Новобранец

— Успокойся, Джеймс. Это я виновата. Я бы не стала заставлять тебя прыгать, если бы знала, что ты так боишься.

Эмми повела Джеймса обратно к мелкому концу. Потом они сидели, болтая в воде ногами, и Эмми успокаивала Джеймса.

— Ты, наверно, думаешь, что я хлюпик, — сказал Джеймс.

— Каждый из нас чего-нибудь боится, — возразила Эмми. — Я научила плавать целую кучу детей. Может быть, у тебя на это уйдет времени побольше, чем у более уверенных в себе ребят, но рано или поздно всё получится.

— Надо было мне оставаться там, где я жил, — сказал Джеймс. — Нечего мне делать в таком месте...

Эмми обняла Джеймса за плечи. Сперва мальчику стало неловко — большой уже, чтобы обниматься. Но рядом с Эмми было очень хорошо.

* * *

— Сойди с беговой дорожки, — велел врач. Его немецкий акцент звучал, как в фильмах о Второй мировой войне.

На Джеймсе были шорты и кроссовки. По лицу стекал пот. Медсестра принялась отклеивать с его туловища полоски пластыря — от них к какому-то хитрому аппарату тянулись бесчисленные проводки. Врач нажал на кнопку, и из аппарата выползла полуметровая полоска бумаги. Врач всмотрелся в нее и покачал головой.

— Много смотришь телевизор, Джеймс?

— Есть такое дело, — признался Джеймс.

— Ты пробежал всего один километр и уже выдохся. Спортом занимаешься?

— Не очень, — ответил Джеймс.

Врач ущипнул Джеймса за жировую складку на боку.

— Смотри, никаких мускулов.

Он поднял рубашку и продемонстрировал плоский мускулистый живот:

— Как сталь. А мне за шестьдесят...

До сих пор Джеймс не считал себя толстым. Но сейчас понял, что в талии и вправду рыхловат.

— Когда начинаешь базовый курс? — спросил врач.

— Через три недели... Если научусь плавать.

— Ты еще и плавать не умеешь?! Печально! Впрочем, перед телевизором нет нужды плавать, верно, Джеймс? Я направлю тебя в отделение легкой атлетики. Тебе надо побегать. И никаких пудингов, никакого шоколада. К счастью, кроме избыточного веса, больше никаких отклонений нет. Так, теперь уколы...

Сестра достала из холодильника пластиковый поднос со шприцами.

— Что это?! — испугался Джеймс.

— «Херувим» может послать тебя в любой конец света, и собраться надо будет за минуту. Ты должен иметь прививки. Грипп, холера, тиф, гепатит А, гепатит С, краснуха, желтая лихорадка, ласская лихорадка, столбняк, японский энцефалит, туберкулез, менингит...

— И всё это мне сделают прямо сейчас? — спросил Джеймс.

— Нет, это перегрузит твою иммунную систему, и ты заболеешь. Сегодня сделаем только семь уколов. Через два дня — еще пять, а через неделю — еще четыре.

— Мне сделают шестнадцать уколов?!

— В целом — двадцать три. Через полгода потребуется ревакцинация.

Прежде чем Джеймс успел оценить весь ужас положения, медсестра протерла ему руку смоченным в спирте тампоном. Врач разорвал упаковку со шприцем и вонзил его Джеймсу в руку. Больно не было.

— Грипп, — объяснил врач. — Я решил начать с самой легкой прививки. Следующая инъекция будет в мышцу, ты почувствуешь небольшой укол.

Врач снял колпачок с пятисантиметровой иглы.

— ААААААААААА!

* * *

Джеймс, уже в плавках, сидел в раздевалке и ждал дневного урока. Вбежала Эмми. Она бросила на пол сумку с учебниками и стала развязывать ботинки.

— Прости, что опоздала, Джеймс. Заболталась и потеряла счет времени. Как прошел день?

— Кошмарно, — ответил Джеймс.

— Что у тебя с голосом?

— Зубной врач поставил четыре пломбы. До сих пор языка не чувствую.

— Больно было? — спросила Эмми, стягивая брюки.

— Больно было, когда врач воткнул мне в задницу вот такую иголку. — Джеймс показал, какую именно. — А еще сказал, что я толстый и нетренированный. Велел бегать по пятнадцать кругов семь раз в неделю и запретил есть десерты.

Эмми улыбнулась.

— Да, день явно не удался.

ГЛАВА 14. ПОТ

Пятнадцать кругов по четырехсотметровой дорожке — это шесть километров. Ограничений по времени на него не накладывали: он мог пройти дистанцию и за час, но это было скучно. Хотелось закончить побыстрее. В первый день Джеймс припустил бегом, но после трех кругов загнулся. Остаток пути он проковылял, пошатываясь, и заняло это почти час с четвертью. На следующее утро лодыжки распухли, и каждый шаг давался с трудом.

Мерил Спенсер показала Джеймсу разогревающие и расслабляющие упражнения и посоветовала преодолевать бегом только каждый третий круг, затем переходя на шаг и постепенно снова наращивая темп: пробегать полтора круга из трех, потом два из трех, пока, наконец, он не сможет пробежать все шесть километров без передышки.

На третий день шел проливной дождь. Джеймс едва различал дорожку сквозь залепившие глаза волосы. Мерил спряталась под навесом. Джеймс решил, что никто на него не смотрит, и после тринадцатого круга пошел к раздевалке, туда, где остальные ребята, тоже мокрые как мыши, ныряли под теплый душ.

— Разве ты пробежал пятнадцать кругов? — окликнула его Мерил.

По ее тону Джеймс понял, что его раскусили.

— Помилуйте, мэм, льет как из ведра.

— Ты сжульничал, Джеймс, и начнешь сначала. Пятнадцать кругов. Вперед!

— Что?!

— Ты слышал, Джеймс. Еще одно слово, и побежишь тридцать кругов.