"Ну и нечисть". Немецкая операция НКВД в Москве и Московской области 1936-1941 гг

птицеводческой фермы в городе Загорске Эрих Морштадт стал гражданином СССР 3 июня 1937 г., почти за

два месяца до своего ареста, но в спешке его выслали как германского подданного. Вопрос о лишении его

гражданства был поставлен НКВД перед ВЦИК только 3 октября 1939 г.

Тот, кого принимали в советское гражданство, получал в ОВИРе соответствующую справку с фотографией, в

которой были обозначены дата и номер решения ВЦИК. Эта справка являлась основанием для получения

советского паспорта по месту жительства. В случае если из ВЦИК приходил отказ, шансов вернуть

предшествующий статус у иностранца практически не было. Из ОВИРа приходило

Наказанный народ. С. 35.

75

распоряжение об аннулировании ВНЖ, человеку сообщали о необходимости в течение 10 дней покинуть

СССР. На бюрократическом жаргоне это называлось «принудительной выездной визой».

Так поступили с Эрикой Гюбнер, Гансом Эйлером, Адольфом Боссом и многими другими немцами, так и не

добравшимися до советского гражданства. В случае неподчинения германского подданного арестовывали, и

его дело передавалось на решение ОСО. Даже в горячке массовых репрессий каждый из иностранцев

находился под неослабным контролем. Архитектор Вернер Хебербанд получил «принудительную визу» до 1

декабря 1937 г., но в срок его семья выехать не успела, и 4 декабря он уже был арестован.

Происходившее не являлось секретом для немцев, ходили слухи о некоем секретном «письме ГПУ»,

согласно которому всех иностранцев без суда и следствия высылают за границу. Рудольф Брой-нинг с обидой

заявлял на допросе: «Я ждал, что меня, как и других немцев, вышлют из СССР за то, что я в течение 7 лет

работал честно по 12 часов на производстве». Это подтверждают и воспоминания швейцарского гражданина

Эрнста Дерендингера, в которых детально воспроизводится процедура выдавливания иностранцев из

страны. Чиновники ссылались на приближение войны — «этого требует общее положение». Дередингер со

злорадством отмечал, что с началом массовых репрессий иностранным коммунистам доставалось больше,

чем простым немцам128. Ему самому начальство смогло оказать содействие только в продлении ВНЖ на три

месяца для того, чтобы не уезжать в полной спешке из страны, где он прожил четверть века.

Другой гражданин Швейцарии не смог избежать ареста, хотя обстоятельства его дела оказались весьма

необычны. Иосиф Егер приехал в 1931 г. в СССР на лечение, вступив для этого в ряды КПГ. Как сам он

позже заявил на допросе, «повидав СССР, я уже не мог долго оставаться в Цюрихе и снова выехал в СССР».

Чтобы не обращаться в посольство своей страны за продлением своего национального паспорта, он подделал

срок его действия, а когда при получении ВНЖ данное обстоятельство вскрылось, Егеру предложили

покинуть пределы СССР. Но у него уже были в Москве жена и ребенок. Очевидно, не чуравшийся

жульничества, Егер через знакомых купил себе советский паспорт, да еще и со столичной пропиской.

Полукриминальная история завершилась пятью годами лагерей по политической статье.

В случае принятия того или иного немца в советское гражданство его германский паспорт не возвращался

обратно, а пересылался через

128 Derendinger Е. Op. cit. S. 537.

76

НКИД в консульство. Только после этого его бывшего обладателя вычеркивали из списков германских

граждан. Данная процедура с 1937 г. находилась под плотным контролем гестапо, которое получало копии

паспортов и таким образом пополняло картотеку «врагов рейха»129.

В ряде АСД зафиксированы попытки немцев выйти из советского гражданства, что фигурировало в

обвинительном заключении как отягчающее обстоятельство. Как правило, причиной этого было отсутствие

работы, тяжелое материальное положение. Леонид Шваль-бе писал в марте 1937 г. брату о желании

вернуться в Польшу, так как он более года является безработным, «мы здесь в большой нужде, живем

продажей наших вещей, которые привезли из Германии».

Проживавший в Кунцево политэмигрант Эрнст Мейер забрал свое заявление со следующим обоснованием:

«Во-первых, у меня в Германию 17 июля 1937 г. уехала жена, я не хотел жить без нее, и, во-вторых, я знал, что меня все равно здесь должны арестовать». Активист Союза красных фронтовиков Отто Занднер

(подлинное имя Альфред Ахтер) прибыл в СССР после бегства из концлагеря Зоннен-берг и двух лет

скитаний по Европе. Благодаря ходатайству МОПР он получил советское гражданство сразу после приезда, однако образ жизни в стране ему не понравился. Очереди, отсутствие жилья, бытовые неудобства,

«культурная отсталость, в которой мне приходилось жить в СССР, меня не устраивали. Мои чувства и

взгляды расходятся с русскими».

Но больше всего Занднера оскорбило то, что его обманули при оформлении документов, сказав, что

советский паспорт открывает возможность выезда в любую страну мира. В ноябре 1936 г. немец и его жена, бывшая чехословацкая подданная, подали заявление о выходе из советского гражданства. За этим

последовало немедленное увольнение, отказ в помощи МОПР, и наконец, в апреле следующего года — арест.

Следователь был прекрасно осведомлен о намерениях четы Занднеров, фактически сюжет с попыткой

выехать за рубеж стал ключевым в обвинении. В нужном направлении были подобраны и показания

свидетелей: «Занднер говорил, что если ему удастся выехать за границу, то он разоблачит тот обман, который

имеется в СССР и которым вводят в заблуждение общественное мнение за границей». Чтобы не допустить

этого, немца на 8 лет отправили в лагерь, откуда он уже не вернулся.

См. Белковец Л. П. Между Гитлером и Сталиным: германские дипломаты в СССР в условиях противоборства двух