Новый порядок

Жрец величественно вышел, довольный победой в столь важном споре. Действительно, где это видано — проводить службу во славу Гора и самого Ра в самый глухой час ночи, когда властвует над землёй всякая нечисть! Кощунство и святотатство!

Себхак, наблюдавший за спором из своего угла, встал и бесшумно вышел — точно вылетела летучая мышь.

— А может, как-то иначе? — спросил Нефрен, озадаченно потирая ухо.

— Как именно? — глаза Нармера блеснули. — Без обряда и молитвы воины не пойдут в бой, ты же знаешь. А выйти надо затемно. Может, ты знаешь, как всё это совместить?

Все молчали. Пламя светильников озаряло лица боевых соратников, и Нармер с радостью отметил — они не боятся. Они не боятся даже гнева богов, и готовы исполнить любой приказ. Вот она, сила нового порядка!

Себхак вновь возник из темноты, как летучая мышь.

— Случилось страшное, мой Повелитель. Почтенный Упуаут внял твоим доводам, и передумал. Он шёл сюда, чтобы сказать, что согласен исполнить священный обряд немедленно, но споткнулся в темноте и свернул себе шею. Последние слова его были о том, чтобы его помощник Итенну исполнил обряд вместо него.

— Это ужасная потеря для всех нас — склонил голову Нармер. — Кто слышал его слова?

— Его слова слышали подбежавшие на крик воины. Трое совершенно случайных людей, между собой незнакомых. Они повторили слова Упуаута слово в слово. Так что ни о каком сговоре или подлоге речи быть не может.

— Ну что же — Нармер встал. — Разбудите Итенну и огласите ему слова Упуаута. Не думаю, что он откажется исполнить последнюю волю покойного, тем более своего наставника и старшего жреца.

— Мне он тоже показался весьма умным малым — смиренно произнёс Себхак. Иуну хмыкнул, осклабился.

— Нехорошо так, Иуну — сурово произнёс Нармер. — У нас же несчастье случилось, а ты смеёшься.

— Прости, о мой Повелитель — потупился Иуну. — Больше не буду.

* * *

— … Вот они, вождь.

Тутепх вглядывался в подёрнутую пеленой мелкого моросящего дождя серую даль, где один за другим зажигались огоньки костров. Ещё, ещё… Как их много… Очень много.

Воины передового дозора тоже вглядывались в сгущающиеся зимние сумерки, сжимая в руках луки с наложенными на тетиву стрелами. На миг Тутепхом овладело дикое желание — ночью напасть на вражеский лагерь, пока усталые солдаты спят как убитые. И сделать их таковыми.

Он закрыл глаза — так вдруг явственно привиделось… Из воды выползают, как змеи, разведчики-пловцы. Короткий взмах руки, и медный стилет вонзается в горло клюющего носом часового. Кто-то подхватывает выпавший из рук убитого тяжёлый лук, натягивает тетиву… А из ночной тьмы уже с лёгким плеском и шорохом выныривают, выскакивают на берег воины, не тратя время на вытаскивание лодок…

— Вот бы их, как уснут… А? — прервал видение Мкхаи, чуть раздвигая стебли тростника перед лицом. Видимо, ему пришла в голову та же идея. После того, как Тутепха избрали верховным вождём, Мкхаи занял его прежнее место и теперь командовал силами нома Розового Лотоса.

— Нет, Мкхаи — помедлив, вздохнул Тутепх. — Не удастся. Луна сегодня никакая.

— Ну а если перед самым рассветом? А?

— Перед рассветом, говоришь… Кто-то из часовых непременно поднимет шум. И тогда мы поменяемся местами — Нармер будет бить нас на берегу, при высадке. Прижмёт к воде и уничтожит, потому как у него почти в полтора раза больше людей.

— Ты прав — подумав, кивнул Мкхаи. — Прости, что отвлёк тебя от твоих мыслей.

— Ладно — чуть улыбнулся Тутепх. — Значит, так. Твои посты отсюда до Полосатого плёса. Заграждения?..

— Поставили так, что о них не знают даже рыбы. Двадцать четыре троса в руку толщиной.

— ДобрО. Но часовым следить в оба!

— Всё понятно. Не беспокойся!

Ну ещё бы не понятно. Если бы вражеским лазутчикам удалось за ночь обнаружить и перерезать натянутые под водой тросы, это был бы роскошный подарок Нармеру. И весьма неприятный сюрприз воинам Земли Папируса.

— Хорошо. Справа от тебя Ясте, слева Теш. Бойцов накормил?

— Да, уже.

— Очень хорошо. Боюсь, завтракать не придётся.

В быстро сгущающейся тьме угадать выражение лица было уже невозможно, но голос выдал Мкхаи.

— Ты думаешь, они начнут ещё до рассвета? Не помолившись?

— Не знаю, как насчёт молитвы, но насчёт «до рассвета»… Я бы на месте Нармера сделал именно так.

Сзади бесшумно возникла фигура старшего охранника. Тутепх усмехнулся.

— Я так привык к вам, ребята, что даже не представляю, что буду делать, когда всё закончится. Может быть, Совет согласится, чтобы вы помогали мне в кузнице?

— Там твой отец просит уделить ему немного времени — чуть улыбнувшись, ответил страж.

— Отец? — Тутепх встал — Зовите, разумеется.

Старый Тигами появился, одетый в боевые доспехи, но без оружия. Подошёл к сыну вплотную.

— Что случилось, отец?

— Что случилось… — неожиданно рассердился старый кузнец — До чего ты стал великий — уже родной отец должен иметь веский повод, чтобы попасть к тебе на приём!

— Да ладно, ладно, не злись — засмеялся Тутепх. — Давай присядем.

Они разом сели.

— Всё-таки ты зря пошёл, отец. Твоего года рождения мы не призывали.

— Моего года… — снова проворчал Тигами. — Для того, чтобы биться с врагом, важны крепкая рука и верный глаз, а не год рождения. Я ещё многим молодым…

— Понятно — улыбнулся Тутепх.

— Не думаю, что у тебя чересчур много воинов, чтобы выбирать.

Снова помолчали. В сгущающейся темноте уже невозможно было разглядеть выражение лица собеседника — только смутное пятно с тёмными пятнами глаз и рта.

— Где Ави? — вновь подал голос Тигами.

— Ави я услал на протоку. Там застава в три сотни копий, самая дальняя.

Тигами хмыкнул.

— Обидел парня.

— Зато точно будет жив! — отрезал Тутепх.

Старый кузнец тяжко вздохнул.

— Ты прав, Тутепх. Хоть кто-то…

— Ого! Это ты о чём, отец? Это ты брось!

— Да нет, сынок… — глухо произнёс Тигами. — Всё может быть. Или ты, или я, или оба. Уж мне ли не знать, что такое война.

— Прекрати, отец. С таким настроением в бой не идут.