Новый мир. Книга 2: Разлом. Часть вторая
Шрифт:
— Не стреляйте в нас, пожалуйста.
— Ты кто такая?! — продолжала орать стервозная девица.
— Я просто бродяжка. Я никому не хочу зла.
— Ого-го! — отозвался вдруг со стороны третий голос, тоже говорящий без акцента по-русски и тоже принадлежавший, похоже, молодому парню. — Сука, тут, ребята, скотобойня! Кто-то реально псин гранатой подорвал! Кишки повсюду! С ума сойти!
— У тебя откуда гранаты, сука?! — угрожающе допытывалась агрессивная девица у Марички. — Отвечай быстро, мы с тобой церемониться не будем!
Маричка ничего не ответила. Тогда со стороны говорившей
— Встань, сука ты такая, чтобы я тебя видела! Вот так! Попробуй только что-то выкинуть! А теперь слезай! Живо!
Судя по звукам, Маричка подчинилась команде. Затем донеслась возня, какая бывает, когда-то кого-то грубо, бесцеремонно и ожесточенно обыскивают.
— Где твои вещи?! — продолжала бушевать девица. — Потеряла?!
— Нашла у нее что-то? — осведомился другой голос.
— Нихера! Да ты посмотри на эту шлюху замызганную, она же тут почти голая ошивается! Первый раз такое вижу! Ты кто вообще такая, шмара?!
— Я никто, — обреченно произнесла Маричка. — И у меня ничего нет…
— Ты, я смотрю, сука, не кумекаешь, с кем дело имеешь! Нашивки видишь вообще?! Мы тебе, мать твою, не гопники! Мы — патруль добровольческой комсомольской дружины! Мы здесь охраняем порядок, усекла?! Боремся с диверсантами, шпионами, саботажниками и корабо…колабо… коллаборационистами. Ты хоть знаешь, что это такое, замухрышка?!
— Ничего я не знаю, — испуганно прошептала в ответ Маричка. — Я никого такого не встречала, честное слово. Ничего плохого не делала…
— А граната откуда?!
— Не трать на нее время, Юлька, — вдруг решительно оборвал ее первый из заговоривший, по-видимому, старший из троицы. — Я чувствую, что вон тот персонаж, что там лежит, поинтересней будет. Лимонка наверняка ему принадлежала.
— Сдох, как думаешь?! — предположила Юлька. — Лежит как убитый.
— Да нет, вроде ворочается… или показалось. Петь, иди обыщи. Попробуем понять, что за фрукт. Уж не тот ли гад, которого в розыск объявили?
— Слишком жалко смотрится, — с сомнением покачала головой Петя. — Больше на бродягу смахивает обычного. Давай девку лучше допросим, а? Пусть Юлька у нее спросит…
— Ты чего, болван, приказы мои обсуждать тут вздумал?! — сразу взъелся на Петю командир. — Иди давай, обыщи этого. А с девкой я сам разберусь!
— Мы никому не хотим зла, — вдруг подала голос Маричка, заговорив по-русски, с легким акцентом. — Пожалуйста, отпустите нас.
— Ах, так ты по-русски говоришь? — заинтересовался командир.
— Чё сразу не заговорила?! — напустилась на нее Юлька. — Я, мля, из-за тебя язык ломала на этом долбанном цыганском языке!
— Я испугалась, — смиренно и честно ответила Маричка. — Простите.
— То, что ты по-русски говоришь — это хорошо, — вновь заговорил командир, голос которого слегка потеплел. — Но извини, подруга, это в наше время ничего не значит. Тут в округе «оборотней» ловят, диверсантов из Содружества. Тоже под русских людей косят. А сами целые деревни вырезают. Слыхала о таких?!
— Я ничего не знаю, — упавшим голосом прошептала Маричка.
— Что за товарищ с тобой? Кто такой?
— Мы с ним случайно встретились, — пролепетала девушка. — Думала, он будет охранять
меня, поможет мне дойти… Но появились собаки, и…— Куда дойти?! — рявкнула Юля. — Вы туда шли?! Что вообще в той стороне забыли, а?!
— Там ничего нет, — подтвердил Петя. — Заброшенные руины, и невдалеке пристанище хохляцких бандитов, которые «казаками» себя кличут. Вы, кстати, не из ихних-ли будете?!
— Слушай, ты! — вдруг подал голос разъяренный командир. — Я тебе уже минуты две назад сказал идти и обыскать этого урода, что вон там лежит! Ты что, оглох?!
— Ладно, иду, иду… О, ты гляди. Заворочался! Смотри что делает!
С того самого момента, как до моих ушей донеслись слова «добровольческая комсомольская дружина», шестеренки моего измученного, затуманенного мозга закрутились. Я хорошо знал, что значит это словосочетание. На оккупированных ими территориях евразийцы создавали такие дружины из местной молодежи, в основном славянского происхождения, которую взамен верности коммунистической идеологии, пусть даже показушной, наделяли оружием и карательными полномочиями. Евразийские «комсомольцы» не были серьезной боевой силой, это были всего лишь зарвавшиеся юноши и девушки, одураченные пропагандой или упоенные крошечной властью, которой их наделяло оружие. Но, по задумке местного командования, «комсомольцы» худо-бедно годились для поддержания порядка в тылах, пока солдаты Народно-освободительной армии будут сражаться на передовой.
Едва я понял, кого привел к нам шум, поднятый из-за собак, как мозг отдал организму команду немедленно действовать. Несмотря на полное измождение я перевернулся на живот и, помогая себе руками, начал медленно ползти в сторону задней части фуры, подальше от них. Вряд ли в моем мозгу в этот момент сформировался сколько-нибудь внятный план действий — скорее я пытался инстинктивно отсрочить момент своего пленения, неминуемым следствием которого станут допросы, пытки, разоблачение и затем казнь.
— Ты чего стоишь и пялишься?! Иди быстрей притащи его сюда! — распорядился командир комсомольцев.
— Да понял я, понял, — отозвался Петя, и, судя по звукам, наконец зашагал в мою сторону.
— Не обижайте его, пожалуйста! — взмолилась Маричка. — Мы ничего плохого никому не…
— Да закройся ты, заладила одно и тоже! — рявкнула на нее Юлька. — Все так говорят!
— Мы вас доставим в комендатуру, как прочих бродяг, — отрезал командир. — Вас там проверят, не преступники ли, ни диверсанты ли. Если да — к стенке. Нет — значит, как тунеядцев, к трудовой повинности. Здесь у нас теперь порядок. Теперь у нас всегда порядок будет…
Я-таки успел заползти за фуру раньше, чем комсомолец приблизился ко мне. Не обратил внимание на его оклик, но он, к счастью, не стал стрелять. Теперь у меня было несколько секунд до того момента, пока он дойдет сюда. Я действовал инстинктивно, как робот. Прислонился к задней двери фуры. Дрожащими руками достал из подсумка свой медицинский комплект, открыл его, вынул последний шприц с «Валькирией»…
— Эй, ты! — надо мной раздался предупредительный щелчок затвор в тот самый миг, как я ощутил, как энергия заструилась по венам. — Ты чего это, сука, делаешь? Наркоман, что ли?!