«Новый завет»
Шрифт:
Мария была проституткой, а кем была Марфа — трудно сказать. Так вот, у сестричек был братик, которого звали Лазарь. Чем Лазарь зарабатывал на жизнь при таких-то сёстрах, можно лишь догадываться.
Лазарю не повезло — он заболел. Сёстры послали Иисусу письмо.
«Приходи, ибо заболел человек, которого ты любишь».
Да, любил он не всех. Что бы сегодня ни говорили о всеобщей любви, но если «Иоанн» называет имена тех, кого Иисус любил, то были и те, кого он не любил.
«Иисус же любил Марфу и сестру ее, и Лазаря».
Марию он любил. И
— Эта болезнь не к смерти, а к славе господней, а значит, и к моей, ведь мы с отцом — одно.
Узнав, что его возлюбленный Лазарь при смерти, Иисус специально оставался ещё два дня за Иорданом.
Наконец, когда больной уже точно должен был умереть, он решил идти в Иудею, ведь Вифания находилась именно там.
— Оно тебе надо, учитель? — вопрошали апостолы. — Тебя хотели камнями побить, и ты еле ноги унёс. Зачем пробовать ещё раз?
— Наш друг Лазарь умер. И я радуюсь.
— Радуешься?
— Радуюсь, что меня там не было. Теперь вы уверуете.
Его логика поражала даже учеников. Что уж говорить об иудеях?
Пришли в Вифанию. Лазаря уже оплакивали сёстры и просто иудеи. Марфа встретила Иисуса на подходе.
— Как жаль, что тебя не было здесь, когда мой брат умер, — всхлипывала Марфа.
Она не знала, что Иисус радуется как раз тому, чему она огорчается. Он не стал её разочаровывать.
«Иисус, когда увидел её плачущую и иудеев плачущих, сам восскорбел духом и возмутился».
Короче говоря, он пришёл к гробу, накричал на труп Лазаря громовым голосом, после чего труп ожил.
Увидев такие чудеса, первосвященники и фарисеи собрали совет.
«Если оставим его так, то все уверуют в него, и придут римляне и овладеют и местом нашим и народом».
Во, как! Логика — великая вещь. Стоит иудеям уверовать в Христа — французы тут, как тут. В смысле, римляне.
Интересно, а кто до этого владел Иудеей? Неужто китайцы?
Главным запевалой на этом совещании был первосвященник Каиафа. Этот человек занимал должность первый год, и хотел выслужиться. Так говорит «Иоанн».
«С того дня положили убить его».
А до этого не «положили». До этого кто-то другой «искал убить его».
«Посему Иисус уже не ходил явно между иудеями, а пошел оттуда в Ефраим, и там оставался с учениками».
А до этого, значит, ходил явно. Братья не его пинками гнали в Иудею: «покажись народу». Не он прятался за Иорданом. «Иоанн» сам себе врёт, как обычно.
Приближалась Пасха, в Иерусалим набилось народу, как обычно. И, как обычно, ждали Христа.
«Тогда искали Иисуса и, стоя в храме, говорили друг другу: как вы думаете? Не придет ли он на праздник?».
Вопрос, конечно, интересный.
«Первосвященники и фарисеи дали приказание, что если кто узнает, где он будет, то объявил бы, чтобы взять его».
Значит, решили-таки взять. Его.
За шесть дней до Пасхи Иисус пришёл в дом к Лазарю и сестричкам. И возлёг с ними поужинать. Марфа накрывала на стол.
А Мария решила повторить номер с
миром. Взяла целый фунт мира и вылила его, но не на голову Христа, как в прошлый раз (в доме прокажённого фарисея), а на ноги.Налила и начала втирать эту парфюмерию своими волосами в ноги учителя. Поговаривают, что описан один и тот же случай, но это не так.
Случаи разные — они происходили в разных домах, и сама процедура была иной. То голова, а то ноги.
«И дом наполнился благоуханием от мира».
Тут, как назло, пришел Иуда Искариот и всё испортил.
— Это масло можно было продать за 300 динариев, а деньги раздать нищим.
Сразу видно его злодейскую натуру. «Сказал же это не потому, что заботился о нищих, а потому, что был вор». Ворюга! О нищих думал, гад?
Не верим! Иуда таскал при себе ящик для пожертвований. Одним словом, общак держал. Вор, он и в Африке вор.
Да, это разные случаи. В те разы Иуда сразу же замыслил предать Христа и побежал к первосвященникам за мздой. А тут — ничего подобного.
«На другой день множество народа, пришедшего на праздник, услышав, что Иисус идет в Иерусалим, взяли пальмовые ветви…»
Далее по тексту. Это кто вышел — народ? Или иудеи? Те, которые искали убить его? Или те, которые говорили, что он безумен?
Если эти, то понятны их возгласы: «благословен царь Израилев». Шоу продолжалось! Долой скуку!
«Иисус же, найдя молодого осла, сел на него».
Видите, никто осла не воровал. Он просто валялся на дороге, а Иисус его нашёл. И сел на него — не пропадать же добру.
«Среди пришедших на праздник были некоторые Еллины».
Всех, конечно, не было, но некоторые пришли. Попраздновать. «Некоторые еллины» подошли к Филиппу — поговорить.
«Нам хочется видеть Иисуса».
Праздник так праздник: на храм посмотрели, а теперь хочется ещё чего-нибудь завлекательного.
Филипп рассказал о прихотливых греках Андрею. Андрей рассказал о них Иисусу. Иисус сказал:
— Пришёл час прославиться сыну человеческому!
Слава — ужасная вещь, честолюбие — страшная сила.
«И кто мне служит, того почтит отец мой».
Ну, а кто не служит, тот против нас.
После этой речи сразу началась тайная вечеря. Иисус разделся, опоясался полотенцем и помыл всем апостолам ноги. Они не хотели, но он настоял.
Пётр, правда, поинтересовался: а почему только ноги? Иисус ответил ему, что всё остальное у них чистое. И ещё он сказал, что с сегодняшнего дня все они должны мыть друг другу ноги.
Сели кушать. Возлегли — так точнее. Все картинки, на которых они сидят за столом, можно выбросить. Да, Иисус тут же произнёс спич о том, что его должен предать один из присутствующих.
Все жутко удивились, стали озираться по сторонам, заглядывать в глаза друг другу и страшным шёпотом вопрошать: кто бы это мог быть?
Один из апостолов, «которого любил Иисус», даже бросился на грудь учителю и оросил её слезами.
— Кто это, Равви?
— Кто-кто… Тот, кому я сейчас кусок хлеба дам.