Новые приключения во времена Людовика XIII

– Де Батц, идите сюда!
– раздался знакомый бас за дверью, откуда доносился несмолкаемый гул голосов.
– Идите сюда, у нас новая забава. Игра вам понравится!

Изабелла поспешно открыла дверь. В длинной приемной, напоминавшей скорее галерею, чем комнату, где ходили, сидели, спорили желающие получить аудиенцию у г-на де Тревиля, прибывшие в Париж из разных городов Франции, она сразу заметила де Порто. Изабелла поспешила ему навстречу.

– О, г-жа дю Трамбле уже здесь!
– вскричал бравый Исаак и доверительно добавил: - Скажите мне, сударыня, почему всегда льет дождь, когда я надеваю свою лучшую шляпу?

– Так это вы вызывали дождь сегодня?- шутливо всплеснула руками Изабелла.- Никому не говорите об этом, умоляю вас, а то Его Величество отправит вас в Гиень, где уже три месяца стоит засуха!

Мушкетеры засмеялись. Изабелла немного пококетничала с ними, , а затем оставила их и вышла на лестницу. Там она, наконец-то, заметила г-на де Силлек, который поднимался наверх, и только друзья могли угадать в нем поспешность. Он приближался к Изабелле непреклонно, как король, стремительно, как благородный рыцарь, непоколебимый в своих гордости и чувстве собственного достоинства. Его улыбка наполняла верное сердечко Изабеллы восхищением и бурлящей радостью, когда она глядела на своего благородного избранника. Де Силлек сегодня выглядел совсем по- другому, чем обычно - предпочитающий скромность и удобство в одежде, он сегодня выглядел именно как человек своего ранга - в бархатном костюме благородного темно- серого цвета, состоявшего из штанов и камзола с серебряными шнурами, окаймлявшими прорези на рукавах, в которых виднелась белоснежная рубашка с нарядным широким отложным воротником; шпоры на черных сапогах, сменивших ботфорты, празднично сияли, серая шляпа с белыми и лиловыми перьями красиво затеняла его благородное ясное лицо, и Изабелла сейчас больше не видела никого, кроме любимого. Сердце ее билось так, что она едва дышала.

Де Силлек поднял глаза, и обжигающая страсть так ясно вспыхнула в его глазах, что Изабелла, задыхаясь от восторга, почувствовала себя на седьмом небе от счастья. Они не могли выдать себя, тактично стараясь сохранить душевное спокойствие окружающим, и им приходилось только обмениваться взглядами, понимающими и веселыми взглядами людей, которые вынуждены сдерживать свои чувства.

Чудесные ясные глаза Изабеллы смотрели на де Силлек загадочно. В них всегда таилось что-то необычайное, неуловимое, свежее как первая радуга или запах свежескошенной травы. В прекрасной, сострадательной Изабелле не было ни капли желания понравиться или очаровать, в ней бросалась в глаза не только исключительная, только ей присущая редкая красота, но и изумительная способность во всех обстоятельствах оставаться самой собой, что делало ее совершенно непохожей на других. И эта ее способность в свою очередь изумляла и восхищала графа де Силлек.

– Добрый день, г-жа Изабелла!
– промолвил он тихо и склонился к ее тонкой руке - незаметная, трогательная ласка, которую он мог позволить себе. Его улыбка и взгляд говорили ей больше, чем все слова.

– Доброе утро!
– прошептала она смущенно. Порой Изабеллу парализовала исступленная страсть, пылающая в лице молодого графа, и она сконфуженно разгладила складки лифа.

– Почему вы так на меня смотрите, г-жа Изабелла?
– его взор стал пристален. Но внимание де Силлек оттенялось нежностью и затаенным огнем, горевшим в его черных глазах. – Как бы я хотел, чтоб вы вот так смотрели на меня всю жизнь… Знаете, о чем я теперь частенько думаю, и эти мои думы терзают меня день и ночь?

– О чем же, г-н Арман?

– Как мне сохранить вашу любовь, г-жа Изабелла? Как сделать так, чтоб любовь не погасла в вашем сердце, что мне сделать для вас, Изабелл?

Изабелле нравилось, как музыкально он произносит ее имя - чуть нараспев, словно молитву, вкладывая в него все другие слова - родная, желанная, дорогая, любимая!

– Ничего мне не надо!
– необыкновенным теплым голосом ответила она.- А чтоб завоевать мою любовь… Вам нужно быть самим собой, а вы бываете им, чтобы не случилось!

Он, радостно улыбаясь, тоже облокотился о мраморные перила лестницы.

– У меня из-за вас чуть не разорвалось сердце, дорогая! Когда я прочел то письмо и предположил, что вы посмеялись надо мной, я чуть не умер!
– признался он, разглядывая что-то в толпе.

Изабелла, как завороженная слушала графа. Она до конца не могла поверить еще, что этот удивительный человек, что держит себя как принц крови даже с Его величеством королем Французским, до того сильно любит ее, что просит ее руки и сердца!

Из кабинета г-на де Тревиля вышел слуга.

– Господ де Порто, де Батц, де Силлек, де Арамисец прошу к господину де Тревилю!
– провозгласил он громко.

Шарль и Исаак, которые все это время слонялись по галерее, с готовностью ушли. Только что подъехавший к дому де Арамисец бросил поводья коня слугам и взлетел по лестнице.

– Приветствую вас, г-жа дю Трамбле! Арман, идемте!

Г-н де Тревиль сам появился на пороге кабинета. Все почтительно замолчали.

– Г-жа дю Трамбле!
– громко позвал он, хмурясь.
– Я вижу, вы еще здесь! Мне не нравится, что вы и не подумали выполнить мою просьбу! Я вынужден настаивать на ней. Ступайте!

Он отмахнулся от нескольких просителей и шире открыл дверь.

– Позже! Подойдите в конце приема, господа! Г-н де Силлек, я жду вас! Изабелла глубоко вздохнула и шепнула де Силлек:

– Я должна уехать домой!

– Что случилось?- тоже прошептал он.

– Я скоро вернусь!

Она развернулась, и начала стремительно спускаться по лестнице. Де Силлек провожал ее пылким взором, не в силах оторваться от нее.

– Де Силлек, черт возьми!
– воскликнул де Тревиль сердито.- Я жду вас!

Изабелла знала, что в этот час она найдет своего отца в кабинете. Граф дю Трамбле разбирал свою корреспонденцию. Писали ему, отцу Жозефу, самому кардиналу Ришелье, и разложить письма, ответить на многие из них было делом трудным и требовало времени. Поэтому граф страшно не любил, когда его отвлекали в такие часы.

– Черт возьми!
– гневно воскликнул он, услышав стук отрывающейся двери.
– Я же просил не беспокоить меня!¬

– Отец, вы разрешили мне входить, когда я хочу!

Граф обернулся, и лицо его сразу смягчилось. С ласковой усмешкой глядел он на свою любимицу.

– Пришли проведать старого отца?- продолжил граф с улыбкой.

– Вы рано записали себя в старики, отец!

– Да, пожалуй!
– он встал, чтобы размяться.
– Что у вас нового, Изабелла? Я слышал, вы опять попались на глаза Его высокопреосвященству и вроде бы с помощью друзей благополучно выпутались?

– О, мои друзья никогда не подведут! Они - цвет рыцарства, отец!

Гордость, сверкнувшая в глазах Изабеллы, поразила г-на дю Трамбле.

– Я знаю этих людей, милая. Обо всех четырех мой дорогой брат говорит непрерывно и мне трудно понять - с возмущением или все-таки с безграничным восхищением. Вы всегда умели подбирать себе достойных друзей, дочь моя!

– Отец, я рада, что вы оцениваете их по - достоинству, отец, - она до боли сжала ладони.- Отец, один из них совсем скоро будет иметь честь просить у вас моей руки. Я люблю его и, клянусь вам, буду принадлежать только ему.

Граф дю Трамбле медленно опустился в любимое продавленное кресло у стола, не сводя глаз с дочери. Непреклонная воля и решительность горели в ее взоре, мужество и терпение угадывалось в каждой черте бледного лица. Серые гордые глаза старого графа пронзали Изабеллу, и не менее гордый взгляд таких же серых глаз отвечал им.