Новый мир. Книга 1: Начало. Часть вторая

— Он из армии? — спросил я у куратора.

— Он расскажет тебе все, что тебе надо знать! — оставшись наедине со мной, Кито вновь обрел всю свою властность и язвительность. — Давай-ка, пошевеливайся!

Генерал ждал меня у лавочки сбоку от здания приемной комиссии. Отсюда были видны ворота, за которыми заканчивалась территория интерната и начинался внешний мир. У ворот, помимо обычных интернатовских машин, были припаркованы два темных седана с тонированными стеклами. Неподалеку бродили подтянутые люди в темных костюмах и солнцезащитных очках — прямо как в кино.

— Вы хотели видеть меня, сэр? — робко приблизившись к генералу, спросил я.

По мне вновь прокатился взгляд, напоминающий бульдозер, под которым я невольно съежился. Завершив осмотр, он молча указал на лавочку. Я не стал заставлять просить себя дважды и немедленно присел. Генерал остался стоять спиной ко мне. Он засунул в карман, и я подумал, что он собирается закурить, но вместо этого он закинул в рот жевательную резинку.

— Хорошенько живется в этом пансионате для благородных девиц?

Голос у него оказался низкий и хриплый. Даже не повышая тона, генерал выговаривал каждое слово столь внушительно, будто ударение ставилось на каждом слоге, причем дважды.

— Э-э-э… замечательно, сэр! — не сразу нашелся я.

— Еще бы. Ленц обеспечил тебе тут знатную житуху, — перекатывая меж челюстей жвачку, Чхон обернулся ко мне и его лицо вновь исказилось в жутковатой усмешкой.

От этих слов я растерялся, так как был уверен, что Роберт никому и никогда не рассказывал о нашей договоренности с директором Сайджелом, даже своим коллегам.

— Э-э-э… вы работаете с Робертом Ленцом, сэр? — осмелился спросить я.

— А что, похоже? — искренне удивился Чхон, разведя широченные плечи.

— Ну, я подумал…

— Твой Ленц — обыкновенный тыловой бюрократ. Не больно-то важная птица, — жуя резинку, презрительно отозвался генерал. — Мне он совершенно не интересен, как не интересен и педераст Сайджел, и ваши с ним делишки, благодаря которым ты можешь раз в месяц трахать свою девку в мотеле. Думаешь, такой человек, как я, будет забивать свою голову таким дерьмом?!

— Нет, сэр, — похолодев, пролепетал я.

— Вот именно, — удовлетворенно кивнул Чхон. — Если ты еще не понял, то объясню, что я большой и крутой сукин сын, каких ты еще в жизни своей не видел. И я занимаюсь чертовски серьезными и опасными вещами. Ты это понял?

— Да, сэр, — я опустил глаза к асфальту, чтобы не встречаться с ледяными глазами собеседника.

— Думаешь — какого лешего такой человек, как я, приехал сюда, чтобы поговорить с никчемным сиротой из интерната? Я тебе объясню. Ты видишь меня в первый раз. А я тебя — нет. Я видел тебя много раз в качестве каких-то цифр в каких-то сводках. И один раз — вживую, когда тебя, еще сосунка, возили на «обследование» в госпиталь в Олтенице.

— Что? — ничего не понимая, пробормотал я. — Я не понимаю.

— Что здесь не понимать-то? — удивился Чхон. — Такой богатырь уродился у папеньки с маменькой, проведших долгие годы жизни на загрязненных пустошах. Ты считаешь это случайностью? Или подарком небес? Нет, парень. Там, — генерал ткнул пальцем в небо. — Никого нет.

— Вы хотите сказать, что?..

— Ну конечно, мать твою! Потребовалась мощная генетическая обработка, чтобы вместо чахлого уродца уродился здоровый м`oлодец. Инновационная, по тем временем. Твои предки жили в забытой всеми глухомани, но у них были кое-какие связи, вот их и записали в программу. Удача, только и всего. Причем повезло им вдвойне. Ты попал в те десять процентов из всей программы, у которых не проявилось существенных побочных эффектов. И даже среди них твои показатели были просто-таки супер классными. Вот я и решил как-то заглянуть в Олтеницу вместе с нашими очкариками, глянуть на тебя.

Я потрясенно молчал.

— Ну, ничего особенного я не увидел. Здоровый парень, редкость по нашим временам, но ничего выходящего за рамки человеческих возможностей. Очкариков ты интересовал с той точки зрения, чтобы по твоему образцу корректировать другие эмбрионы. Но, как оказалось, это невозможно. Твои высокие результаты стали следствием везения, позитивной мутации, а не хорошо продуманной генной инженерии. Это как сделанный с перепугу выстрел, нечаянно попавший в «яблочко» — как не тужься и не всматривайся в мишень, косорукий мазила никогда его не повторит. Так что ты оказался не слишком нам интересен.

— «Нам» — это кому? — решился наконец спросить я.

— Человечеству, — гаркнул Чхон. — Содружеству наций. Это, по сути, одно и тоже. Если не считать коммуняк, то Содружество — все, что осталось достойного на этой загаженной планете.

Я недоверчиво покачал головой. Во все это просто невозможно было поверить. Надо мной, еще зародышем, проводились генетические эксперименты? Но генерал Чхон не был похож на пустозвона. И я ощутил, как по коже пробежала тревожная рябь.

— Вы приехали для того, чтобы сказать мне это? — спросил я.

— Нет, конечно, — фыркнул генерал. — Ты, похоже, так и не смекнул, кто я. Я не трачу свое время на хрень собачью. Я приехал сюда только по одной причине. Эта причина — ты. Ты можешь быть полезен. У тебя, может быть, появится шанс отдать свой долг Содружеству, которое, как ты теперь знаешь, тебе и следует благодарить за появление на свет — а вовсе не мамку с папкой и не Боженьку.

Склонившись ко мне и дыхнув в лицо, генерал произнес:

— Из того, что я видел, можно заключить, что ты весьма неплох как для такого сосунка. Силен, быстр, вынослив. Есть что-то вроде удара. Не семь пядей во лбу, конечно, но достаточно находчив, чтобы отличить дверь от стены. Неплохо руководишь своими парнями. А самое главное — ты, похоже, упрямый и волевой сукин сын, хотя по роже и не скажешь. Хорошее сочетание. Так и должно быть. Для этого мы и платили очкарикам — чтобы они выращивали чертовых бойцов, кровь с молоком, вместо прыщавых хиляков со сколиозом и врожденным пороком сердца.

Не дав мне возможности ответить (хоть я и не знал, что ответить), генерал продолжил:

— Наступают непростые времена. Да и когда они были простыми? Для того чтобы весь этот веселый инкубатор счастливых лиц, который ты видишь вокруг, мог существовать, каждый день тяжко работают тысячи людей, остающихся в тени. Они защищают наше беспечное стадо овец от голодных волков.

Отойдя на пару шагов в сторону, Чхон произнес:

— Ты не представляешь себе, как это важно, парень. Ты все еще зелен, и питаешь много иллюзий. Тебе кажется, что устройство мира, в котором ты живешь, стабильно и незыблемо, что оно никогда не изменится, и что ничто не угрожает ему. Но ты ошибаешься. Угроз очень много — как внешних, так и внутренних. И мы не жалеем себя, чтобы с ними справится. Ты знаешь, кто это — «мы»?

— Конечно, сэр. Это Объединенные миротворческие силы, правоохранительные органы, Служба безопасности Содружества и другие структуры, относящиеся к аппарату безопасности, — выпалил я по памяти.

— Ты правильно произнес — «аппарат». Мы и есть аппарат, парень. Такой же важный для нашего общества, как аппарат искусственного дыхания — для тяжелобольного!

Сказав это, суровый генерал какое-то время помолчав, посмотрев в сторону темных седанов. В этот момент можно было вставить слово-другое, но я не рискнул. Вскоре Чхон продолжил: