Новый Мир ( № 5 2008)

Значимость этой поэзии заключена в ее архитектонике, в тщательном соблюдении баланса между частями. Эффект философичности возникает потому, что поэт как бы останавливает время и, освобождаясь от бремени самовыражения, просто вслушивается в гармонию элементов стиха.

Он смотрит издалека, из точки неразличения. Эти стихи могут — как в сборнике “Цветы и птицы” — вступать с образами в отношения, которые нельзя назвать иллюстративными.

Сходные эксперименты со временем — у Кэрролла, Борхеса, сюрреалистов — протекали, как правило, вне сферы лирической поэзии. Поэзия была слишком увлечена спонтанностью (чувства), чтобы отстраненно и в то же время внимательно предаваться разглядыванию собственных элементов, гармонизации соотношений между ними.

Когда поток останавливается, оказывается, что частицы, из которых он состоит, не ориентированы во времени и могут располагаться в разном порядке. Аполлоническую поэзию сложно разбалансировать, лишить внутреннего равновесия, вытекающего из последовательно созерцательной установки.

Михаил Рыклин.

* *

*

вот к примеру камень

освободи его от чувств

от множественного

доведи его до простоты

до бесконечной простоты

но тогда о нём и сказать нечего

и тогда он камень и не-камень

он тогда всё

вот ты и молчишь

не молчи

говори о камне

* *

*

Геннадию Айги

из декора из мадонны из короны

проступает квадрата порода

апельсинами мокнет кордова

мудрым сыро у мечети холодно

назвали голубкой восточную родину

галеви и пошёл за этой паломой

но в феврале твои голуби были в нью-йорке

на твоём обелиске сидели в метрополии

ты видишь как улучшается ночь?

как садовая птица проявится в поле?

* *

*

я вылезла из шлюза

из “плыть”

перепрыгнула

вверх

искрилась

искривилась —

вырвалась

истрёпанным подолом

истребителем

рытвин

полтавы

промчалась

алым

краем-душой

как движением тела

февральские

смерти

закрытая дверь в морг

время побыло вне

и запнулось

хризантемы на морозе

каменеют сразу

не прикоснувшись к могиле

на кладбище мело

поле за полем показывая

с воздухом здесь повезло

в вагоне

шуба на плечиках дрожит

возвращаясь с востока

* *

*

она одна посередине осталась одна

она свеча в черепице трава

она одноусый звонарь

и узкоротый оленек

души пересолены жабры

души переделаны фибры

душу отоспать бы

от просторных и долголицых движений

буду в неё входить

буду в дом в куб входить

будет легче перепрыгивать

полчища мачех рук на перешейке

* *

*

можно на Ты обратиться к городу

ну Ты нью Ты

не отделаешься лёгким вдругом

можно на Ты обратиться к дереву

дерево откровенно произрастало

эй-дерево! я к Ты всетело

а ты за океаном отошла в вещь

в ума нетто

в трубчатую болтовню

твоего сознания гетто

яснее чем-сейчас? а Ты?

* *

*

на перепутье сосредоточься

не перепутай пол с потолком

белое не белое

спокойное бельё неаполя

просто не просто

простое

болото моря

между насыпями дождя

отойди от края

созерцания