Новый Мир ( № 9 2005)

И последнее. С того, кто убьет Каина, взыщется всемеро… Так что отвечать придется не только за кровь казненного праведника. Готовы ли требующие отменить мораторий на смертную казнь повторить слова требовавших распять Христа: «Кровь Его на нас и на детях наших»?

Я не готова.

1См.: Лурье С. Я. История Древней Греции. Ч. 1. Л., 1940, стр. 89.

2См. трилогию «отца трагедии» Эсхила (ок. 525 — 456 гг. до н. э.; Афины) «Орестея» (458 г. до н. э.): «Агамемнон», «Хоэфоры» («Жертвы у гроба»), «Эвмениды».

3Кровная месть, которую так часто называют прообразом и началом института смертной казни, есть результат сильной деградации подобного мировидения, когда в качестве единого организма начинает восприниматься уже не мироздание, но семья или род. И соответственно между семьями-индивидами начинает действовать закон «око за око», члена рода за члена рода (это жертва для умиротворения убитого, который не даст роду покоя, пока ее не получит; в таком атомарном, разбитом на семьи мире убитый сам становится для своей семьи миазмой, иные средства исцеления которой утрачены). Но это закон справедливости между двумя разными индивидами, то есть — закон отношения к внешним, закон войны. Он не имеет никакого отношения к институту смертной казни, которая применяется к собственным гражданам, к членам одного рода — то есть к частям единого организма.

4Таких преступников в Египте казнили непременно, никакое очищение не представлялось возможным.

5См.: Латышев В. В. Очерк греческих древностей. Ч. 2. СПб., 1899, стр. 78.

6См. об этом: Геродот. История в девяти книгах. М., 1993, стр. 95 — 96.

7 Истинной реальности четырехмерных образов действительности, человека, рода и иллюзорности образов трехмерных посвящена глава четвертая работы о. Павла Флоренского «Анализ пространственности <и времени> в художественно-изобразительных произведениях». Например, он пишет: «Так именно дробится на ломтики, нарезанные перпендикулярно ко времени, всякий конкретный образ действительности в сознании большинства, причем не дают себе труда даже собрать в сознании все такие ломтики или хотя бы многие, а выхватывают наудачу или по произволу тот или другой разрез. И представление о действительности оказывается соответствующим подлинному образу ее ничуть не более, чем если бы подменили образ дуба видом его распила, или человеческое тело — распилом замороженного трупа. Тут было бы совершенно неуместным слово „неточный”, ибо воззрительно — просто нет никакого прямого перехода от вида сечения предмета к виду целого предмета. То же самое следует повторить и о сечении во времени» (Флоренский Павел, свящ. Собрание сочинений. Статьи и исследования по истории и философии искусства и археологии. М., 2000, стр. 196. Серия «Философское наследие», т. 131).

8 Буддисты утверждают, что любая встреча неслучайнаво всей перспективе двух пересекшихся существований: если двое попили из одного ручья, то значит, они связаны в предыдущих и последующих жизнях. Вообразим, насколько в такой системе мышления связаны убийца с жертвой и насколько все, что произойдет в результате совершённого убийства с убийцей, небезразлично для участи убитого. Если мы не знаем характера этих взаимодействий и не можем проследить их последствий — для жертвы, за которую мы собираемся мстить, может, лучше воздержаться?

9 Именно так реагирует Христос на рассказ об убитых Пилатом галилеянах (кстати, принятое в синодальном переводе Евангелия написание Галилеян, как и прочих народов, племен, колен, с прописной буквы также указывает на то, что перед нами именование единой личности народной): «В это время пришли некоторые и рассказали Ему о Галилеянах, которых кровь Пилат смешал с жертвами их. Иисус сказал им на это: думаете ли вы, что эти Галилеяне были грешнее всех Галилеян, что так пострадали (здесь, кстати, Христос говорит об обычности того представления, что причиной преступления является греховность жертвы. — Т. К. )? Нет, говорю вам, но, если не покаетесь, все так же погибнете. Или думаете ли, что те восемнадцать человек, на которых упала башня Силоамская и побила их, виновнее были всех, живущих в Иерусалиме? Нет, говорю вам, но, если не покаетесь, все так же погибнете» (Лк. 13: 1 — 5).

10 И Христос удостоверяет действие этого закона вне крещения, говоря о крови пророков, что она «взыщется от рода сего» (Лк. 11: 51).

11 Способом такого сохранения была жертва, в том числе — человеческая жертва, поскольку в автономной вселенной действует закон сохранения энергии и вещества: чтобы где-то прибыло, надо, чтобы где-то убыло. Человеческая жертва — «энергетически» самая мощная, потому что это жертва тем, кто по замыслу должен быть хозяином и работником, хранителем мироздания, главой его. Если «солнце и светила» не «движет Любовь», то их должна двигать какая-то внутренняя, внутрисистемная энергия. Брамины уверены, что только ежедневная жертва дает силу Солнцу восходить. Весь опыт предшествующих обществ свидетельствует — мир автономный, отвернувшийся от Бога не может существовать без человеческих жертвоприношений. Обществу, называющему себя «постхристианским», следовало бы иметь это в виду.

12 Или, исторически точнее: как ее применяло Государство в союзе с Церковью.

13 Зная о множестве оговорок, которые тут надо было бы сделать, я намеренно их опускаю и генерализирую ситуацию — за невозможностью говорить об этом подробно в небольшой статье.

14 Идеально мыслимая и во время существования Священного Синода.

15 А к внутренним, к своим, в христианстве смертная казнь по определению неприменима, как к членам вечного организма. Она и не нужна, поскольку реальное отпадение от вечного организма приводит к смерти отпавшего без всякой казни: такова история Анании и жены его Сапфиры (Деян. 5: 1—11), утаивших цену имения от «множества уверовавших», у которых «было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не назвал своим­, но все у них было общее» (Деян. 4: 32). Попытка утаить что-либо только для себя в этом случае и означает создание перегородки между едиными сердцем и душою и отпадающей частью. Но если член отделяется от сердца и дыхания, то он и умирает.

16 Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч. в 30-ти томах, т. 27. Л., 1984, стр. 46.

17И еще: из истории Каина и Ламеха (Быт. 4) следует, что за убийство убийцы от­мщается всемеро и в семьдесят раз всемеро. Сторонникам смертной казни не мешало бы это осмыслить.

18 «Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит» (Мф. 12: 25).

19 И, конечно, смертная казнь должна быть непременно публичной. Мы должны видеть, что мы совершаем. И преступник должен иметь последнюю возможность посмотреть

нам в глаза. Мы должны проститься. Тело не может отсутствовать, когда на нем производится операция.

Смертная казнь ночью, в кабинете — это простая «зачистка», военное действие против внешнего, а не акт, совершаемый по отношению к своему гражданину.

20 Достоевский Ф. М. Указ. изд. Т. 25. 1983, стр. 117.

21 «Знамя», 2004, № 11.

22 См.: Епископ Игнатий (Брянчанинов). Слово о смерти. М., 1991, стр. 152 — 157.

PS

“Вы не демократ!” — “Я республиканец…”

ак редактор (да и как читатель тоже) я рад, что мы имеем возможность

напечатать/прочитать статьи Елены Ознобкиной и Татьяны Касаткиной, отличающиеся от многих публикаций на эту тему интеллектуальной честностью, умением слышать разные точки зрения и интеллектуальным мужеством додумывать свои мысли до конца. (К слову сказать, Татьяна Касаткина, может быть, вопреки своим первоначальным намерениям, написала статью не против смертной казни, а против современного общества, не ощущающего себя единым организмом и в котором смертная казнь не может быть “целительна”.)

Да, все уже сказано — и за, и против, — и новых слов не предвидится. Остается только сшибка ценностей и интересов (в том числе интересов корпоративных — например, “корпорации” уголовной).

Констатируя невозможность в этом вопросе последних и непререкаемых доводов, наши авторы делают личный выбор (против) в рамках своих “картин мира”; именно своих “картин” — последние, окончательные аргументы потому и невозможны, что отсутствует общая картина мира.