"Ну и нечисть". Немецкая операция НКВД в Москве и Московской области 1936-1941 гг

лагерь, умер или был освобожден на этапе следствия. Очевидно, что такая работа может быть проведена

только в результате объединения усилий государственных учреждений Москвы и заинтересованной

общественности. Утвердившаяся на сегодняшний день практика освоения этого фонда по частям, пусть

понемногу, но приближает нас к достижению конечной цели, лучше всего высказанной в строке поэта:

«Хотелось бы всех поименно назвать...».

Поиск и публикация биографических данных немецких жертв большого террора стали лишь частью

исследовательского проекта, поддержанного Германским историческим институтом в Москве. Изученные

архивные материалы позволяют в значительной степени дополнить наши представления о составе и

динамике эмиграции из Германии в Советскую Россию, о политическом курсе германской компартии и

Коминтерна, о специфике репрессий в отношении различных категорий немцев как «национального

контингента».

Окончательные ответы на подобные вопросы могут быть получены только при сопоставлении информации,

содержащейся в архивно-следственных делах с материалами государственных ведомств и политических

организаций, решения которых определяли повседневную жизнь выходцев из Германии в сталинской

России. Речь идет прежде всего о нормативных актах НКВД и оперативной практике органов внутренних

дел на местах, документах германского посольства в Москве, личных делах немецких коммунистов, которые

вел отдел кадров Исполкома Коминтерна (ИККИ). Как правило, эти архивные материалы продолжают

оставаться недоступными для исследователей либо их научное освоение требует серьезной кооперации с

коллегами из ФРГ.

Автор принимает на себя ответственность за публикацию промежуточных итогов исследования и

рассматривает данный шаг как приглашение к дальнейшему научному диалогу с коллегами, которые давно и

плодотворно разрабатывают иные аспекты данной темы. Подзаголовок книги мог бы звучать как «рабочие

материалы», подразумевая, что знакомство с ними должно стать стимулом для критической проверки,

содержательного дополнения и доведения до конца того, что было задумано в рамках настоящего проекта.

5

Его реализация была бы невозможной без помощи и содействия руководителей и сотрудников ГАРФ — С. В.

Мироненко, Л. А. Роговой, Д. Ч. Нодия, Российского архива социально-политической истории — А. К.

Сорокина, В. Н. Шепелева, С. М. Розенталь, Ю. Т. Туточ-кина. Я благодарен всем коллегам-историкам из

России, Австрии и Германии, в дискуссиях с которыми формировалась концепция исследования, обсуждался

его ход и подводились промежуточные итоги. В отборе данных из опубликованных источников и

оформлении статистических приложений принимали активное участие мои студенты — Александра

Терентьева и Людмила Лягушкина.

Особые слова признательности — директору-основателю Германского исторического института в Москве

Бернду Бонвечу. Его вдохновляющая уверенность в том, что надо идти вперед и браться даже за такие темы, которые связаны с известным риском и не обещают стопроцентного результата, стала «повивальной бабкой»

и путеводной звездой настоящего исследования. И, конечно, низкий поклон моим родителям, Лидии

Ивановне и Юрию Геннадьевичу Ватлиным. Их постоянная и заинтересованная поддержка моих научных

изысканий и сделала в конечном счете возможным появление этой книги.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ЧИСТИЛИЩЕ

Глава 1

ОТПРАВНЫЕ ТОЧКИ ИССЛЕДОВАНИЯ

1. Современное понимание сталинского террора

В отличие от своих соседей в леворадикальном политическом лагере России большевики отвергали

индивидуальный террор. Придя к власти, РКП(б) на практике реализовала свою установку на насилие как

мотор революционных преобразований, а также продемонстрировала прагматически-пренебрежительное

отношение к нормам права и ценностям гражданского общества. Ленин в «Детской болезни левизны в

коммунизме» искал опору в эпохе якобинской диктатуры, террор которой позволил выстоять Французской

революции. Следовательно, и мы не можем быть против «террора со стороны победившей революционной

партии, осаждаемой буржуазией всего мира»6.

Показательно, что эта цитата попала в подборку материалов, которую прихватил с собой один из героев

нашего исследования — немецкий адвокат Феликс Галле, когда отправлялся в Швейцарию защищать

видного функционера КПГ Гейнца Неймана от выдачи властям Третьего рейха. Галле смог доказать

неправовой характер гитлеровской диктатуры, где «судебный приговор был заменен приказом вождя в его

качестве верховного вершителя правосудия»7. Однако эти слова в равной степени могут быть применены и к

сталинской России. Политические репрессии, достигшие своего апогея в 1937 г., олицетворяли собой «как

грубейшие деформации самого законодательства по сравнению с нормами цивилизованного общества, так и

6 Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 41. С. 16.

7 Галле Ф. Борьба за право убежища для политических эмигрантов. Международно-правовое заключение по делу о выдаче

Гейнца Неймана. М, 1936. С. 54.

7

преступные нарушения той элементарной законности, которая еще сохранялась в некоторых юридических

документах»8.

Сталин выступил одновременно и как продолжатель традиции «кризисного прагматизма», заложенной

Лениным, и как творец режима, который современные исследователи справедливо называют «избыточно

репрессивным». Превентивный террор превратился в наиболее устойчивый элемент сохранения этого

режима9. В то же время его юристы «так и не сформировали собственного понимания права, которое