Новый Мир ( № 7 2011)
Шрифт:
Сергей Шаргунов. Книга без фотографий. М., “Альпина нон-фикшн”, 2011, 224 стр., 6000 экз.
“Новая книга Сергея Шаргунова — фотографический взгляд на пережитое. Кадры событий, запечатленные глазами нашего современника, которого волнует все происходящее в России и вокруг нее. Картины советского детства и воспитания в семье священника, юношеский бунт, взлеты и поражения, поездки на войну в Осетию и в революционную Киргизию, случайные и неслучайные встречи, судьбы близких и неблизких людей. Это и восторг узнавания, и боль сопереживания, и неожиданные открытия” (от издателя). (Подбробнее о книге смотрите “Книжную полку ПоПуГана” в этом номере “Нового мира”.)
*
Константин Азадовский. Рильке
Монография одного из ведущих специалистов по Серебряному веку, занимавшегося темой “Рильке и Россия” несколько десятилетий.
А. Е. Аникин. Иннокентий Анненский и его отражения. Материалы. Статьи. М., “Языки славянских культур”, 2011, 472 стр., 500 экз.
“Рассматриваются преломление в творчестве Анненского некоторых из охваченных им историко-культурных слоев (античная драматургия, русская и французская поэзия и др.), параллели между разными его текстами (лирика, драматургия, критическая проза, переводы, письма), а также их реминисценции у Анны Ахматовой и других поэтов” (от издателя).
Сергей Боровиков. Двадцать два (Струна. Опыты. Саратов). Саратов, “Научная книга”, 2011, 592 стр., 300 экз.
Новая книга (объемистая — почти в шестьсот страниц большого формата) Сергея Боровикова, собранная из текстов, писавшихся в разных жанрах, — рецензии (составившие здесь основной раздел книги — “Струна”), воспоминания и литературное краеведение (“Саратов”), собственно проза (“Опыты”), причем текстов, писавшихся в разные годы и по разным поводам, — книга эта тем не менее образует — и содержательно и стилистически — цельное повествование. Разножанровые тексты объединяют в единый повествовательный поток, во-первых, образ автора-повествователя (“Я — саратовский писатель. Этим и интересен. Об этом и пишу. Об остальном — если это литература”), ну а во-вторых — дар стилиста, уже приучившего нас к тому, что обладатель этого дара, как правило, работает на стыках жанров (достаточно вспомнить его — отчасти розановскую по внешнему оформлению — эссеистскую прозу “В русском жанре”). Для писательской манеры Боровикова органично, например, сочетание в жанре рецензии полагающейся ей информативности и аналитичности с личным присутствием автора, с наличием в тексте почти исповедальных мотивов — без какого-либо усилия Боровиков преодолевает напряженную функциональность этого жанра, возвращая тексту о литературе ту увлекательность, которая всегда присутствует в разговоре о литературе с умным, знающим, въедливым и ироничным собеседником. Даже когда пишет он о писателях малоизвестных (хотя в книге достаточно широко представлена картина сегодняшней литературы и в именах, так сказать, брендовых — Толстая, Немзер, Улицкая, Сорокин, Стогоff, Гришковец и др.), — пишет о писателях, представляющих как бы сугубо “региональный интерес”, ну, скажем, о вчерашних и сегодняшних фигурах саратовской литературы, говоря о конкретном, Боровиков всегда имеет в виду типологию писателя, и социально-психологическую и, соответственно, “эстетическую” (из предисловия автора о его саратовском окружении: “ПИСАТЕЛИ. Человек 25. Специализация. Певец земли родной. Фронтовик. Приключенец (бывший ГБ). Честный советский еврей. Детский романтик (бывшая учительница). И — Самый Главный Писатель. В Саратове — К. Приехал из Ульяновска. Романы — полотна. О сталеварах. О партработниках. Даже о Сталине…”). При этом Боровиков остается прежде всего критиком, филологом, способным точно (иногда достаточно ядовито) разложить особенности литературно-критического сочинения, будь то новый словарь “Русские писатели”, монография о Булгакове или о Горьком или новые учебники по литературе для школы. В истории русской и советской литературы он чувствует (и ведет) себя как дома.
В его текстах естественен переход от особенностей поэтики представляемого писателя к самым разным пограничным темам, будь то ритуальное изготовление жизнеописаний губернатора, сменившего прежних героев эпохалок — первых секретарей, или природа нашего скороспелого постмодернизма (П. Пепперштейн, Е. Радов, О. Постнов, В. Сорокин), или вообще ментальность русского (русско-советского) писателя просто как русского человека. Разговор о литературе не отделен в его книге от разговора о нашей сегодняшней жизни и о нашей недавней истории.
Валерий Кичин. Там, где бродит Глория Мунди. Лента встреч. М., “Время”, 2011, 424 стр., 1500 экз.
Серия бесед известного журналиста с деятелями кино, театра, музыки, изобразительных искусств и литературы; среди его собеседников Василий Шукшин, Ролан Быков, Марк Захаров, Александр Абдулов, Григорий Горин, Людмила Гурченко, Олег Табаков, Аркадий Райкин и другие.
Виктор Кондырев. Все на свете, кроме шила и гвоздя. Воспоминания о Викторе Платоновиче Некрасове. Киев — Париж. 1972 — 1987 гг. М., “АСТ”, “Астрель”, 2011, 640 стр. 5000 экз.
“„Боевой офицер, замечательный писатель, дворянин, преданный друг, гуляка, мушкетер, наконец, просто свободный человек”; „его шарм стал притчей во языцех, а добропорядочность вошла в поговорку” — именно такой портрет Виктора Некрасова рисует в своей книге Виктор Кондырев, пасынок писателя, очень близкий ему человек. Лилианна и Семен Лунгины, Гелий Снегирев, Геннадий Шпаликов, Булат Окуджава, Наум Коржавин, Александр Галич, Анатолий Гладилин, Владимир Максимов, эмигранты первой волны, известные и не очень люди — ближний круг Некрасова в Киеве, Москве, Париже — все они действующие лица этой книги. Издание иллюстрировано уникальными фотографиями из личного архива автора” (от издателя).
Николай Кротов. Путь Геракла. История банкира Виктора Геращенко, рассказанная им Николаю Кротову. М., “Эксмо”, 2011, 352 стр., 5000 экз.
Мемуары банкира Виктора Геращенко, одной из ключевых фигур в новейшей истории России; в сопровождении выдержек из документов и публикаций 1990 — 2000-х годов.
Вадим Месяц. Поэзия действия. Опыт преодоления литературы. Составление Андрея Таврова. М., “Центр современной литературы”, 2011, 368 стр., 1000 экз.
Собрание литературно-критической эссеистики Вадима Месяца (рецензии на книги авторов “из круга” “Русского Гулливера”, беседы, интервью), представляющее попытку составителя выстроить развернутое изложение эстетической концепции издательского проекта “Русский Гулливер”, который, по мнению Таврова, “заявляет о себе как проект мировоззренческий, деятельность которого связана с формированием новой эстетики и нового круга авторов-единомышленников, собравшихся под его военно-морским флагом”. Соответственно, Месяц размышляет в книге о творчестве Юрия Соловьева, Аллы Горбуновой, Александра Кабанова, Лидии Григорьевой, Игоря Вишневецкого, Андрея Таврова, М. Шатуновского, Александра Иличевского, Андрея Грицмана и (в интервью и беседах) о своем творчестве.
Сева Новгородцев. Интеграл похож на саксофон. СПб., “Амфора”, 2011, 384 стр., 5000 экз.
Автобиография культового радиоведущего — особенно подробно про 1960 — 1970-е годы.
Даниэль Одье. Интервью с Уильямом Берроузом. Перевод с английского Н. Абдуллина. М., “АСТ”, “Астрель”, “ВКТ”, 2011, 320 стр., 2000 экз.
“Какие „мифы о Берроузе” правдивы, какие есть выдумка журналистов, а какие создатель сюрреалистической мифологии XX века сложил о себе сам? И... зачем? Перед вами — книга, в которой на эти и многие другие вопросы отвечает сам Уильям Берроуз — человек, который был способен рассказать о себе много больше, чем его кто-нибудь смел спросить” (от издателя).
Даниил Фибих. Двужильная Россия. Дневники и воспоминания. М., “Первое сентября”, 2010, 576 стр., 500 экз.
Книга Даниила Владимировича Фибиха (1899 — 1975), прозаика (псевдоним — Лучанинов) и журналиста, составленная из трех частей: “Записки гимназиста. Дневники и заметки. 1915 — 1917”, “Северо-Западный фронт. Дневники. 1942 — 1943) и “По ту сторону. Карлаг. Воспоминания 1943 — 1953”. Жизнь и творческий путь Фибиха был переломлен десятилетним заключением в лагере (по статье 58), куда попал он в 1943 году, будучи фронтовым корреспондентом, который регулярно делал записи в дневнике о том, как выглядит война на самом деле. Собственно, записи эти и стали причиной ареста — выразительность и значимость этого текста читатели “Нового мира” имели возможность оценить по публикации в майском 2010 года номере. Текст военных дневников Фибиха, хранившийся в архивах ФСБ, был подготовлен к печати внучкой писателя М. Ю. Дремач. В 1953 году Фибих вышел на свободу, в 1960 году был полностью реабилитирован, вел жизнь литератора, печатался с очерками в газетах, публиковал романы, повести, писал пьесы. И одновременно втайне (даже от родных) писал лагерные воспоминания, которые незадолго до смерти передал на хранение друзьям своих лагерных друзей. Целиком текст этих лагерных воспоминаний публикуется впервые.