Новый Мир ( № 8 2006)

Андронова, Бенедиктов и Каганов вскоре стали звездами «новой волны». В отличие от своих предшественников они не склонны рассматривать науку как социальную панацею и либо уходят в притчу, в городскую сказку, либо используют фантастику для демонстрации разного рода парадоксов и оригинальных стилистических приемов. «Новая волна» возникла на гребне разочарования общества в науке и социальных преобразованиях; при этом сформировавшие ее авторы прекрасно разбираются не только в компьютерах, но и в современных пиар-технологиях.

По разделу критики самым ярким явлением в «Звездной дороге» стала нелицеприятная, а по благостным традициям фэндома так и вовсе шокирующая рубрика «Арбитмания» — заметки о фантастике саратовского критика Романа Арбитмана.

Переводные рассказы если и были, то один-два на номер, зато уж «звездных» авторов — КлайваБаркера, Джорджа Мартина, Роберта Янга, Лоис Буджолд.

Впрочем, закрепиться «Звездной дороге» не удалось — причины тут чисто финансовые, или, скорее, маркетинговые.

Ближайшим ее аналогом стал киевский журнал « Реальность фантастики » (главный редактор Ираклий Вахтангишвили) с тиражом 5400 экземпляров. Этот журнал возник три года назад и сейчас выступает неким (увы, малодоступным в России) противовесом «Если» — полигоном для молодых. Здесь дебютировали КаринаШаинян, Юлия Зонис, Иван Наумов, Владимир Данихнов, Владимир Аренев, Илья Новак — представители даже не новой, а «суперновой» волны. От предшественников их отделяет лет десять, но это именно те годы, когда Интернет, форумы и блоги стали важнейшим средоточием литературной жизни фэндома.

Писатели «сверхновой волны» сформированы анонимными сетевыми конкурсами фантастики. Такие конкурсы получили в последние несколько лет широкую популярность. Самый старый и знаменитый — даже известные мастера не гнушались в нем участвовать — «Рваная грелка». Чтобы победить в этих азартных состязаниях, от автора требуется блестяще владеть малой формой. Надо в заданный срок сочинить заданного объема рассказ на заданную тему так, чтобы «зацепить» внимание коллег, одновременно выступающих и в роли жюри, и в роли участников конкурса.

«Реальность фантастики» внимательно присматривается к победителям и авторам первой десятки. Именно так пришла в журнал Дарья Булатникова с рассказом «Распылитель Пухольского», где аппарат для массового уничтожения «неблагонадежного элемента» в революционном Петрограде на деле оказывается машиной для переброски невинных жертв революции в далекое и благополучное будущее.

Молодые писатели — люди сетевые. Здесь в почете все, что связано с компьютером и генерируемыми компьютером виртуальными мирами, — в современной фантастике это направление получило название «киберпанк». Популярна среди молодых и фэнтези.

(Фэнтези как направление фантастики существует на Западе уже больше полувека, но до нас дошло лишь с публикацией в 1982 году первой части эпопеи Толкиена «Властелин Колец». Стандартный набор фэнтези включает магию, непременное противостояние темных и светлых сил, странствие героя или, чаще, группы героев и — едва ли не главное — сложный мир с целой иерархией волшебных рас. Этот алгоритм делает фэнтези идеальной основой для компьютерных игр — большинство молодых читателей фэнтези являются также и заядлыми игроманами, а авторы фэнтези пробуют себя и в сценариях компьютерных игр.)

Как и положено молодым, авторы «сверхновой волны» довольно мрачны — впрочем, и сам главный редактор «РФ» не питает любви к хеппи-эндам, поэтому литературная часть журнала окрашена несколько пессимистически. А традиционная научная фантастика с ее позитивистским оптимизмом здесь явно в меньшинстве.

В рассказе Владимира Данихнова «Греи» добрые пришельцы «отменили» зловредные достижения современной цивилизации, наделили животных разумом и фактически превратили Землю в большую деревню. Эта идиллия оборачивается историей о тоске, ненависти и вырождении.

В повести Ильи Новака «Трип» космического странника, быть может, даже бога, приманили на Землю возможностью контакта и заключили в непреодолимую для него клетку из гниющей человеческой плоти. Отныне его судьба — выделять сырье для наркодилеров. Как бы мрачно эти тексты ни вы­глядели в моем пересказе, литературный уровень их настолько высок, что вполне мог бы удовлетворить любой современный журнал.

В то же время в «Реальности фантастики» охотно публикуются и мастера. Здесь выходили рассказы и повести сибиряка Геннадия Прашкевича, москвича Олега Дивова, киевлян Марины и Сергея Дяченко, харьковчан Дмитрия Громова и Олега Ладыженского (Генри ЛайонаОлди), москвича Олега Овчинникова, питерца Святослава Логинова. Все эти авторы печатаются и в «Если», но больше трех рассказов и повестей в год один автор публиковать не может, а значит, немало остается и для киевского журнала.

Любовь к русской литературе, а в особенности к фантастике все еще объединяет постсоветское пространство. Интернет не знает границ, оттого география «наших» авторов «РФ» весьма широка — от Киева, Москвы, Ростова-на-Дону до Израиля, Германии, Ирландии.

Впрочем, «Реальность фантастики» достаточно регулярно публикует рассказы и на украинском языке. Однако полагаю, что украиноязычная фантастика хотя и будет, несомненно, развиваться, но вряд ли именно на этой площадке.

Критика и публицистика в молодом журнале для молодых читателей носит во многом просветительский характер. Помимо текущих рецензий и регулярного кинообзора здесь выходят подробные циклы статей, почти монографии, печатающиеся с продолжением из номера в номер. История русской фантастики «от Геннадия Прашкевича», история англоязычной фэнтези «от Михаила Назаренко», холодное оружие «от Григория Панченко», фантастическая биология... Наибольшей популярностью, судя по голосованиям конвентов, пользуются статьи типа «Десять искушений юного публиканта» Дмитрия Громова и Олега Ладыженского. Появляются в «РФ» и материалы резкие, проблемные, вызывающие бурный отклик в фэндоме. Чаще всего роль возмутителя спокойствия играет харьковчанин Андрей Валентинов. В сво­ей знаменитой статье «Четвертый рейх» он полемизирует с «национал-социалистскими» тенденциями в отечественной фантастике. Особенно досталось роману Андрея Лазарчука «Иное небо» и статьям Сергея Переслегина.

Рассматривая варианты «альтернативной истории», Переслегин приходит к выводу, что именно победа над гитлеровской Германией закрыла нам дорогу к звездам; тогда как, объединив Европу и Россию, новая сверхдержава неизбежно канализировала бы свой пассионарный потенциал именно в этом направлении. Валентинов, профессиональный историк, в перерождение людоеда не верит, построения Переслегина доказательно опровергает и не жалеет сарказма в адрес «нациствующего эстетства».

Переводную фантастику «РФ» печатает скупо — по одному рассказу в номер, зато — новейших лауреатов престижных западных премий.