Новый Мир ( № 10 2013)

6. Имеется в виду противогаз Зелинского — Кумманта, конструкция которого была разработана в 1916 г. Он был взят на вооружение русской армией во время Первой мировой войны и спас множество жизней.

7. В следующих изданиях «От двух до пяти» в главе «Борьба за сказку» Чуковский, рассказывая о неприятии некоторыми читателями фантазии и выдумки в произведениях для детей, приводит письмо заведующей библиотекой Ковалевой, в котором она пишет о вреде «Мюнхгаузена», и говорит, что сначала хотел ответить читательнице, а потом передумал: «…ее письмо есть статья для газеты, и она только делает вид, будто спрашивает, для чего я перевел эту книгу.

Вопросы ее чисто риторические. Если вчитаться в ее строки внимательнее, станет ясно, что она обратилась ко мне совсем не для того, чтобы получить необходимые сведения, а для того, чтобы публично обличить меня в моем непохвальном пристрастии к такой чепухе, как „Мюнхгаузен”. Она чувствует себя судьей, а меня подсудимым».

Здесь случай, в общем, тот же самый. Обратим внимание на адрес отправления — это, по существу, донос в соответствующую инстанцию.

8. Владимир Брониславович Сосинский (1900 — 1987) — писатель, критик, мемуарист, корреспондент М. Цветаевой, Г. Адамовича, И. Бабеля, Н. Бердяева и др. В 1920 г. эмигрировал из России, жил в Константинополе, Берлине, Париже, в 1947 г. на волне патриотических настроений вернулся в СССР. Его внучка Анна Сосинская в 1980 — 1990-е годы была экскурсоводом в Доме Чуковского, который тогда еще не имел официального статуса музея.

9. Д-р Сюсс (Доктор Сьюз, настоящее имя — Теодор Гейзель, 1904 — 1991) — известный американский детский писатель и мультипликатор, автор более 40 книг. Чуковский горячо любил его сказки и представил его творчество российскому читателю. Сам Чуковский Доктора Сьюза не переводил, но благословил на перевод Татьяну Макарову (дочь Маргариты Алигер), которая впервые перевела на русский книги «Кот в колпаке» и «Слон Хортон высиживает яйцо». Интеллигентный слон Хортон сразу полюбился читателям, и, по утверждению некоторых критиков, «наши мультипликаторы в давней экранизации „Я вас слышу” даже постарались изобразить его похожим на академика Сахарова» (подробнее см.: http://www.kommersant.ru/Doc-rss/900390 ).

10. Николай Федорович Бельчиков (1890 — 1979) — советский литературовед, специалист по истории революционно-демократической литературы и общественной мысли XIX века. В 1949 — 1955 гг. — директор Института русской литературы (Пушкинского Дома). Советы, которые он дает Чуковскому, выдают в нем не только заинтересованного читателя, но и опытного функционера, «держащего нос по ветру» и чутко следящего за колебаниями линии партии.

К чести корреспондента Чуковского, отметим, что он высказал свои соображения (которые в то время могли К. И. дорого стоить) в частном письме и, вероятно, не познакомил с ними никого, кроме адресата.

11. Рита Яковлевна Райт-Ковалева (урожденная Раиса Яковлевна Черномордик; 1898 — 1988) — известная советская писательница и переводчица.

• • •

Этот, а также другие свежие (и архивные) номера "Нового мира" в удобных для вас форматах (RTF, PDF, FB2, EPUB) вы можете закачать в свои читалки и компьютеры на сайте "Нового мира" - http://www.nm1925.ru/

Сквозь жанр

Дмитрий Новиков. В сетях Твоих. Петрозаводск, «Verso», 2012, 284 стр.

 В рассказах Дмитрия Новикова все настолько на своих местах, что на первый взгляд повода для разговора нет вовсе. Новиков — опытный писатель, автор нескольких книг — выпустил очередной сборник рассказов, которые, как и прежде, посвящены его любимой теме — Русскому Северу. Вряд ли найдется автор, более искушенный в этой теме, в связи с чем гадать, ошибся ли где-то Новиков в деталях или нет, по меньшей мере, странно.

Сам писатель во включенном в книгу интервью говорит: «...пишу все же для обычных читателей. И мне будет неудобно, даже можно сказать — стыдно, если кто-нибудь из них поймает меня на неточности или лжи». В этом интервью Новиков размышляет о своем стиле, о «русской идее» и «русском характере». При этом Новиков — автор, которому веришь едва ли не с первой строчки, поэтому такое прямоговорение выглядит немного неловко и неуместно: все-таки книга прозы — это не сборник интервью и не монография о «творчестве писателя», и большинство вещей понятно и без предварительных пояснений. Если уж и надо было что-то сказать впрямую, вероятно, можно было бы ограничиться одним-двумя абзацами. Еще, на мой взгляд, из не самого уместного — иллюстрации. Обычно книги прозы ими не сопровождаются, но здесь их появление частично оправдано, поскольку все картины принадлежат Дмитрию Горчеву — близкому, судя по всему, другу Новикова, писателю и художнику, умершему в 2010 году. Горчеву посвящен один из самых теплых и искренних рассказов — «В сетях Твоих», одноименный с самой книгой.

Сборник открывается рассказом «Глаза леса». Любопытно, что этот текст фигурирует в коллективном романе «Шестнадцать карт» («Урал», 2012, № 1) как вторая глава. В этом романе «Глаза леса» играют особую роль: после первой главы, завязывающей определенную интригу и сюжет, появляется часть Новикова, которая никоим образом не продолжает первую линию, а вводит самостоятельную вторую. И четырнадцать других авторов, один за другим сочинявших роман, на протяжении остального пространства текста пытаются (небезуспешно) свести два сюжета воедино. Для погружения же читателя в «мягкую» книгу Новикова рассказ идеален — там есть все, что нужно, — и северная природа, и приключения двух приятелей, и размышления современного человека, впервые оказавшегося на Севере, и немного мистики, и открытый финал (следствие «романного» происхождения текста). Второй рассказ — «Куйпога» — видится самым удачным в книге: в нем нет ничего лишнего, он недлинный, в нем есть не только Север, но и отношения людей, что важно, — без географической привязки. На север едет обычная пара — он и она, мужчина и женщина. И говорит мужчина не о природе, а о вещах простых, хотя и не примитивных, — о современных нравах, о жлобстве, о безграмотности, а девушка сидит и печалится, что он толкует не о любви. И любовь тут показана красиво и правдоподобно: «Когда он увидел ее впервые, то поразился стремительности, какой-то воздушности всех движений. Окружающие люди, события — все вокруг казалось застывшим, словно погруженным в желейную дремоту. Ему сразу представилось тонкое деревце под напором ветра, как оно гнется к земле почти на изломе, но вдруг выпрямляется при малейшем ослаблении, рассекает сабельным ударом тугую тягомотину, чтобы потом снова клониться, сгибаться из стороны в сторону, отчаянно трепеща листвой, и вновь упрямо и чувственно бросаться навстречу жестокому потоку». Север же, Белое море и прочие красоты возникают далеко не сразу и как нечто если не второстепенное, то точно — не заглавное, хотя и неотъемлемое (прекрасный финал рассказа — возвращение моря после сильного отлива, который и называется куйпогой — невозможен в иных обстоятельствах).

А вот с третьего рассказа и дальше что-то начинает повторяться из рассказа в рассказ. Да, сюжеты разные, характеры и темпераменты тоже разнятся (хотя и не особо), но, где притчевые Жолобков и Иван (рассказ «Жабы мести и совести» — очередная трактовка темы Каина и Авеля), там же и сугубо «земной» рассказчик из повести «Строить!», неторопливо и подробно описывающий возведение своего дома в одной из карельских деревень. Да, у Новикова все обстоятельно, компетентно и солидно. Но вот как раз это-то и создает главную проблему книги. Ощущение легкой усталости и скуки от текста возникает из-за чрезмерной предсказуемости, а она, в свою очередь, — следствие, вероятно, полного погружения автора в свою тему. С учетом того, что перед нами не роман, а сборник рассказов, восприятие однородной тематики только усложняется. Книге не хватает неожиданных поворотов, резких разрывов. Сюжетных ли — внешних, эмоциональных ли — внутренних, но не хватает.

Нам обещан Север — и нам его дают. Со всех сторон и во всех аспектах. Мы начинаем читать очередной рассказ и сразу понимаем, о чем и о ком пойдет разговор. Современный человек, уставший от «большого» мира, оказывается на Севере, и там, через общение с природой, пытается справиться со своими проблемами. (Конечно, не все так просто: и Новиков себе как бы противоречит, заявляя в одном рассказе: «Не ходите, дети, в Африку гулять. Езжайте лучше на Русский Север!», а в другом предостерегая: «Не езжайте, дети, просто так на Север».) И поэтому-то «Куйпога» и выделяется: история взаимоотношений мужчины и женщины не вписаны в карельский ландшафт, хотя и развиваются именно там. Но с другими рассказами не так. Читаешь один рассказ, другой, третий — и вроде как все хорошо, но когда в четвертом, по большому счету, ничего не меняется.

Такую предсказуемость сложно поставить Новикову в вину — его неоспоримое право писать о том, что ему интересно. Даже самые захватывающие сборники сложно воспринимать целиком — читая любимые «Приключения Шерлока Холмса», надо строго выдерживать дозировку, иначе быстро надоест. Да и Чехова, конечно, не стоит читать много за один присест.

Осмелюсь предположить, что всем рассказам Новикова не хватает сквозной темы или героя. Рассказы о Холмсе потому и увлекают, что они о гениальном сыщике, который, если полюбился читателю, будет интересен во всех ситуациях и положениях (которые тоже во многом похожи). Или подойдем поближе к нашему времени (и Новикову) — бабелевская «Конармия». А еще ближе — «Царь-рыба» Виктора Астафьева. В первом случае «что-то общее» — это герой-рассказчик на Гражданской войне, во втором — Енисей. Казалось бы, у Новикова это общее тоже есть — Север, Белое море. Есть, но... нет. Если взять пять рассказов пяти разных писателей о Москве, они не составят единого цикла. Это будет именно сборник. Вряд ли Новиков задумывал «В сетях Твоих» сразу и целиком. Скорее всего, один рассказ писался за другим, и в какой-то момент качественного материала набралось на книгу — вот она и появилась, но получилось не так хорошо, как могло бы.