Новый мир. Книга 2: Разлом. Часть первая
Шрифт:
— Дима, ты чего, не надо! — хриплым спросонья голосом запротестовал Миро. — Это царапина, ничего страшного. У нас там знахарка есть, она мне сделает припарки…
— Никаких знахарок! — отрезал я, и спросил у офицера. — Больница все там же, на прежнем месте?!
— Да, — кивнул начальник поста. — Но там без денег палец об палец не ударят.
— С этим разберемся.
— И вот с этой бандурой мы тебя не пропустим, — офицер кивнул на автомат Калашникова. — Ты же вроде без него выезжал, нет? В журнале не записан…
— Это трофейный.
— Хм. Все равно надо сдать в камеру
— Как угодно, забирайте! — я охотно избавился от автомата. — Петр, вези в больницу!
— Ты обещал три тысячи, когда вернемся, — угрюмо проворчал Харон. — И еще стекло разбито…
— Какое нахрен стекло?! — разозлился я. — В больницу вези, я сказал! Получишь свои три штуки, как приедем.
Водитель неохотно направился вверх по центральной улице. В зеркало заднего вида я видел, как бойцы на КПП переговариваются, глядя нам вслед, и, кажется, офицер передает что-то по радиосвязи.
— Дима! — Миро схватил меня за плечо. — Не глупи! Не надо мне в больницу! Давай лучше в табор, если не хочешь много всего объяснять людям из контрразведки…
Взглянув на брата, я смог убедиться, что он бледен и слаб. О том, чтобы доверить его какой-то чокнутой цыганке и оставить без нормальной врачебной помощи, не могло быть и речи.
— Ни о чем не беспокойся, — улыбнулся я.
Всего лишь за час я обеднел на семь тысяч евро. Три тысячи, как договаривались, я перевел на личный счет Петра, едва он остановил нас у приемного отделения олтеницевской больницы. Мужик больше ничего не бормотал насчет компенсации за разбитое стекло, но и «спасибо» никто из нас другому не сказал. Так и расстались. Еще четыре тысячи мне пришлось заплатить дежурному врачу за то, чтобы Мирославу качественно промыли и зашили рану, обеспечили его всеми необходимыми медикаментами и круглосуточным уходом в чистой палате.
— Мы дали ему снотворное. Он будет спать до утра, — сообщил мне врач, выйдя ко мне из операционной, когда было уже за полночь. — С ним все в порядке, ранение для жизни неопасно.
Я слушал его, отчаянно борясь со сном — глаза то и дело слипались, а голова норовила упасть на грудь. В руках я держал свою серую спортивную куртку из одного из стоковых магазинов Сиднея, очень грязную и местами промокшую от крови. То и дело пробегавшая по коридору медсестра настояла, чтобы мою рану от стекла на левой руке промыли, замазали зеленкой и забинтовали. Кроме этого, ко мне никакого внимания здесь не проявили.
— Вам бы сейчас отправиться спать, — вздохнул врач, с сожалением глядя на меня.
— Я так и собираюсь сделать. Где у вас здесь отель?
— Ближайший — в двух кварталах вверх по улице. Гостиница «Бухарест». Но вначале я должен сказать, что у нас за дверьми отделения военные, которые хотят поговорить с вами.
Я покорно кивнул. Мирослав был прав. Что ж, я был готов к такому повороту событий. Жаль только, что мне не позволили хоть немного поспать.
— У вас тут, случайно, нет автомата с кофе?
Кофе мне все-таки взять позволили, после чего медсестра проводила
меня к тем самым людям. Их оказалось двое — мужчина и женщина. Они были в повседневной военной униформе вооруженных сил Альянса с нашивками, обозначающие их принадлежность к СПТДД — Службе по противодействию терроризму и диверсионной деятельности. Так здесь называлась военная контрразведка.При виде этих строгих постных лиц у меня немного заныло под ложечкой. С точки зрения этих товарищей я был, должно быть, личностью довольно мутной. Эмигрант, неожиданно вернувшийся после семилетнего отсутствия. Курсант Сиднейской полицейской академии, опекуном которого был высокопоставленный сотрудник спецслужб Содружества, работающий против Альянса. И вот я отправился на пустоши и ввязался в перестрелку. Мне явно предстояло ответить на много неудобных вопросов.
— Димитрис Войцеховский?
Со мной заговорила женщина, брюнетка с погонами старшего лейтенанта, по кислому лицу которой становилось ясно, что ей совершенно безразлична моя слава олимпийского чемпиона по боксу, и природное обаяние на нее тоже едва ли подействует.
— Судя по серьезности ваших лиц, мне стоит жалеть, что меня зовут именно так, — не удержался я от шутки, которая, однако, никак не повлияла на каменные лица контрразведчиков.
— Мы вынуждены просить вас ответить на наши вопросы.
— В смысле, я должен пройти с вами в ваш штаб, участок или что у вас там? — тяжело вздохнул я, представив себе бессонную ночь в подвале местной кутузки.
— Нет, для начала мы можем поговорить здесь, — к моему удивлению, смилостивился мужчина, у которого были погоны капитана, указав на лавочку у окна больницы. — В столь поздний час нам никто не должен помешать.
— О, это просто отлично.
— Меня зовут капитан Норя, а это старший лейтенант Ковалевич. Мы из СПТДД.
— Очень приятно, — не особо искренне ответил я. — Да, я понял. Контрразведка. Итак, что вы хотите знать? Вас интересуют детали нашей с братом поездки на пустоши?
— Да, это тоже, — кивнул Норя.
— Но для начала, — инициативу взяла в руки Ковалевич. — Расскажите нам о цели вашего визита на территорию Центральноевропейского Альянса.
— Я, кажется, писал об этом в анкете, которую я заполнял в Инсбруке. Это — мои родные места. Я родился и вырос в Генераторном. Мне хотелось… м-м-м… — я замялся, думая, как обогнуть упоминание источника моей осведомленности о судьбе родителей, — … хотелось побывать там. Вспомнить свое детство. Своих родителей. Они, возможно, покоятся где-то там.
— Понимаю, — с обманчивой тактичностью кивнул Норя.
— Но вы не появлялись здесь семь лет! — куда менее тактично напомнила Ковалевич, которая, видимо, выполняла в этой парочке роль «плохой полицейской».
— Вначале я не мог. Я учился в школе-интернате…
— В специальном интернате сети «Вознесение»? — переспросил Норя с непритворным интересом.
— Да. А потом… Потом… — я сделал паузу, думая, как лучше ответить. — Я просто все как-то не собирался сделать это. Знаете, так бывает. А что, с этим есть какие-то проблемы?