Новогодний переполох в академии «Милагриум»
Шрифт:
На улицу Мелинда выбежала первой, едва успев накинуть на махровый халат пальто, без всяких колготок и в тапочках. Порог на морозе стал скользким - её повело в сторону и… Альберт подхватил девушку в самый последний момент, чудом не дав ей шмякнуться наземь. Его руки обняли её талию. Губы были всего в одном дюйме от её губ. Мел закрыла глаза и придвинулась чуть ближе. «Вот-вот, сейчас», - думала она сладко, но поцелуя не произошло, зато из окна послышался нетерпеливый голос Габи:
– Вы до Нового года собираетесь стены выправлять?
Альберт отпустил Мел и, дабы она второй раз не поскользнулась,
Часть 16
– Красотень!
– Когда Мелинда и Альберт вернулись на кухню, Грейс от радости пританцовывала на месте.
– Ну, надо же, как хорошо! А я уж боялась, что строителей вызывать придётся, а тут вон какой кавалер притопал. Раз так, я уж тебя поэксплуатирую. Вдоволь поэксплуатирую. А потом покормлю. Давай-ка все полочки поправим, а то у нас мужика лет десять не было - всё ходуном ходит.
– С помощью отвёртки или магии полочки прикручивать будем?
– А уж как сможешь, лишь бы крепко.
– Хорошо, только позвольте я сначала доделаю шарики, а то свинина, боюсь, заветрится.
И Альберт бросился заворачивать грибы в мясо, обмазывать всё желтком и посыпать сыром.
– Вот так, вот так. На противень и в печь, - приговаривала довольная Грейс. Габи тем временем прыгнула на стол и быстро-быстро зашептала Мелинде прямо в ухо:
– Я сказала, что родители Ала умерли от драконьей оспы, и он учился в интернате для сирот.
– А что такой, действительно, существует?
– Ну, раз бабуля твоя снова ругань не подняла, значит, существует. А ещё я сказала, что он огневик и учится в «Милагриум» на четвёртом курсе.
– Это же враньё чистой воды.
– Знаешь что, - зашипела Габи.
– В следующий раз сама будешь выкручиваться, а то я тут твой зад прикрываю, а ты ещё и выёживаешься.
Мелинда отвернулась и поглядела в сторону Грейс. Та, как и обещала, вовсю эксплуатировала Альберта. Он прикрутил ей не только полочки, но и новую гардину, а затем вытер пыль со всех люстр.
Спустя ещё полчаса они вчетвером сели за стол. Было семь часов вечера, за окном стояла непроглядная тьма. Мелинда то и дело поглядывала на Альберта. Её отчего-то крайне сильно интересовали его губы. Пухлые, тёмно-розовые, с красивым, почти женским изгибом. Вот бы… Вот бы…
– Насколько, говоришь, ты у нас задержишься?
– Грейс крякнула. Альберт с недоумением посмотрел на молодую Ноиламгип.
– Ммм. Значит, пока не выгоним. Ладно, ночевать будешь в гостиной, а у двери внучки я верёвочку натяну, и, не дай Мерлин, ты на эту верёвочку наступишь…
– Бабушка!
– Конечно, бабушка! И прабабушкой в ближайшее время становиться не собираюсь! Молодая ещё! Мне даже двухсот лет нет.
Мел покраснела. Габи фыркнула. Грейс опять принялась рассуждать о современных нравах:
– Звать я тебя буду Берти, потому что Берти мне нравится гораздо больше всяких там Алов.
– Ладно.
– Ладно?..
– старушка усмехнулась.
– Ишь какой сговорчивый. Надеюсь, вы ещё жениться не собираетесь? Ты, Берти, конечно,
– Ба!
– опять вскричала Мел, красная как рак с ног до головы, но Грейс лишь подняла на неё брови.
Через пару минут за окном поднялся ветер и стряхнул с деревьев почти весь снег. Мясные шарики у Альберта получились такими же вкусными, как когда-то у Пэтти. Мел поглощала их с превеликим удовольствием и была счастлива ещё больше, чем вчера на балу.
Часть 17
Они шли по заснеженному саду. Грейс до такой степени вымоталась, что завалилась спать в восемь часов вечера, оставив зиму хозяйничать на участке до завтра. Мелинда была рада этому до безумия. Она любила снег, любила сугробы, любила сосульки и снеговиков.
– Когда мама была жива, - сказала девушка Альберту, как только они покинули жарко натопленную гостиную, - мы часто гуляли по вечерам. И зимой тоже. Кормили птиц, играли в снежки и катались на лыжах, но после её смерти бабушка запретила зиме показываться у нас в саду. Она закрыла её точно так же, как заперла все мамины платья. Снег делает её несчастной.
– А тебя?
– А я люблю зиму, несмотря на холод и гололёды. Ведь только зимой можно сделать снежного ангела.
– Снежного ангела?
– Ты, наверное, никогда и не слышал о таком. Я сейчас покажу.
И Мелинда, выбрав самый высокий сугроб, чуть отклонилась назад и бухнулась в него, словно на мягчайшую перину. В воздух взлетели тысячи снежинок. Самые безбашенные упали ей на лицо и на волосы.
– Не смотри так на меня, Ал, попробуй! Это весело. И совсем не больно.
Он верил ей, но всё равно не спешил падать, долго переминался с ноги на ногу, но в конце концов решил послушаться. И в воздух полетели новые хлопья снега.
– Молодец! А теперь работай руками. Вверх-вниз, вверх-вниз.
– Вот так?
– Да! У тебя отлично получается!
Альберт засмеялся. Оба были с ног до головы белые. У Мелинды снег умудрился забиться даже под капюшон и под шарф.
– Твой мир удивительный. Как и ты.
– Правда?
– Я бы не смог обмануть тебя, даже если бы захотел.
Со спины они синхронно перевернулись на бок и положили руку под голову. Их лица находились всего в десяти дюймах друг от друга. Мел не было холодно, но у неё вдруг страшно заболело сердце. Она не хотела отпускать Альберта. Она желала, чтобы он остался с ней навсегда. Чтобы они стали парой, чтобы он тоже учился в «Милагриум» и всё-всё-всё свободное время проводил с ней.
– Тебя что-то тревожит, госпожа моя?
Она повела головой, стараясь не обижаться на столь диковинное обращение. Альбер время от времени забывался и всё равно им пользовался. Это было сильнее его.
– Нет. Я просто поняла, что даже не знаю, какой у тебя любимый цвет?
Он поглядел на неё очень внимательно, словно думал над чем-то очень-очень сложным и важным. Над чем-то сродни квантовой механике.
– Голубой, как твои глаза, - выдал через длинную паузу он.
– Я хочу запомнить их. Хочу сохранить в памяти твоё лицо и имя.