Новый Вавилон

— Мы считаем — вернее, догадываемся, — что мало кто на планете знает о нашем существовании. Новости о жизни во внешнем мире доходят до нас редко, мы получаем их только от новых изгоев. Они подтверждают, что мы не более чем легенда, миф. Мы в курсе, что для немногих представителей власти — юристов, военных или политиков, — знающих о нашем существовании, изгои — угроза. Для них мы террористы, преступники. Казнить нас они не могли — смертная казнь отменена, поэтому изгоев депортировали. Но куда изгнать людей на планете, где нет границ? Это не самый последний из парадоксов, господин де Кастро, госпожа Луазель. Им пришлось нарушить основной принцип и создать границу, охраняемую военными, а нам оставить участок земли для строительства своей утопии. — Палестинка улыбнулась и поправила платок. — Не исключено, что они надеялись увидеть, как мы перегрыземся. Спросите почему? Все просто — из-за навязчивой идеи, будто националисты не способны жить рядом и не убивать друг друга. Сами видите, это не так!

Сидящие в амфитеатре заулыбались.

«Они не соседи, они друзья!» — подумала Клео.

— Войны между народами являются лишь короткими перерывами между долгими фазами взаимных обменов, торговли, культурно-интеллектуального обогащения. Мир без множества народов — нелепица, это мир сирот, эгоистичный и обреченный мир. Все памятники, все искусство, все знания, на которых покоится современный мир, не существовали бы, не будь народов, наций и государств. Что строит нынешний объединенный мир? Какое наследие он оставит будущим поколениям? Без разных народов он обречен на существование среди руин отживших культур, сам же не способен создать ничего нового. Земля станет бесплодной. Земля уже бесплодна. Мы не террористы, господин де Кастро, мадемуазель Луазель, мы политические заключенные, требующие права жить на земле предков. Мирно! Понимаете?

Асима Маждалави закончила. Лилио медленно поднялся и направился к трибуне, чтобы его видели все изгои.

— Опасны не вы! — заговорил он. — Буду честен — не думаю, что Всемирный конгресс, президент Галилео Немрод и даже военные из Всемирной военной организации действительно считают вас террористами, способными пролить реки крови или надеть пояса шахидов и подорваться, защищая свои идеи. Все это в прошлом. Опасны не вы, а ваши идеи.

Никогда еще в этой пещере не стояла такая тишина.

— Экклесия выявила худшего врага, одного и того же повсюду в мире, где победила демократия. За короткой эйфорией следует разочарование. Тяга к новым утопиям. Вы олицетворяете одну из новых утопий. Вы — надежда для миллиардов жителей планеты, которые чувствуют себя слишком одинокими, беспомощными, почти безвестными существами без малейшей поддержки. Ваши убеждения — яд для Всемирной Организации Передвижения. Отрава, способная распространиться по всем морям и побережьям планеты и разрушить принципы Конституции 2058 года. Одна Земля, один народ, один язык…

Свист и гневные выкрики заглушили голос журналиста, но Лилио лишь воодушевился.

— В одном вы точно ошибаетесь. Объединенная Земля способна, как и народы и цивилизации былых времен, оставить детям достойное наследство.

Ропот усилился, и Лилио повысил голос:

— Что мешает мировому правительству строить новые храмы? Новые башни? Новые замки?

— Они делают это ради наживы! — выкрикнул кто-то из задних рядов. — Бездушный бетон, лишенные истории камни, дворцы без прошлого, только это у них и есть. Коммерция — и ноль духовности!

Клео показалось, что ситуация вот-вот выйдет из-под контроля.

— ВОП завтра устраивает празднование столетия телепортации человека. Завтра! На острове Тристан-да-Кунья. Они хотят на несколько минут перенести туда все человечество, в огромное здание, самое большое из всех когда-либо строившихся на планете. В новую Вавилонскую башню!

В пещере воцарилась абсолютная тишина. Судя по всему, никто из изгоев не знал этого.

— Разве не то же самое делали наши предки? Священное место, памятное место, символичная церемония, ритуал, идеал. Этот проект президента Немрода, на мой взгляд, очень напоминает те, что придавали смысл жизни ваших народов, наций и территорий.

Лилио затянул паузу, и Асима Маждалави успела вклиниться с вопросом:

— А вы? Что об этом думаете лично вы? Зачем вы здесь? Что вы хотите сказать нам?

Де Кастро улыбнулся.

— Сказать? Я журналист и хочу выслушать вас. Я могу одно — информировать. Я добрался сюда с большим трудом ради нашей встречи и разговора. Если позволите, я расскажу миру о вашем существовании.

— Всемирный конгресс не позволит! — фыркнула Асима.

— Мне, конечно, попробуют помешать, как и всегда. Правда, до сих пор у них не очень-то получалось.

Клео не понравилась самодовольная улыбка Лилио, совершенно сейчас неуместная. На лице палестинки появилось скептическое выражение — очевидно, журналист не убедил и ее.

— Мне кажется, вы переоцениваете свои возможности, господин де Кастро. Хотите написать статью об изгоях? Великолепно! А дальше что? Сто других журналистов состряпают опровержение. Полагаете, что мы никогда не рассматривали подобную идею? Не хотели добраться до границы, уйти от патрулей и передать послание общественности? Защитить нашу честь? Некоторые из нас пытались, а толку? Возникли слухи, которые никого не взволновали. Земляне захлебываются информацией. Каждый час на Экклесии появляется новый вопрос, способный заставить планету вращаться в обратную сторону. Чтобы встряхнуть, расшевелить общественное мнение, требуются куда более зрелищные действия. Мы знаем, какие именно, но терроризм — не наш путь.

Аудитория зааплодировала. Клео не могла не восхититься верности изгоев своим принципам.

— У меня есть предложение! — выкрикнул Лилио, перекрывая шум. — Есть способ донести до мира ваши требования. Устройте акцию — яркую, но мирную. А я сделаю о ней эксклюзивный репортаж.

Лилио замолчал, дав аудитории время осмыслить слова, потом сбросил с плеча рюкзак, открыл его, сунул внутрь руку и вскинул ее вверх, держа в кулаке несколько телепортеров.

По залу побежал ропот.

Всем, конечно же, был знаком этот ненавистный предмет. Которого были лишены только изгои.

Клео тоже не могла отвести взгляд от охапки телепортеров, Лилио походил на уличного торговца. У нее замерло сердце. Журналист ничего не оставил на волю случая и в деталях продумал свой план, как только узнал о существовании изгоев и обнаружил подпольные гаджеты в тайнике Тане Прао. И этот план был… совершенно безумен!

— У меня при себе сотни телепортеров, — продолжил Лилио, — и все они анонимны. Если вы пересечете границу Казахстана верхом, на велосипеде или пешком, дальше сможете перенестись в любое место, и никто не успеет помешать вам! — Журналист посмотрел на Асиму Маждалави, обвел взглядом сидевших в первом ряду каменного амфитеатра. — В Иерусалим, на эспланаду у храма, на Кипр, к линии Аттилы, к Марокканской стене, в Ирак, на стену цитадели Эрбиль или в Лхасу, к дворцу Потала.

Клео показалось, что Лилио запомнил, какие народы представляли мужчины и женщины, произносившие клятвы.

— Прежде чем ВОП отреагирует, вы водрузите флаг вашего народа в любом памятном месте и провозгласите любое послание на родном языке. Будете петь, молиться, танцевать, дадите задержать себя, а я буду во всех местах сразу, чтобы фотографировать, снимать на камеру и передавать материалы в «Индепендьенте Планет».

Лица людей выражали изумление. Некоторые изгои с трудом сдерживали слезы. Правду ли говорит этот журналист? Неужели, просто нажав на кнопку, можно вернуться на родину, куда они не надеялись попасть?