Новые приключения во времена Людовика XIII
Шрифт:
– Возможно ли это?
– прошептал он, еще не веря ей.
– Я действительно услышал вас правильно? Мне это не снится, г-жа дю Трамбле?
– Никоим образом, г-н граф! Но и я правильно ли поняла ваше признание?
– Разве мои слова подразумевают двоякое толкование?
– произнес он живо. Таким - восхищенным, влюбленным, смешливым, Изабелла видела его впервые в жизни!
– Повторите ваши слова, сударь, прошу вас!
Де Силлек выпрямился. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, а потом де Силлек впервые в жизни раскрыл любимой объятья. И Изабелла бросилась в них, словно припадая к живительному источнику радости, счастья, упоения, восторга! В его крепких руках,
– Это правда, что вы мне сказали?
– спросил он взволнованно, крепко прижимая к ее к своей широкой груди.
– Вы действительно любите меня? Повторите ваши слова, прошу вас! Прошу тебя, моя радость, мое солнце, свет очей моих, моя любимая!
– Я люблю вас, г-н де Силлек!
– прошептала она.
Де Силлек прижимал ее к себе все крепче и крепче, а Изабелла впервые в жизни блаженствовала, словно укутанная золотым плащом любви, нежности, страсти, радость!
– Ты - моя жизнь!
– шепнул он ей.
И юная Изабелла, смеясь, поднялась на цыпочки и впервые коснулась губами его губ.
========== Глава 18 Каким образом счастье одних нарушает планы других ==========
Любовь этих двух пар не вызвала особого неудовольствия ни у кого в Париже, исключая, конечно, тех, кто тайно или явно насчитывал на любовь и руку обеих подруг или грезил о двух самых красивых мушкетерах г-на де Тревиля.
Г-да де Батц и де Арамисец не напрасно опасались от г-на де Силлек резких слов по поводу их хитрости.
– На каком основании вы обманули меня и г-жу дю Трамбле, де Батц?!
– прямо спросил де Силлек на следующий день, когда все они ждали в Лувре приказа сопровождать Его величества короля в аббатство Сент - Дени.
– И без вашей помощи вчера не обошлось, г-н де Арамисец! Я не давал повода моим друзьям вести себя по отношению ко мне бесчестно!
Де Арамисец быстро глянул на смущенного де Батц, который внезапно стушевался.
– А что такое?
– брякнул тот, украдкой оглядывая де Силлек с ног до головы, явно пытаясь сообразить, чем все-таки закончился вчерашний разговор де Силлек и Изабеллы.
– Как вы могли пойти на подобный обман, господа? Я не ожидал этого от моих, как я надеялся, лучших друзей.
Де Арамисец, как человек более опытный в физиогномике, быстро сообразил, что отвечать рассерженному другу, и меланхолично пожал плечами. Тонкая усмешка скользнула по его красивым губам.
– Арман, - протянул он кротко, - прежде, чем мы ответим на ваши вполне обоснованные замечания, позвольте задать вам один вопрос?
– Вы чрезвычайно огорчили меня, но, тем не менее, я готов выслушать вас.
– Скажите нам, прошу вас, отчего у вас сегодня столь счастливый вид? Отчего мы ищем и не находим сегодня в вас обычной сдержанности? Даже то, что вы сердитесь на нас, удивляет! Раньше вас не трогали жизненные мелочи!
– Это мое дело!
– Позвольте тогда мне ответить за вас! У вас такой довольный вид и у вас сияют глаза, чего мы не видели столь давно, оттого, что вы, Арман, впервые за долгие годы наконец-то счастливы! Вы можете отрицать мои слова, не согласится с ними, но этим вы только погрешите против собственной чести - у вас нет иного выхода, чем впервые за последнее время признаться - вы довольны тем, что мы сделали!
– Друг мой, вы не должны были вмешиваться!
– Ах, ваши слова означает, что
вы не желаете обсуждать ваши чувства к очаровательной г-же дю Трамбле? Извольте, Арман! Но мы, тем не менее, чрезвычайно рады, что эта действительно изумительная женщина подарила вам счастье!– Что же… Вы проницательны, мой друг! Отрицать это с моей стороны было бы действительно неправильно!
– В связи с этим мы с Шарлем не только не испытываем мук совести, которые должны были ощутить, слушая ваши весьма гневные речи, но и, будьте уверены, вмешаемся еще раз в вашу жизнь, если это будет необходимо!
Шарль изумленно уставился на друга, а де Арамисец хитро заулыбался и, не торопясь, начал натягивать перчатки на руки. Ему была вся лестница Лувра, и он первым увидел спускающегося де Тревиля с приказом короля в руках.
– Г - да, идет г-н де Тревиль, - предупредил он друзей.
– Арман, будем считать, что вы уже высказали нам все, что хотели, и давайте не станем более поднимать эту скользкую тему о бесчестности нашего поведения! Считайте, что мы раскаялись в содеянном!
Де Силлек быстро пожал друзьям руки и шепотом добавил:
– Мне придется сказать вам правду, друзья: я действительно без вас не справился бы! Я сам, наверно, медлил бы слишком долго…
– Мы знаем, - ответил де Арамисец за себя и Шарля.
– Я тоже, между прочим, счастлив. Я говорил вам, Арман, что моя возлюбленная маркиза де ла Шпоро дала согласие выйти за меня замуж?!
– Анри, я рад за вас.
– Она - прелестна! Ее удивительное, бесподобное очарование кружит мне голову, как бокал отличного божоле!
– О, боже! Это невыносимо!
– застонал де Батц, нахлобучивая на голову шляпу ударом кулака.
– Арман, предупреждаю вас, если еще и вы начнете вслух восхищаться своей избранницей, изумительной г-жой дю Трамбле, воспевать ее ум, доброту и ангельское милосердие, я окончательно сойду с ума.
Арман улыбнулся.
– Вы, де Батц, просто завидуете мне!
– воскликнул де Арамисец, не обращая внимание на то, что де Тревиль уже вслух зачитывает приказ.
– Я? Боже упаси!
– Да, да! Но знайте, что все равно г-жа де ла Шпоро станет только моей супругой!
– Хорошо, хорошо, только успокойтесь, черт возьми!
– Вы хорошо меня поняли!?
– Тысяча чертей, Анри, до чего вы изменились с этой вашей любовью, глазам не могу поверить!
Действительно, Анри вел себя необычайно покровительственно в эти счастливые дни. Он как- то на редкость легко вошел в жизнь семьи де ла Шпоро, понравился ее отцу и матери. С ним, как человеком достойным, Джулию отпускали как в Лувр, так и на долгие конные прогулки вдоль Сены. Влюбленные уезжали рано, взяв с собой корзинку со свежим хлебом, гусиным паштетом и длинной кистью сладкого винограда. Любовь горела в их пылких сердцах, отвечая яркости мира - дни в эти недели установились необычайно теплые и солнечные. Де Арамисец и Джулия частенько наблюдали, как длинные лодки торговцев везут в Париж фрукты и только что выловленную рыбу, и самозабвенно целовались под кустами цветущей ароматной сирени, склоняющей им на плечи пухлые гроздья цветов. Розовые закаты алели у них на щеках.
В Лувре Анри не сводил с маркизы глаз, особенно когда бывал на карауле, и Джулию каждый раз бросало в жар от его взглядов. Человек настойчивый, он часто появлялся перед ней в самое неподходящее время, - когда по приказу королевы она бежала в гардеробную за бархатным пледом!
– увлекал ее за ближайшие портьеры и принимался пылко целовать.
– Что это вы делаете, сударь?
– шутливо шептала Джулия, задыхаясь и изнемогая от страсти в сумраке портьер.
– Как что? Целую самую прекрасную даму Парижа.