растолкали ближайших солдатиков и вежливо так спросили, где можно поспать.

– Где свободно!
– был ответ.

Начался поиск свободных мест. Их оказалось гораздо меньше, чем надо было. Я занял верхнюю койку у окна в одном из отделений, на которые была разделена казарма, и ушел на поиски сортира, а когда вернулся, койка моя была уже занята. Я сделал вид, что место не мое, и нашел себе новое, чуть ли не последнее. Нужно было срочно отдохнуть. Я запихал вещмешок и берцы под нижнюю койку и вырубился, как только принял горизонтальное положение.

Но выспаться не удалось. Через какой-то мучительно короткий промежуток времени противный голос выдернул меня из блаженного изнеможения:

– Ботлих, па-а-адъем!

Ботлих, подумал я сонно. Значит, никакой не Бодкин. Али, чертов Дональд Дак... Я заставил себя отлепить щеку от сальной подушки, встал и машинально принялся натягивать берцы на босые ноги. Потом вспомнил про тапки, но расшнуровываться было лень. В глубине казармы Хаш вопрошал рассерженно: "Какая сука крикнула "Ботлих, подъем!"?"

Как я понял впоследствии, явился начальник казармы и разругался с нашим майором на том основании, что он, майор, впустил в его, начальника, казарму своих засранцев. Вдобавок те парни, которым не хватило мест, просто вытолкали с ближайших постелей их законных, но безвольных хозяев и улеглись сами. Лысого начальника с четырьмя звездами на погонах это бесило даже больше, чем своеволие нашего майора.

Короче, нас вытурили на улицу.

Майор, который тоже, видимо, не выспался, приказал нам становиться в две шеренги, но мы опять не поняли, как это. Он спросил, где Али, но никто не знал. Майор кивнул каким-то своим мыслям и, сверяясь по листочку, принялся за перекличку. Мы так и стояли перед ним раздробленной, то и дело зевающей кучкой, он называл фамилию - обладатель фамилии хрипло якал в пространство. Много фамилий было произнесено неправильно, и майор честно извинялся и поправлялся. Черт поймет этого человека - он явно был от нас не в восторге, а все равно извинялся.

Двоих не хватало.

Майор поднял глаза от листочка и уставился на нас долгим взглядом. Когда до него дошло, что мы ничегошеньки не понимаем спросонья, он любезно осведомился, собираемся ли мы искать недостающих.

– А кого не хватает?
– буркнул Руха.

Майор заглянул в список.

– Тогузова и Купеева.

Никто не знал, кто это. Так майору и сказали. Товарищ майор пожевал губу, потом ткнул пальцем в Руху:

– Ты - поди посмотри их в казарме.

– А почему сразу я?
– возмутился Руха.

– Потому что инициатива барает инициатора, - невозмутимо отозвался майор.

Странно, но Руха не стал упираться - отделился от нашей кучки и, набычившись, убежал в казарму. Некоторое время майор молча стоял, уставившись на носки своих форменных туфель. И вдруг, сморщившись, чихнул.

– Хаир! (Будь здоров! (Осет.)) - заорали мы хором.

– А?
– сказал майор.

– Это по-нашему "Будьте здоровы!", - пояснил Рижий.

– А-а... Спасибо.
– Майор извлек из кармана белый отутюженный платок, хорошенько высморкался и сказал: - Вы ж сами себе хуже делаете. Вот что вам стоило просто полежать на кроватях до обеда?

– Так мы ж лежали, товарищ майор, - заверил Рижий.

– Лежали они!
– мгновенно распалившись, крикнул майор.
– Вы действительно стадо!

– Не говорите так, - сказал Бесик с шутливой угрозой.
– Мы не стадо.

– А кто, кто? Распушили хвосты, как павлины, и ходите!

– Мы не павлины.

– Гордые кавказцы, да? В бою гордость показывать надо!

– За что нас выгнали, товарищ майор?
– спросил Хаш, который уже несколько раз порывался повалиться на травку, но его удерживали.

– За то, что вы не умеете вести себя как люди. Теперь будете под открытым небом куковать. А если этих двух полудурков не найдете, так вообще - без хавки оставлю.

– Не имеете права, - заявил Бесик.

– Не имею, - кивнул майор.
– Но то, что говорю, исполняю.

Мы как-то сразу притихли. Непонятно было, на понт он нас берет или действительно задумал без хавки оставить.

– Поймите, - добавил майор с необычайной проникновенностью, - мы с вами здесь гости. Это не наше командование, и нам здесь не рады. А вы, дебилы, им об этом напоминаете!