Новобранцы

– Я тоже могу сказать по-чеченски, - проговорил Хамид.

– Ты с дневальным так общаешься, да?
– спросил его Рижий.
– Он понимает?

– Когда я пьяный, я даже с офицерами разговариваю по-чеченски, - заявил Хамид.

– И они понимают?
– спросил Рижий.

– Научились.

– А сейчас вариант бухнуть?
– спросил Бесик.

– А воздух есть?

– Скинемся, - сказал Бесик.
– Да?
– поинтересовался он у остальных.
– Тут цены как - нормальные?

– Нормальные, - сказал Хамид.
– Только кто пойдет?

– Ты, - сразу сказал Бесик.
– Мы ж здесь ниче не знаем.

– Я не пойду, - отрезал Хамид.

– Почему?
– спросил Бесик с невинным видом.

Хамид промолчал.

– Ему впадлу, - вслух предположил Руха и, судя по всему, угадал.

– Омае (Здесь: тогда... (Осет.)) пусть дневальный сгоняет, - предложил Бесик.
– Или еще кто...

– Хочешь, чтоб меня посадили?
– усмехнулся Хамид.

– А че такого?

– Там их или ограбят, или украдут. При мне одного даже убили.

– Срочника - убили?
– переспросил Суплекс.

– Да, - сказал Хамид.
– Пошел в банк получать перевод, а на обратном пути - зарезали...

Мы снова примолкли, а Хамид продолжал:

– Я потом на опознание с ротным ездил. У него знаете, че в карманах лежало? Фантики от конфет. Ему за три дня до этого посылка пришла, он ее заныкал и хавал потихоньку. А чтоб фантики не видели, совал их себе в карман. Потом выбрасывал. Так и умер с фантиками.

К обеду явился в дупель пьяный Али и сообщил, что сегодня в столовую нас не пустят.

– Почему?
– возмущенно спросил Бесик.

– Потому что мы не поставлены на довольствие, - ответил Али.
– И потому, что нас не хотят ставить на довольствие.

Потом он поманил за собой двоих парней посговорчивей, и вскоре они принесли три картонных коробки, в которых оказались сухпаи. Нам выделили пятнадцать пачек, чтобы протянули до завтрашнего утра. Помимо каши двух видов и тушенки, в сухпаях обнаружились отвратительные галеты, которые никто не ел. Про плавленый сыр с паштетом молчу - они исчезли сразу и навсегда. И так как дисциплины у нас не существовало в принципе, после первого же приема пищи намусорили мы порядочно, и то, что надобно было растянуть до утра, мы оприходовали за час.

Появился товарищ майор, оглядел кучи мусора, среди которых мы валялись, и сказал с какой-то обреченностью:

– Вы не вы, если не насвинячите...

– Товарищ майор, разрешите обратиться?
– подал голос Бесик.

– Обращайся.

– А вон тому караульному патроны хотя бы выдают?

Майор покосился в указанном направлении и ответил:

– Выдают.

– Боевые?

– Боевые.

– А он имеет право стрелять?

– Да.

– А в майора?

Поднялся хохот. Товарищ майор сдержанно усмехнулся - как-никак шутка была удачная, - потом подозвал обедавшего с нами Али, сказал ему что-то вполголоса и, не прощаясь, ушел к воротам КПП. В город, надо полагать. Обернувшись, Али сообщил, что мы только что профукали возможность ночевать сегодня под крышей. Все были донельзя сыты, поэтому новость эту восприняли как авиакатастрофу где-нибудь в Таиланде.

Время тянулось очень медленно. Валяться просто так быстро надоело. От нечего делать самые шалые разбрелись по части в поисках приключений. Другие решили поприкалывать солдатиков Хамида. Третьи принялись знакомиться с офицерскими дочками. Четвертые боролись. Выглядело это даже для нас самих неестественно. Мимо строем, в ногу, шагали подпоясанные, приглаженные, постриженные военнослужащие. Те, кто шли в одиночку, обязательно отдавали каждому встречному офицеру воинское приветствие. Мы же - небритые, обросшие, в майках, с подвернутыми штанинами, в тапках, без носков, говорили не по-русски, орали, хохотали и, в шутку шугая, кидались на солдатиков.

Несколько раз повторялась одна и та же забавная сценка. Кто-нибудь поджидал на углу спортплощадки одинокого солдатика и, остановив, вежливенько так спрашивал: "Боец, прикурить есть?" И как только хмуренький солдатик протягивал раскрытую пачку, от нашего лежбища доносился крик: "Кто не хафтанет, тот чмо!" Солдатик либо улепетывал со всех ног, либо сжимался, точно его и в самом деле собирались ударить.

Вскоре все без исключения солдатики-одиночки обходили наше лежбище стороной. Если мимо шел строй в столовую, в него летели камешки. Высшим пилотажем считалось попасть по козырьку чьего-нибудь головного убора. Если проходил офицер, пусть даже в двадцати метрах от нас, надо было хором заорать: "Здр-равия желаем!", желательно - с акцентом.

И вот когда весь этот цирк, никак на службу не похожий, уже нас самих стал утомлять, к лежбищу подошли двое товарищей офицеров, каждый - с парой больших звезд на погонах. "По?дполы", - шепнул всезнайка.

– Ага, - пророкотал подпол, который был повыше.
– Вот они, наши дикари.

– Мы не дикари, - немедля возразил Бесик вялым сытым голосом.

– А вам не говорили, что надо хотя бы вставать, когда подходит старший по званию?
– осведомился подпол, который был пониже.

– А мы не с этой части, - проговорил Бесик, едва сдержав зевок.

– Все равно, с какой вы части, товарищи военно...
– начал было подпол пониже, и тут подпол повыше с презрением рявкнул:

– Встать!

Мы подчинились. Те, кто был помельче, сделали это проворно. Остальные вставали не спеша, намеренно показывая свое к офицерам отношение.

– Вам тут, у нас, как я вижу, не нравится?
– проговорил подпол повыше.
– Ну так, может, для знакомства дадите мне десяток кэ-мэ вокруг части?

– Правильно, - по-лакейски согласился подпол пониже.
– Не понимается через голову - поймётся через ноги.

– Не надо, товарищи подполковники, - просительно сказал Бесик, вставший последним.
– Жарко. И воды нам так и не дали.

– Ты, я вижу, говорить любишь?
– произнес подпол повыше.
– Где ваш начальник?

– Маегъа. (Не знаю. (Осет.))

– Чего?

– Не знаю, говорю.

– Ну так и говори! А то мявкаешь что-то... Как с ним связаться?

– С кем?

– С начальником, мля!

– Он не давал нам своего номера.

– Тогда на кого он вас оставил?

– Нас не надо ни на кого оставлять.

– Ну-ка, сынок, подойди, - сказал подпол, недобро усмехаясь. Было видно, как он медленно, наслаждаясь самим процессом, сатанеет.
– Ты что такой разговорчивый, у?
– с холодной любезностью спросил он у Бесика, положив ладонь ему на шею. Бесик смотрел прямо ему в глаза и не моргал.
– Я спрашиваю, почему ты такой разговорчивый?

– Я - не разговорчивый, - проговорил Бесик с застывшей улыбкой.

– Неразговорчивые молчат, - ласково заметил подпол.

– Я - не разговорчивый, - повторил Бесик.