Ну привет, заучка...

Нахал.

Я не успела рот раскрыть, как его пригласили сначала за стол, а потом, узнав, что он тоже из Москвы, остановиться у нас, встретить Новый Год.

Все мои "эээээ" и "ааааа" просто игнорировались.

Бабушка выглядела очень по-деловому, бодрой и довольной.

Алиев тоже.

И десяти минут не прошло, как они уже обсуждали, что в Новый Год нельзя без елки, что надо съездить купить, а у этого негодяя и машина как раз, конечно, самое оно в ней елку перевозить, для того и предназначена ауди последней модели.

Мы вышли из дома вдвоем, провожаемые счастливой бабушкой.

Я — в слегка шоковом состоянии, потому что я прекрасно знала, что все это не просто так, и допрос с пристрастием меня еще ждет.

Алиев, гад, довольный собой и не собирающийся этого скрывать.

Сели в машину. Ну не начинать же ругаться прямо на глазах бабушки, наверняка рассматривающей нас в окно?

— Поехали за город, хочешь? — спросил Алиев, выруливая со двора.

— Елку рубить? — съехидничала я.

— Зачем? — удивился он, — елку в супермаркете купим, искусственную. Я ее сегодня соберу. И игрушки купим. Все успеем. А за городом у моих друзей коттедж, очень красивый, рядом река и сосны. Поехали?

— Аслан! — я развернулась к нему, решая, что надо все на берегу выяснить, — мы с тобой еще… Ну, то есть ни о чем не говорили, и я не собираюсь…

— А что ты хочешь, чтоб я сказал? — спокойно спросил он. — Я же тебе уже все объяснил еще тогда, в кафе. Я хочу с тобой встречаться. Хочу с тобой жить.

Тут он резко крутанул руль, сворачивая в какой-то проулок, припарковался, развернулся, отстегнул ремень. И посмотрел мне в глаза. И я замерла, поглощенная его взглядом. Без искр юмора, как до этого, при разговоре с бабушкой. Без малейшего проблеска света. Черные. Горячие. Жгутся. Кожа от них, как один ожог сплошной!

— Тебя хочу.

Договорил, а затем наклонился ко мне. Придержал за плечи, чтоб не вырывалась. А я и не вырывалась. Совершенно. Слишком остро хотела, чтоб наконец-то дотронулся. И губы мои обрадованно раскрылись под его напором, под его властью. И сладкая была эта власть, обжигающе горячая. Я подняла руки и обхватила его шею, сдаваясь. Позволяя себя исцеловывать, выпивать до дна, ничего не оставляя на потом.

Он оторвался, щелкнул ремнем безопасности, удерживающим меня. Опять посмотрел в мое запрокинутое лицо, выдохнул:

— Сейчас хочу. Пиздец, как хочу!

И я только стоном подтвердила свое согласие. Пусть сейчас, пусть как хочет. Только чтоб не останавливался. Только чтоб трогал и дальше так же, нежно и грубовато, не особо осторожничая, но слушая меня, мои стоны, мои вздохи, шепча что-то на ухо мне в перерывах между поцелуями. Я не хотела, чтоб останавливался. И я бы не остановила.

Аслан остановился сам.

Замер, прижавшись ко мне, выравнивая дыхание. Со стоном оторвался, откинулся на спинку сиденья, нашарил сигареты. Пальцы у него подрагивали.

Я посидела немного, ошарашенная произошедшим, еще не веря, что его руки уже не на мне, что его губы не пробуют меня на вкус везде, где ему захочется. А потом тоже откинулась назад, заново учась дышать. Без его кислорода в моих легких.

Я не понимала, что произошло, почему он остановился, почему не захотел продолжить, когда я уже готова была сама.

— Ты прости, я, как тебя вижу, зверею просто… — пробормотал Аслан, глубоко затягиваясь, потом глянул на меня коротко и опять отвернулся, произнес дрогнувшим голосом:

— Ты… Застегнись, пожалуйста, а то я, бля, не уверен, что…

Я в недоумении оглядела себя, и, пыхнув щеками еще сильнее, чем до этого, принялась приводить в порядок блузку, оказывается, расстегнутую на груди и не скрывающую простенький спортивный лифчик, потом кофту, полы которой вообще потерялись под дубленкой, а затем и саму дубленку, до того, как я села в машину, плотно запахнутую и завязанную поясом. Как он умудрился это все на мне расстегнуть за время поцелуя, что я даже и не заметила, не поняла ничего — загадка. Хотя, с его опытом…

Тут у меня что-то кольнуло резко. Может, поэтому не стал продолжать? Не понравилось то, что увидел? Конечно, у него такие девушки были… Я сама лично парочку звезд, которых он катал на своей навороченной тачке, да и не только на тачке, наверно, знала. Куда уж мне. Заучке глупой. Раскатала губу. Захотела. А он раздел, глянул, и все. Запаковывайся, конфетка, обратно, я тебя не хочу.

Почему-то обиделась, хотя, по-хорошему, радоваться бы мне, дурочке, что все закончилось так рано и без ущерба для меня. А вот не радовалась. Злилась и обижалась. До слез прямо. Невыносимо стало с ним сидеть в таком замкнутом пространстве, дернула ручку двери, заблокировано.

— Ты чего делаешь? — Аслан наблюдал за моими истерическими дерганьями с нескрываемым удивлением.

— Я хочу выйти!

— Куда?

— Домой! А ты давай, езжай по делам. Других девочек катать.

— Ты — дура?

Ах, он еще и оскорбляет! Опять мы вернулись к издевкам! Стало еще больнее.

— Сам дурак! Давай своих фитоняшек окучивай, а ко мне чтоб не подходил, ясно?

— Ясно.

Аслан выкинул сигарету и вырулил из проулка. И развернулся в сторону пригорода. Я, перестав дергать ручку, просто злобно смотрела на него, даже не думая спрашивать, куда это он намылился. Все равно, судя по настроению и злому лицу, не скажет. Только самолюбие свое в очередной раз потешит, гад! А вот фиг ему! Пусть только остановится и выпустит.

Но, когда мы через пятнадцатиь минут выехали из города окончательно, я начала переживать. И смотреть по сторонам и на Алиева с испугом. Кто его знает, гада? Вдруг с ума сошел? И бросит меня здесь, посреди трассы? Или в лес завезет. И плевать ему, что его бабушка моя видела, никто ничего не докажет. Папочка отмажет. Я ж его не знаю совсем! Только то, что он буйный, а в последнее время спокойный. Может, это у него ремиссия была? Временное просветление? Ох, мама…

Я сидела тихо-тихо, надувшись, как мышь на крупу, и не смотрела на водителя больше. Только вокруг, машинально отмечая дорогу. Конечно, не то чтоб я прямо верила, что Алиев ненормальный. Бешеный, безбашенный, дурной — это да. Но не сумасшедший. Поэтому выверта от него ожидать можно, но вот какого? Целовать ему меня нравилось, раздел — не зашло. Должен бы отпустить. А он везет куда-то. И не говорит, куда. Что угодно можно подумать…

15

Дорога в закрытый коттеджный поселок, о котором я знала только то, что он есть, и что там все дико дорого, была расчищена идеально. Лучше, чем центральная в городе.

Мы подъехали к огромному дому, очень интересному, словно с картинок журналов о последних тенденциях в архитектуре сошедшему, и остановились.

Алиев вышел из машины и открыл дверь с моей стороны, подал руку. Надо же, вежливый какой…

Я все же вышла, хотя, признаюсь, очень хотелось заупрямиться. Но не стала. В конце концов, надо же выяснить, что он от меня хочет?