Новый мир. Книга 5. Возмездие

— Это я, Роберт, — произнес я.

Краткое время в трубке звучала тишина.

— Я слушаю тебя, Дима, — ответил он затем ровным голосом — как будто между нами ничего и не произошло, как будто он не знал о моем нынешнем положении и занятии.

— На чей ты сейчас стороне? — прямо спросил я.

— Я давно на пенсии. Дима, тебя очень плохо слышно. Ты на каком-то аэродроме?

— Сейчас не время для лжи, Роберт! — повысил голос я. — Именно сейчас, один раз в жизни, ты должен сказать мне правду, без уверток! Потому что передо мной сейчас лежит гребаный файл с твоим гребаным именем! Толстенный файл, лоснящийся дерьмом, в котором достаточно информации, чтобы я застал тебя со спущенными штанами прямо в твоем уютном домишке в Марабу, или в твоей старой конспиративной квартирке в Олтенице, или в еще одной в Цюрихе! Они слили на тебя все, что только можно! Здесь есть даже о некоей Селене Ортега, и ещё о некоей Тине Спенсер — из числа твоих многочисленных девчонок-информаторов, которых ты всю жизнь использовал, а вдобавок потрахивал, как когда-то Клаудию Ризителли! Этот файл передал мне Густав Аффенбах, полковник СБС! Ты ведь слышал о нем?! Вундеркинд-шахматист, который после инсценировки его смерти в 92-ом перешел на нелегальную работу в образе Германа, информатора Сопротивления! От него же я получил файлы на Гаррисона, Брауна, Томсона, на говнюка Торричелли! Знаешь, что это значит?! Патридж списал тебя! Он хочет видеть тебя мертвым! И если я не реализую это его решение — то это сделает Чхон! Где-то в своих расчетах ты, похоже, просчитался, старый интриган! И не прикрыл свой зад! Так что задаю тебе еще один раз гребаный вопрос — на чьей ты, мать твою, стороне?!

Я был уверен, что смутить Роберта Ленца не может в этой жизни ничто. Однако чуть ли не впервые в жизни, я ощутил в его голосе нотки беспокойства.

— Мы должны встретиться, Дима. Такие вопросы не обсуждаются по телефону.

— Либо ты отвечаешь мне, Роберт, либо я сейчас ложу трубку, и больше не делаю ничего для того, чтобы спасти твою гребаную старую задницу в память обо всем том, что было!

— Ну ладно! — даже сквозь шум я ощутил, как он вздохнул. — Хорошо, здесь большого секрета нет. Я сейчас определенным образом сотрудничаю с оппозицией. С настоящей оппозицией, естественно, а не с теми сумасшедшими, с которыми ты, насколько мне известно, имеешь сейчас дело. Я впечатлен тем, как ты хорошо информирован. Но что бы ты ни был намерен от меня потребовать…

— Лидеры оппозиции уже съехались в Подгорицу?! — без перехода спросил я.

— Ты что, смеешься надо мной?! — не удержался Роберт от того, чтобы повысить голос. — Ты правда думаешь, что достаточно помахать передо мной моим грязным бельем — и я поддамся на простой, как дверь, шантаж, и предоставлю тебе такую информацию, допустим она даже у меня есть, после того, как твой новый патрон Фримэн в прямом эфире объявил об открытии охоты на руководство оппозиции?!

— Хочешь, чтобы они уцелели?! Тогда пусть держатся подальше от Подгорицы, и вообще не собираются вместе! Сопротивление собирается их всех уничтожить! Слышишь?!

— А ты, значит, разносишь их угрозы?

— Послушай меня, бляха! Я пытаюсь предупредить тебя об опасности!

— И я должен верить тебе?

— Послушай меня! Лаура Фламини — дочь одного из лидеров оппозиции, Робера Фламини! Я люблю ее! Тебе это известно, не говори что нет! Она сейчас где-то рядом с ним, выполняет роль его помощницы! Неужели ты думаешь, что я не заинтересован в ее выживании?!

— А откуда мне знать, что ты действительно предупреждаешь, а не говоришь это для того, чтобы сорвать саммит или сегодняшнее совещание? Откуда мне вообще знать, говоришь ли со мной ты или кто-то другой? А если даже это ты — делаешь ли ты это по своей воле или под принуждением? Дима, если ты адекватен, то должен понимать, что у меня нет ни малейших причин тебе верить!

— Ты сказал — «сегодняшнее совещание»?! — переспросил я.

— Я уверен, что там каждый день проходят какие-то совещания! — как ни в чем не бывало мгновенно сориентировался старый интриган, постаравшись скрыть несвойственную ему оплошность. — Но если бы даже я знал об этом что-то…

— Да хватит уже, Роберт! Проговорился — так проговорился! Что бы там не происходило — пусть там по крайней мере усилят охрану! Речь не о паре психов из Сопротивления! За этим стоит Патридж! Патридж решил пойти ва-банк, завалить всю оппозицию, ты это понимаешь?! Алло! Роберт, ты слышишь меня?! Ты меня слышишь?!

Но я напрасно надрывался — связь прервалась. Попытка восстановить ее результатов не дала. Либо Ленц положил трубку и заблокировал меня, либо помехи создал кто-то другой.

— Вот дерьмо, — прошептал я в отчаянии, с тревогой глядя в чистое небо, висящее над пустыней.

Говоря Джерому о страшной опасности, которую я подвергал нас этим звонком, я не шутил и не преувеличивал. Можно было ни секунды не сомневаться, что звонок перехвачен, а наше местоположение зафиксировано спецслужбами, и где-то в их недрах уже развивается бурная деятельность. Надо было убираться отсюда немедленно. Но вначале…

Я подсоединил к спутниковому коммуникатору флэш-накопитель, найденный в подвале у Амира. Информация на нем занимала не так уж много места — вполне достаточно, чтобы отправить одним сообщением. «Можешь больше не напрашиваться на аудиенцию к доброму дедушке», — нацарапал я торопливо, перед тем как отослать записи Рамади на номер спецпрокурора Анны Миллер.

§ 44

Евразийцы мало беспокоились о комфорте тех, кто путешествует в десантном отсеке их транспорта. Перегрузка при взлете была такой, что Стефан и Миро с непривычки блеванули, а остальные — позеленели и едва сдержались. Пилот не стал извиняться «за временные неудобства» — отделенный от нас запертой кабиной, он вообще не подавал признаков жизни, едва ли подозревая о том, кого и уж тем более зачем он экстренно доставляет на Балканы.

Если мне не изменяли познания в географии и тактико-технических характеристиках евразийской авиации, то расстояние в почти 4000 миль, которые отделяли наше местоположение от побережья Адриатики, гиперзвуковой «Синьтьенвон» на своей крейсерской скорости способен был преодолеть менее чем за 1,5 часа. Времени было мало.

Пока остальные отходили от перегрузки, я включил и направил на себя камеру:

— Добрый день всем. Говорит Димитрис Войцеховский. Спасибо, что вы все еще смотрите эти записи. Верите ли вы мне и поддерживаете меня, или считаете чокнутым психопатом и просматриваете эти видео лишь ради забавы — я благодарен вам. Вполне возможно, что это моя последняя запись. Я говорю это все время, но в этот раз — все особенно серьезно. Она окажется в Сети так скоро, как позволят коммуникации. Если окажется. И, вполне возможно, что к тому времени я уже буду мертв.

Вздохнув и кратко продумав последующие слова, я произнес:

— В последние недели вы привыкли ассоциировать меня с организацией, которая называет себя «Сопротивлением». Но с этим покончено. Мне в любом случае стоило положить этому конец. Стоило помнить, чему меня учили родители. Что насилие и жестокость никогда не доводят до добра. Что жизнь состоит из уступок, компромиссов, умения находить общий язык с разными людьми. Я сделал ошибку, позволив загнать себя в замкнутый круг мести. В глубине души я понимал это едва ли не с самого начала. Но вырвался я из этого круга не из-за груза моральных терзаний. Озарение оказалось намного более внезапным и жестоким.

Сделав долгую паузу, я молвил:

— Сопротивление — это обман. Есть лишь одна причина, по которой эта организация так долго и безнаказанно развивалась и ширила свое влияние — почти с самого начала она находилась под контролем спецслужб Содружества. Спецслужбы использовали ее как «пугало», чтобы держать общество в постоянном страхе и оправдывать авторитаризм. Я давно подозревал это. Но теперь у меня есть конкретные факты. Это была идея Карима Рамади, бывшего заместителя директора СБС. Идея, одобренная лично Протектором Содружества, сэром Уоллесом Патриджем. Перед своей смертью Рамади, терзаемый раскаянием, раскрыл эту тайну своему давнему врагу, создателю и первому идеологу Сопротивления, чьи идеи он извратил и сделал орудием обмана — Амиру Захери. Однако Амир не решился открыть тайну миру — из жалости и симпатии к миллионам смелых и честных людей, жаждущих перемен, которые все эти годы принимали Сопротивление за чистую монету. Сегодня Амир погиб от рук тех, кто исповедовал извращенные спецслужбами идеи Сопротивления. От рук людей, зараженных вирусом ненависти, ослепленных пропагандой, которую озвучивают спецслужбы устами так называемого «Фримэна» — выдуманной личности, которой никогда на самом деле не существовало. Однако Амир не унес свою тайну в могилу. Вот, что он мне завещал.

Я замолчал, и включил одну из записей. На ней был бодрый голос Карима Рамади.

— Социологическое моделирование показывает прямую корреляцию между падением уровня опасений из-за внутренних и внешних угроз и ростом поддержки либеральных и демократических идей. История знает множество примеров. Еще в конце прошлого века власти довоенной Россия вынуждены были регулярно подогревать тему чеченской террористической угрозы для сохранения лояльности населения идеям «твердой руки». В начале следующего века ее сменила тема внешних угроз — противостояние с Западом, войны в бывших советских республиках. Похожая картина наблюдалась и в США. Если бы не теракты 11-го сентября 2001-го — никогда не была достигнута общественная поддержка военного вторжения в Ирак в 2003-ем.