Новый Вавилон

Этой ночью он пойдет пешком. И доберется до цели. Может, даже до восхода солнца.

Немрод сделал ошибку. Одну-единственную. Его главный враг не должен был жить в ссылке в пятидесяти километрах от Нового Содома.

Часть IV Новые миры

Никто не может быть перемещен против своей воли.

Статья 4 Всемирной Конституции от 29 мая 2058 года

43

Пустыня Аралкум, Казахстан

— Ми-Ча, есть новости о Бабу?

— Никаких.

— Черт!

Майор Артем Акинис на секунду задумался и сделал знак своим людям продолжать без него. Команда методично обследовала каждую долину, все склоны и вершины Мугоджар к северу от пустыни Аралкум. Шансы найти беглецов были ничтожными, и им оставалось телепортироваться через каждые сто метров по разбитой на участки территории в поисках хоть какого-нибудь следа. Впрочем, одно преимущество у них все же имелось: при малейшей опасности можно было исчезнуть.

Артем обвел взглядом плоское пространство степи, с которого они ушли. Пустые каньоны открывались перед ними, как лабиринт дорог. Он продолжил телефонный разговор с подчиненной, предпочтя не возвращаться в штаб-квартиру «Пангайи» и оставить Ми-Ча наедине с дочерью Немрода. По непонятной причине ему казалось, что правильнее будет не вмешиваться.

— Он час назад телепортировался в Колманскоп, — с беспокойством сказал майор, — и ни разу с нами не связался. Найди его с помощью «Пангайи», Ми-Ча. У меня сердце не на месте.

Молодая кореянка не была готова успокаивать шефа — мол, Бабу одиночка и очень опытный сыщик, не стоит паниковать. Она сама не находила себе места из-за дурных предчувствий.

Она боялась, как и Артем, — боялась как никогда раньше.

— Я этим займусь. Прямо сейчас. Вместе с Пангайей. Не… не волнуйся.

Артем не ответил.

Монастырь Таунг Калат, гора Поупа, Бирма

Ми-Ча повернулась к Пангайе, с трудом скрывая… нет, не тревогу — страх.

— Бабу… — срывающимся голосом произнесла она, — лейтенант Бабу Диоп. Найди его, прошу тебя!

Пальцы Пангайи запорхали по клавишам. Манкинг, удивленный тревожной атмосферой, спрыгнул с плеча молодой женщины и оказался на полу, в нескольких сантиметрах от Шпиона, тот зашипел, выгнул спину, вздыбил шерсть.

Девушки не обращали внимания на питомцев.

— Есть! — воскликнула Пангайя. — Бабу Диоп. Телепортер № 2048-1-29974. Координаты: 26°42?00? южной широты и 15°13?59? восточной долготы. Колманскоп, Намибийская пустыня.

Ми-Ча облегченно выдохнула. Бабу все еще обыскивает треклятую призрачную деревню. Ну почему старый дурак не позвонил ей? Она часто спорила с этим динозавром, не способным понять, что мир изменился, но Диоп олицетворял для нее отца. Бабу и Артем. Двое мужчин ее жизни. Один мог бы быть ее отцом. Другой…

— Есть проблема! — вдруг сказала Пангайя.

— В чем дело?

— Он не двигается!

— То есть как?

— Данные телепортеров очень точные. Я могу локализовать положение человека с точностью до секунды. Человек с телепортером на руке движется, как минимум дышит, даже если ничего не делает, даже когда спит. Геопривязка телепортера передает мне даже самый слабый удар сердца.

Ми-Ча почувствовала, как ее охватывает ужас.

— Он… — дрожащим голосом выдавила она, — он мог где-нибудь оставить свой телепортер. Он их ненавидит. Он…

Глаза уже наливались слезами, Пангайя с сочувствием посмотрела на кореянку.

— Я верну его, — пообещала она.

Слезы уже текли по щекам Ми-Ча, оставляя дорожки в четырех слоях тонального крема.

— Что ты сделаешь?

— Верну его сюда.

— Телепортер?

— Нет. Его самого. Если он не снял телепортер.

Ми-Ча всхлипнула.

— Ты… ты не можешь. Не получится. Нельзя телепортировать человека против его желания. Это… это запрещено.

— Да, — спокойно ответила Пангайя, — запрещено, но не невозможно.

— Думаешь, Бабу мертв? — И Ми-Ча зарыдала.

— Нет! Не знаю… — быстро поправилась Пангайя. — Я могу переместить и живого человека.

Ми-Ча вспомнила формулировку статьи 4 Конституции 2058 года.

Никто не может быть перемещен против своей воли.

— Ты могла бы отправить любого туда, куда он сам ни за что бы не отправился? Если бы решила, что это необходимо?

— Не только любого, отправлю все человечество, десять миллиардов землян — если захочу. Достаточно набрать одну строчку кода.

Ми-Ча молча смотрела на координаты телепортера Бабу на экране. 26°42?00? южной широты и 15°13?59? восточной долготы.

Они не изменились.

Ни на цифру, ни на миллионную миллиметра. Кореянка схватила Пангайю за руку:

— Верни его! Верни!

Тело Бабу лежало у ног статуй Тагьямина и Махагири. Телепортация в храм заняла одну секунду. Песчинки из пустыни Намиб медленно ссыпались на пол с его лица, стекали между пальцами рук, между ногами.

Крови не было. Он терял песок, как будто состоял из него, казалось, еще немного — и человек обратится в кучу светлой земли, которую сможет развеять ветер или швабра.

Артем склонился над телом. Он телепортировался из Казахстана, как только узнал о случившемся. Бережно, тыльной стороной ладони он стряхнул песчинки с темного лица друга. Бабу Диоп должен выглядеть достойно, когда Артем перенесет его тело в Сен-Луи, чтобы сообщить горестную весть Асту, Адаме, Жофу и Фило. Старина Бабу, самый мудрый из них, телепортировался в мир иной.

«Капп заплатит!» — поклялся себе Артем.

Ми-Ча стояла за его спиной, уткнувшись заплаканным, в потеках туши лицом в шерсть кота, тот покорно терпел объятия.

Пангайя смогла повернуть свое кресло и теперь смотрела на трех полицейских — буквально окаменевшую девушку, опустившегося на колени командира и последнего члена команды, лежащего на полу.

На мертвого Бабу Диопа. Раздавленного песком. Задохнувшегося. Ей в трагической истории досталась роль гробовщика.

— Помогите мне, Пангайя, — тихо попросил Артем. — Помогите попасть в Сен-Луи. Я должен поговорить с его женой. Потом я попрошу вас телепортировать тело к нему домой, прямо на кровать.