Новый Мир (№ 3 2006)
Шрифт:
“Будем анализировать Проханова как симптом. „Политолог” — книга о смене политических поколений. Первая ласточка. Проханов просто раньше всех успел. Дальше, я уверен, появятся книги демократов, разочарованных в демократии, лимоновцев, уставших от Лимонова (одну такую я уже читал, скоро выйдет), а еще до Проханова подобную исповедь, правда не в виде романа, опубликовал Михаил Ходорковский. Это было письмо олигарха, разочарованного в олигархии. „Политолог” — книга о закате политических технологий, о конце эры манипуляций” ( Дмитрий Быков, “Огонек”).
“Этим романом Проханов фактически уничтожил политику. По крайней мере в ее общепринятом понимании” (Вадим Штепа).
“Осип Мандельштам некогда решительно и разом разделил все
Григорий Стариковский (Нью-Джерси, США). Из Пиндара. — “Стороны света”, 2005, № 1 <http://www.md.icsmir.ru/union/magazine>.
А именно — “Вторая пифийская ода. Гиерону Сиракузскому”. См. также: Пиндар, “Первый пифийский гимн” (перевод с древнегреческого и предисловие Григория Стариковского) — “Новая Юность”, 2004, № 3 (66) <http://magazines.russ.ru/nov_yun>.
См. также: Пиндар — Максим Амелин, “Победные песни” — “Новый мир”, 2004, № 9.
Андрей Столяров. Не знает заката. Роман. — “Нева”, Санкт-Петербург, 2005, № 10, 11.
“Критерием истинности здесь является эффективность: если такая модель, такой словесный фантом позволяет расширить „личный ресурс” (иными словами, приносит ощутимую прибыль), значит, она является истинной — по крайней мере с точки зрения автора. Кстати, под „ресурсом” Борис понимал не просто финансирование конкретных заказов, но и известность группы, увеличение сферы влияния, которые можно будет потом конвертировать в те же деньги.
Мне это, надо сказать, не слишком нравилось.
— Мы делаем аналитику или пишем триллеры? — спрашивал я. — Мы выявляем объективные геополитические процессы, вырастающие из реальности, те, которые образуют потом ландшафт нового мира, или мы создаем фантомы, распадающиеся через секунду после рождения? Чем мы, собственно, занимаемся?
Ответ на это у Бориса тоже имелся. Он полагал, что вся наша работа полностью и целиком, хотим мы этого или не хотим, определяется особенностями того исторического периода, в котором мы пребываем. Это период тотальной деконструкции мира, период распада реальности, период истощения всех предельных понятий…”
Виктор Суворов. Держи фальсификатора! — “Вышгород”, Таллинн, 2005, № 5-6.
Тот же — о том же.
Александр Суконик. Фотография и искусство. — “Топос”, 2005, 24 ноября <http://www.topos.ru>.
“<…> никто еще не сформулировал самую суть искусства фотографии, тот невидимый глазу принцип, на котором она основана. Принцип этот заключается в упомянутом „как”. Фотография — современный вид искусства, она родилась почти одновременно с кинематографом, но кинематограф не имеет себе предшественников, а фотография имеет. И потому кинематограф — серьезный („нормальный”) вид искусства, а фотография — иронический. Можно бы подумать, что предшественник кинематографа театр, но связь между ними достаточно слаба, а главное, это связь равного с равным („другого” с „другим”). Иногда могут сказать о фильме, что это „плохой театр”, но с равной вероятностью могут сказать о театральной постановке, что это „плохой кинематограф”. У фотографии с живописью совершенно другое соотношение. Мы не раз слышали, как о картинах какого-нибудь художника пренебрежительно говорят, что это всего лишь цветные фотографии, но обратное заявление невозможно себе представить, и это удивительней, чем кажется на первый взгляд. В самом деле, я разглядываю фото в журнале „National Geographic” и обращаю внимание на то, что их создатели пользовались светотенью, цветом и другими формальными приемами живописи с куда большим пониманием (менее натуралистично), чем это делал художник Шишкин, или, тем более, передвижники, но никому не придет в голову сравнение, которое ставит фотографию выше живописного полотна …”
Ср.: “Мы сейчас можем не говорить о социальных язвах общества, мы сейчас должны, наоборот, прятать эти слова, потому что это уже заигранные слова, мы вроде должны говорить другие, более интеллектуальные слова. Но тут стоит вернуться к фотографии — ее возможности довольно ограниченны по сравнению с искусством в целом. И она все время, хочешь или не хочешь, как-то смыкается с той реальностью, в которой мы живем. Получается, что фотография — это новый виток реализма. И, хочешь не хочешь, ты возвращаешься к его основам, а это — передвижники”, — говорит фотограф Борис Михайлов в беседе с Дмитрием Виленским (“Художественный журнал”, 2005, № 1 <http://xz.gif.ru> ).
Валерий Суриков. Чеховское золотое сечение. — “Топос”, 2005, 18 ноября <http://www.topos.ru>.
“Да, Д. Рейфилду можно поставить в вину его прагматизм, его стопроцентную, уровня патологоанатома, отстраненность от предмета исследования. Но с таким же успехом, как понятно, ему можно поставить в вину и, скажем, цвет волос. Когда ведущий на „Свободе” напоминает о пушкинских словах „мало кто, как я, презирает мое отечество, но я не люблю, когда мне об этом говорит иностранец”, Д. Рейфилд понимающе кивает: да, да, увы, увы — „мы уже несколько столетий боремся с этой проблемой, что русские свободно критикуют русских, но не позволят чужому человеку вмешаться в это. Это я понимаю. Английский читатель уже давно помирился с тем, что французы будут писать плохо о них, и это будет совершенно спокойно переводиться на английский”. Можно лишь добавить, что еще столько же столетий будете бороться и с тем же успехом. Пушкиным подмечена национальная особенность — из тех, что никакой европеизации неподвластна. С ней много чего связано в российской истории и судьбе. Наполеону, например, и завоеванный Берлин, и завоеванная Вена давали балы (завоеванный Лондон, скорей всего, не стал бы исключением). Москва же известно как ответила, и из „завоеванной” Москвы он вылетел как из катапульты… Английское чучело Чехова, будьте уверены, Россия не примет”. Это все в связи с книгой Д. Рейфилда “Жизнь Антона Чехова” (М., “Издательство „Независимая Газета””, 2005).
См. также: Андрей Немзер, “Ее писал не Томас Манн. Переведена английская биография Чехова” — “Время новостей”, 2005, № 129, 20 июля <http://www.vremya.ru>.
Виктор Топоров. Запрет — дело тонкое. — “Политический журнал”, 2005, № 40, 28 ноября.
“Главное литературное событие ноября — полный и окончательный запрет НБП…”
Ларс фон Триер. “Я люблю неразумность”. Беседу ведет Йорген Лет. Перевод с английского Е. Гусятинского. — “Искусство кино”, 2005, № 8 <http://www.kinoart.ru>.
“Мой психиатр Больвиг говорит о том, что большая часть мозговой активности направлена на то, чтобы ограничивать наши впечатления. Мы получаем слишком много впечатлений, мозгу приходится регулировать их поток. Проблема в том, что люди вроде нас с тобой наделены неважным фильтром — мозг плохо контролирует, фильтрует впечатления, пропуская внутрь слишком многое. Оттого мы и видим вещи, которые для людей с хорошим фильтром остаются незамеченными, недоступными. Возможно, эти же вещи — а они зачастую неприятны, неприглядны — мы и отображаем в своих фильмах. Все дело только в неважных фильтрах”.
“<…> моя критика [Америки] не особенно правомочна, так как оперирует второсортными, общеизвестными утверждениями и образами. К тому же я никогда не был в Америке. По этим причинам мой критицизм уязвим: он может быть легко отринут. Меня поразил Кафка — его „Америка” написана человеком, который никогда не был в этой стране. По-моему, это потрясающе. Но мой материал намного шире материала Кафки, ведь почти все, что происходит в сегодняшнем мире, так или иначе связано с Америкой”.