Новогодний роман

– Что же нам делать?
– спросила Сергуня.

– Мы можем оставить мешок у Бомбибо.
– загорелся Запеканкин.

– У кого?
– удивилась Сергуня странному имени.

– Пойдемте. Это здесь. Мы оставим у него мешок . Спустимся и начнем подниматься по порядку.

Запеканкин взбежал по ступенькам и набрал несколько огненных цифр в окошечке навесного домофона. Откликнулись быстро. Такое было время. Запеканкин не успел ничего сказать, как домофон пьяно всхлипнул:

– Заходите. Ждем.

Запеканкин со своими мешками, похожий на завзятого любителя арбузов, повернулся к Сергуне.

– Пойдемте.

Гудящая кабина лифта с обожженными и размалеванными стенами привезла их на конечный этаж. Запеканкин не остановился на лестничной площадке.

– Пойдемте. Это выше.

К близкому и давящему прокопченному потолку были приклеены сигаретные окурки. Железная чердачная дверь не была заперта. Запеканкин и Сергуня вошли в довольно пространную и туманную комнату. Сергуня встала у изломанной в талии лестницы, ведущей на крышу. Под ногами шелестел мягкий и серенький песочек. Далеко в углу к толстым и приземистым колоннам был подвешен ячеистый дачный гамак. В нем возлежал разбросанный лохматый человек с портвейной бутылкой на груди. Он покачивал необутой грязноватой ногой со слезшими и не до конца обновившимися ногтями с желтой каймой. Здесь было тепло. Рядом с гамаком на неуклюже сколоченных козлах лежал обрубок асбестовой трубы, обмотанный раскаленной проволокой.

– Бомбибо.
– позвал Запеканкин.
– Бомбибо.

Человек не шевельнулся. Не потому что не услышал или был высокомерен. Ленность была основной причиной. Бомбибо был ленивей, чем постоявшее клубничное варенье на золотом ободке, склонившейся конфитюрницы.

– Можно мы оставим у тебя этот мешок?
– спросил Запеканкин.

Сергуня подошла к самодеятельному обогревателю. Здесь было очень хорошо. Бомбибо наконец соизволил повернуть голову и посмотреть на гостей. Увиденное настолько поразило его, что он позволил себе разомкнуть неделями молчавшие уста. Для начала он размышляющее засопел, потом закашлялся и покачал, готовые выскользнуть слова, губами.

– Вы ошиблись.
– сказал Бомбибо.
– Вы не туда залетели. Вам надо ниже. Здесь высоко и пусто. Вы никому не нужны здесь.

– Бомбибо, ты, что не узнаешь меня?
– спросил Запеканкин.

– Это неправда. Я видел тебя и не раз. И ее.
– Бомбибо произвел над собой усилие и поднял вверх руку, указывая на Сергуню.
– Но это было давно. Когда я верил. Даже вам. Ты же Дед Мороз?

– Ну, конечно !
– ответил Запеканкин и поспешил поправиться.
– То есть, конечно, нет. Я Запеканкин Петя.

Запеканкин снял свой шатающийся колпак.

– Ну же, Бомбибо. Это я.

Бомбибо долго всматривался. Под набрякшими веками, наверное, были глаза. Желтоватые, как кайма на ногтях, и в красных прожилках.

– Это ты, художник?
– спросил Бомбибо.

– Да.
– Запеканкин радостно переглянулся с Сергуней.
– Наконец- то узнал.

– Что тебя заставило подняться ко мне, художник?

– Это по работе, Бомбибо.
– зачастил Запеканкин.- Мы через часик мешок заберем. Тихонько. Мы тебя не побеспокоим.

– Зачем вы здесь?
– подала голос Сергуня.
– Тут так одиноко.

– Меня слушали и все делали по-другому. Мир обманул меня и я обиделся.
– честно ответил Бомбибо.

– Вы эгоист?

Такой бесхитростный и прямой вопрос заставил Бомбибо улыбнуться.

– Так меня еще никто не называл. Нет, милая девушка. Они справляются без меня.

– Но у вас же есть дети?

– Они выросли. Я ничему не могу научить их.

– Откуда вы знаете?

– Я видел. - отрезал Бомбибо. Он поднес ко рту бутылку. Выпил и сложил руки на груди, давая понять, что разговор закончен. Запеканкин аккуратно, но настойчиво потянул Сергуню за собой.

– Бомбибо очень обидчивый.
– сказал Петя, когда они покинули чердак.
– Но вы не бойтесь. Это он на вид такой страшный, на самом деле он очень... как это.... Милосердный.

– А кто он?
– спросила Сергуня.

– Не могу точно сказать. Он всегда здесь был.
– Запеканкин задумался.
– А вы знаете. Я вот сейчас подумал. Вы ему, наверное, понравились.

– Мне кажется совсем наоборот Петя.
– не согласилась Сергуня.

– Правда, правда.
– горячо доказывал Запеканкин.
– Бомбибо ведь очень осторожный. Антон вон сколько раз к нему поднимался и ни разу не встретился. Один пустой гамак видел. Знаете.
– Петя улыбнулся.
– Он даже сказал, что Бомбибо этот как его... плод моего воображения. Представляете?

– По-моему он очень настояший.
– ответила Сергуня.

– Вот и я говорю... Осторожный только.

Кабина лифта подпрыгнула и остановилась. Они вышли на втором этаже.

– Вы готовы, Петя?
– спросила Сергуня.

– Боюсь, стихотворения забуду.
– признался Запеканкин.
– Я их столько выучил, что, кажется, ничего не помню.

– Я буду вам помогать.
– пообещала Сергуня.

– Подождите немножко.
– взмолился Запеканкин.
– Может быть с другой квартиры начнем?

Сергуня мягко коснулась плеча Запеканкина.

– Эта или другая. Не важно, Петя. Давайте начнем.

– Хорошо.
– скрепя сердце, согласился Запеканкин.

Их встретила женщина с фужером мартини в руках. Она была завернута в кровавое платье, скрепленное на неестественно поднятой груди отцветаюшей осенней розой с потерявшими крепость лепестками.

– А это вы?
– вяло сказала она.
– Проходите.

Запеканкин и Сергуня вошли в яркую прихожую с деревянной ручной работы резьбой на стенах. Необычно холодный прием несколько ошеломил их. Женщина отошла в глубь прихожей, предоставив Сергуне и запеканкину возможность полюбоваться собой.

Струящимися шелковыми потоками платье опускалось на меховые тапочки с вышитыми посеребренной нитью лукавыми смайликами. Когда женщина поднимала белоснежную холеную руку, чтобы поправить салонную отутюженную прическу, на ее тонком запястье искрились грани рубинов, вправленных в массивный этрусский браслет. Декоративная и болонистая леди по мышкой любого ходячего кошелька. Запеканкина она не взлюбила с первого мимолетного взгляда. Он посмел появиться в одном с ней обществе в том же цветовом решении одежды!

– Это вас, Гена, крысенок, прислал?
– спрашивала она рассеяно, не испытывая ни малейшей потребности в ответах.

– Нет. Это Ягуар Петрович.
– невпопад ответила Сергуня.
– У нас подарок для Шарло Сидорова.

Запеканкин развязал мешок и достал верхний сверток, перекрещенный лазоревой лентой с бантиком. Стараниями Надежды подарки в мешке были сложены в соответствии с номерами адресов.

– Вот.
– Запеканкин протянул сверток после неуместного старорусского поклона. Коробка с подарком стукнулась о пол.
– Это вам... Пусть Новый Год и славный год взойдет на ваш порог.
– начал Запеканкин читать подходящий стишок из Катехизиса, на ходу припоминая слова.