«Новый завет»
Шрифт:
— Они не пьяны, — заявил Пётр присутствующим.
— Да? Это почему же?
— Всё очень просто. Они не могут быть пьяными по той простой причине, что сейчас три часа дня.
Народ онемел от удивления. Действительно, разве может человек быть пьяным в три часа пополудни? Нет, никак не может. Вот в полчетвёртого — пожалуйста. А в три — это нонсенс.
— Они не пьяницы, а пророки.
— Ты хочешь сказать, что вот это бормотание — пророчество? — задохнулись от удивления жители столицы.
— Так точно. Именно это я и хочу сказать.
Ну,
Вы заметили, что у каждого евангелиста есть свой пунктик?
Иоанн, например, изобрёл литры. Именно литрами он первый на земле начал измерять жидкости. (К слову сказать, представьте себе, что можно сделать с одним покойником, имея сто литров бальзама).
А Лука просто повёрнут на времени. Читая его «письма», приходишь к выводу, что в Иудее каждый имел по Ролексу.
Итак, Пётр грузил мозги доверчивым иерусалимцам, а они стояли и слушали.
«Услышав это, они умилились сердцем и сказали Петру и прочим Апостолам: что нам делать, мужи братия?»
Да, надо было что-то делать. Пётр ответил: покайтесь и креститесь. Только и всего. Покаяться и покреститься — больше ничего не надо.
В тот день покрестилось три тысячи человек — если верить Луке. Но не только каялись и крестились. Делали ещё кое-что.
«Был же страх на всякой душе…
Все же верующие были вместе и имели все общее…
И продавали имения и всякую собственность…
И каждый день единодушно пребывали в храме, хваля Бога…»
Очень интересно, дамы и господа. Сегодня, когда кто-то делает нечто подобное, его называют сектантом, охмурителем, и сажают в тюрьму. И правильно делают, между прочим.
Меня особенно умиляет: «и продавали имения и всякую собственность».
Выручка, естественно, попадала к Петру в карман. Пардон — в шкатулку. С теми, кто отдавал не все свои деньги, Пётр поступал простенько. Позже мы увидим, как именно.
Такой казарменный коммунизм даже Троцкому не снился. Сегодня мы проклинаем Маркса, Ленина, Сталина и остальных. Но послушайте: эти ребята — просто дети, в сравнении с каменным Петром.
И ещё. «Был же страх во всякой душе». Именно так. Они его боялись, этого Петра.
Пётр и Иоанн шли в иерусалимский храм молиться. Это очень примечательный момент, мы ещё поговорим о нём.
Итак, они шли в храм и по дороге вылечили одного калеку. Народ удивлялся, а Пётр этот момент использовал.
— Жители Иерусалима и гости столицы! Что вы удивляетесь? Мы провели этот сеанс, используя приёмы нашего учителя, которого вы на днях предали, и от которого отреклись.
Все потупились. Пётр был прав. То, что он сам умудрился трижды отречься от Христа в течение одного часа, ничего не значило.
«Итак, покайтесь и обратитесь, чтобы
загладились грехи ваши».Это точно. Принимать покаяние должен был сам Пётр — самый верный из учеников Иисуса.
Люди начали становиться в очередь на покаяние, но процедура была прервана.
«Когда говорили они к народу, к ним приступили священники и начальники стражи в храме … и наложили на них руки и отдали под стражу до утра…»
Дело происходило в иерусалимском храме. Группа сектантов радикального толка захватила часть храма и устроили там митинг. Администрация вынуждена была принять меры. Разбирательство перенесли на утро.
Утром в храме собрались первосвященники и начали дознание. Смутьянов вывели на ковёр и начали задавать вопросы.
— Кто дал вам право устраивать беспорядки в храме?
Пётр был истинным революционером. Он набрал воздуха в грудь и закричал:
«Начальники народа и старейшины израильские! Если от нас сегодня требуют ответа в благодеянии человеку немощному, то да будет известно всем вам и всему народу израильскому, что именем Иисуса Христа Назорея, которого вы распяли…»
Петра слушали и узнавали. Его начали узнавать! В вечер ареста Христа его никто не мог узнать и он отнекивался, клялся и божился, что не имеет никакого отношения к Иисусу Христу. И вот — такая метаморфоза.
Если учесть, что допрос проводили Анна и Каиафа, то понятна их реакция.
«Видя смелость Петра и Иоанна, они удивлялись и узнавали их, что они были с Иисусом…»
И всё же, их отпустили, этих смутьянов.
«Они же, пригрозив, отпустили их…»
Пётр со товарищи не переворачивал столы менял, не изгонял их из храма. Можно и отпустить. Пока.
Апостолы с гордым видом удалились к своей общине. А община была покруче секты преподобного Муна.
«У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее… Ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного и полагали к ногам Апостолов…»
Вот так. К ногам апостолов.
«Некоторый же муж, именем Анания, с женою своею Сапфирою, продав имение, утаил от цены, с ведома жены своей, а некоторую часть принес и положил к ногам Апостолов. Но Пётр сказал: Анания! Для чего ты допустил в сердце твое мысль солгать?..»
Да. Представляете? Человек продал всё, что у него было. И отдал проходимцам. Немножко решил приберечь — на всякий случай. И вот — это грех.
Но это ещё не всё.
«Услышав сии слова, Анания пал бездыханен; и великий страх объял всех, слышавших это».
Да, он был убит словом — если верить Луке. Вы всё ещё ему верите?
Деньги — это нечто очень реальное. Вас заставляют продать всё своё имущество и отдать выручку. И убивают. Словом.
«И великий страх объял всех, слышавших это».