"Ну и нечисть". Немецкая операция НКВД в Москве и Московской области 1936-1941 гг

позволяет исследовать новые грани данной проблемы, преимущественно на микроуровне.

Гораздо существенней в материалах следствия объем информации, затрагивающий проблему

взаимоотношений немецких эмигрантов и посольства Германии. Хотя отбор и накопление данных было

подчинено задаче фальсификации обвинения в шпионаже, при их критическом анализе можно дополнить

наши знания о деятельности посольства Третьего рейха в сталинской Москве — деятельности, из

140 Koenen G. Was war der Kommunismus? Goettingen. 2010. S. 86.

84

вестной нам скорее «изнутри», чем «извне» — из воспоминаний его сотрудников и работ, построенных на

архивных материалах МИД ФРГ141. Это открывает возможность для сравнительного анализа

функционирования бюрократических механизмов двух диктатур, их вынужденного взаимодействия и

противодействия друг другу, предопределенного остротой советско-германских отношений во второй

половине 30-х гг.

1. Германское посольство

Прежде всего возникает вопрос о том, в какой мере посольство Германии после 1933 г. олицетворяло собой

гитлеровский режим, а в какой — продолжало автономное существование, выполняя рутинные задачи

любого дипломатического представительства. Очевидно, что отнюдь не все функции внешнеполитического

аппарата Германии были проекцией гитлеровских планов мировой экспансии. Являются преувеличением

утверждения, что «в ходе преследования немецких антифашистов-эмигрантов МИД фактически исполнял

роль филиала гестапо»142.

Для дипломатов, даже представляющих диктаторские режимы, характерна известная независимость в

суждениях, иногда доходящая до открытого противостояния господствующей идеологии143. Советник

посольства в Москве Ганс Херварт писал в своих мемуарах: «Мы были убеждены в том, что Сталин,

отбросив идеологический балласт и проводя прагматичную политику, стал возводить на месте

коммунистического хаоса сильную в экономическом и военном отношении державу. Мы воспринимали

Россию гораздо серьезнее, чем национал-социалисты»144.

В то же время было бы неправильно впадать и в другую крайность — рассматривать работу посольства вне

политического контек

141 Herwarth Н. Zwischen Hitler und Stalin. Erlebte Zeitgeschichte 1931-1945. Frankfurt am Main, 1985; Hilger G. Wir und der Kreml.

Deutsch-sowjetische Beziehungen 1918– 1941. Erinnerungen eines deutschen Diplomaten. Frankfurt am Main, 1964; Белко-вец Л. П.

Между Гитлером и Сталиным: германские дипломаты в СССР в условиях противоборства двух политических культур.

142 Борозняк А. И. Нацистское прошлое германских дипломатов // Новая и новейшая история. 2011. № 4. С. 175.

143 Fleischhauer I. Diplomatischer Widerstand gegen «Unternehmen Barbarossa». Die Friedensbem"uhungen der Deutschen Botschaft Moskau 1939-1941. Berlin, 1991. См. применительно к СССР: Филитов А. М. Германия в советском внешнеполитическом пла-

нировании. 1941-1990. М., 2009.

144 Herwarth Н. Op. cit. S. 87.

85

ста, существовавшего на тот момент в Берлине. Оно являлось далеко не последним «винтиком» в

государственной машине Третьего рейха. К утверждению главы экономического отдела Густава Хильгера о

том, что приход Гитлера к власти никак не отразился на жизни посольства, надо относиться достаточно

осторожно145. Авторитетная комиссия немецких историков только в 2010 г. представила свой доклад о

степени вовлеченности дипломатов в преступления Третьего рейха — до сего времени данная проблема

оставалось одним из последних «белых пятен» в изучении нацистской эпохи146.

Вне рамок настоящего исследования остаются контакты с посольством подданных Германии, проживавших

в России до 1917 г., а также взаимодействие посольства с этническими немцами, являвшееся частью

выполнения программы по «собиранию германской нации». Несколько десятков лиц, исключенных из базы

данных, являлись гражданами Германии, но никогда там не бывали. Это либо российские немцы,

сохранившие гражданство своей исторической родины, либо жены и дети германских подданных.

Материалы следствия свидетельствуют о том, с каким упорством эти люди цеплялись за свое

«иноподданство» — и многих это спасло от заключения в лагерь. Впрочем, высылка в Германию была

достаточно серьезным испытанием для тех, кто никогда не был в этой стране, не имел там родных и даже не

говорил по-немецки147.

В АСД зафиксированы многочисленные попытки проживавших в СССР немцев или детей от смешанных

браков получить или подтвердить германское гражданство. В начале 20-х гг. посольство осаждали

военнопленные, стремившиеся поскорее вернуться домой, но не обладавшие никакими документами, кроме

справки из лагеря. Сотрудникам посольства приходилось быть чрезвычайно изобретательными, чтобы

определить, можно ли считать того или иного человека германским подданным. Иосифу Матызику,

обратившемуся в посольство в 1925 г., дали винтовку и попросили показать несколько артикулов. Когда тот

выполнил приемы, которым его учили в кайзеровской армии, ему сказали, что он выдержал испытание и

может

145 HilgerG.Op.cit. S.261.

146 Conze Е., Frei N., Hayes Р., Zimmermann M. Das Amt und die Vergangenheit: Deutsche Diplomaten im Dritten Reich und in der Bundesrepublik. Muenchen, 2010. Критическая оценка данного труда представлена в статье: Huerter J. Das Auswaertige Amt, dieNS-Diktaturund der Holocaust //Vierteljahreshefte fuer Zeitgeschichte. 2011. Heft 2. S. 167-192.

147 Среди высланных граждан Германии была русская женщина Екатерина Вун-дерлих с сыном, которая развелась со своим

немецким мужем после начала Первой мировой войны - ГАРФ. Ф. 10 035. Оп. 2. Д. 27 944.

86

приходить за германским паспортом148. Чем дальше, тем жестче становились препоны при выдаче паспортов, даже если ситуация казалась очевидной по действовавшему в Германии «праву крови» (jus sanguinis). Одним

из последних, кто обратился за подтверждением гражданства в момент потепления советско-германских