Нулевой маг. Тень рода

Натиск был настолько стремительным и яростным, что ряды фанатиков дрогнули и начали отступать, поддавшись панике. Клинок антимагии и огненный клинок Екатерины сокрушали их, словно два смертоносных вихря, не оставляя ни единого шанса на спасение. Их жалкие попытки сопротивления разбивались о нашу неумолимую силу, как волны о скалы. Кровь лилась рекой, окрашивая землю в багровый цвет, а воздух наполнился запахом смерти.

Очевидно, созерцание агонии собственных воинов наскучило двум наблюдателям, и они решили лично вмешаться в эту пляску смерти. Сразив очередного противника, я нутром ощутил приближение беды и едва успел обернуться, чтобы встретить клинок, окутанный зловещим фиолетовым сиянием. Сталь взвизгнула, наши клинки сцепились в яростном поединке.

— А ты, оказывается, крепкий орешек, но что ты сможешь без своей железяки? — прошипел Игорь, впиваясь безумным взглядом в мои глаза. В его ухмылке читалось безумие. — Теперь-то я уж точно прикончу тебя, а потом наведаюсь в твой дом, перебью там всех твоих псов, трахну твою сестрицу, а после её голову насажу на пику.

Я не ответил ни слова. Его пустые угрозы не трогали меня. Зачем тратить слова на того, кто уже проиграл? Я сосредоточился на поединке, чувствуя, как антимагия бурлит в моих венах, обостряя мои чувства и реакции. Клинок Игоря, словно змея, извивался в воздухе, оставляя за собой след из фиолетовых искр. Каждый удар был пропитан темной энергией, обжигающей даже на расстоянии. Он атаковал яростно, стремясь подавить меня напором, но я уклонялся, словно тень, ускользая от смертоносного клинка. Его магические выпады были быстры и коварны, но антимагия в моем клинке гасила их, словно воду на огонь. Я блокировал удары, парировал, ловил моменты, чтобы нанести свои собственные атаки, и моя сталь каждый раз оставляла едва заметные царапины на его доспехах которые как оказалось находились под его уродским балахоном.

Прислужники в балахонах пытались окружить меня, но я использовал их как живой щит, отталкивая навстречу атакам Игоря. Их жалкие попытки поразить меня были обречены на провал. Клинок пронзал плоть, рубил кости, и каждый убитый прислужник лишь добавлял мне сил. Ярость Игоря росла с каждой секундой. Он видел, что его магия бессильна против меня, а его воины падают, словно мухи. Его лицо исказилось от злобы, и он начал атаковать еще более безумно, забыв про осторожность.

Он попытался поразить меня потоком темной энергии, но я уклонился, оставив его магии поразить одного из его прислужников. Тот закричал в агонии, его тело обуглилось и рассыпалось в пепел. Я воспользовался его замешательством и нанес стремительный удар. Клинок скользнул по его доспехам, оставив глубокий порез на руке.

Пока я был занят Игорем, Екатерина столкнулась в бою с Леной. Их противостояние стало отражением их моральных принципов, разделивших их на разные стороны баррикад. Лена, окутанная ледяным холодом, двигалась с грацией хищницы, в то время как Екатерина пылала жаром праведного гнева. Их клинки встретились в вихре искр, создавая диссонанс между огнем и льдом.

— Неужели ты готова убить меня, Кать? – прошипела Лена, уклоняясь от очередного выпада сестры. Ее голос был холоден и насмешлив. — Ради кого? Ради этих слабаков?

— Я не хочу тебя убивать, Лена! – откликнулась Екатерина, отражая удар огненным клинком. — Я хочу, чтобы ты одумалась! Пока еще не поздно!

— Слишком поздно, — парировала Лена, обрушивая на Екатерину град ледяных игл. — Я сделала свой выбор. И этот выбор — сила.

Огненный клинок Екатерины рассекал воздух, плавя лед, но Лена была слишком быстра и ловка. Она уклонялась от огня, словно тень, нанося контратаки, пропитанные ледяной магией. Вокруг них образовалось поле битвы, где сталкивались две стихии, создавая бушующий вихрь льда и пламени.

Лена, устав от бесплодных атак, решила сменить тактику. Она отпрыгнула назад, высвобождая поток ледяного ветра, который замораживал все на своем пути. Екатерина отреагировала мгновенно, воздвигнув перед собой стену пламени, но холод был слишком силен. Огонь потрескивал и гас, уступая место льду. Лена ухмыльнулась, видя, как отчаяние отражается в глазах сестры. Победа была близка.

Заметив опасность, угрожающую Екатерине, я бросился на помощь, повинуясь какому-то глубинному, почти бессознательному порыву. Словно не я действовал, а само желание спасти ее, словно оно продиктовало этот выверенный до мелочей импульс, и антимагия сработала безупречно.

В моей руке вспыхнул сгусток тьмы, небольшой, но насыщенный энергией, и я, не раздумывая, метнул его в сестру Кати. Ледяная хватка, сковывающая пространство, ослабла под растерянным взглядом Лены, но этих драгоценных секунд было достаточно, чтобы ещё противник отреагировал.

Однако и мой противник не дремал. Понимая, что в открытом противостоянии ему не выстоять, он предпринял отчаянную попытку напасть со спины.

Я едва успел уклониться, почувствовав спиной обжигающее дыхание смерти. Клинок Игоря просвистел в миллиметре от моего лица, оставив на щеке тонкую полоску крови. Адреналин хлынул в кровь, обостряя реакцию до предела. Прыжок назад, кувырок, и я снова стою лицом к лицу со зверочеловеком. В его глазах бушует ярость и отчаяние. Он понимает, что проигрывает, и готов на все, лишь бы переломить ход битвы.

Он взревел и ринулся в атаку, вкладывая всю свою ярость в каждый удар. Его клинок плясал в воздухе, словно змея, выплевывая фиолетовые искры. Я блокировал удары, парировал, уклонялся, словно тень. Антимагия бурлила во мне, питая мой клинок и гася его магические выпады. Я чувствовал, как усталость подступает, но не позволял ей овладеть мной.

С каждым нашим столкновением искры сыпались градом, а воздух наполнялся звоном стали. Я видел, как он выдыхается, как движения становятся более размашистыми, менее точными. В его глазах плескалось отчаяние, смешанное с первобытной злобой. Он бросался на меня, как раненый зверь, надеясь одним ударом сокрушить меня, но я был неумолим. Моя сталь, закаленная антимагией, проникала сквозь его оборону, оставляя всё более глубокие раны.

Внезапно Игорь отступил, и я почувствовал, как в воздухе сгущается тьма. Тьма сгустилась вокруг него, формируя кокон, из которого начали вырываться щупальца, черные, как сама бездна. Они яростно хлестали вокруг, с треском ломая деревья, словно спички, и оставляя в израненной земле зияющие кратеры.

В это же время Екатерина, воспользовавшись моей атакой, ринулась в бой с Леной. Пламя в ее руках вспыхнуло с новой силой, разгоняя мрак, окутывающий поле битвы. Огненный клинок затанцевал в ее руках, рассекая воздух и обжигая лед. Лена, ослабевшая после моего вмешательства, не успевала парировать все удары. Ее ледяные щиты трещали под напором огня, а ледяные иглы таяли, не долетая до цели. Екатерина чувствовала, как сестра слабеет, но не могла позволить себе проявить милосердие. Слишком много жизней было поставлено на карту, чтобы дать Лене шанс на спасение.

И когда Лена, казалось, была уже не в силах сопротивляться, и клинок Екатерины, несся к ней, предвещая неминуемую гибель, моя туша, подброшенная щупальцами, врезалась в Екатерину. Мы, переплетясь в смертельном клубке, кубарем покатились с поляны, пока спиной не ощутили кору первого попавшегося дерева.

Блять! Да что ж за тварь! Кажется, у меня сломано пара рёбер. Мне-то еще повезло, по сравнению с Катькой, лежавшей подо мной. Багровая струйка крови, извиваясь, стекала по ее лбу, намекая на серьезную травму головы.

— Слышишь меня? — прохрипел я, поднимаясь с нее. — Встать сможешь?

Екатерина застонала, пытаясь сфокусировать взгляд. Ее глаза, обычно полные огня, сейчас были затуманены болью и растерянностью. Я помог ей сесть, прислонив к стволу дерева. Она попыталась встать, но тут же села обратно, схватившись за голову. "Удар был сильным," - подумал я, осматривая ее рану. Кровь продолжала сочиться, но, кажется, ничего жизненно важного задето не было. Главное - сотрясение.

Бросив взгляд на поляну, я увидел, что Лена исчезла. Игорь, окруженный щупальцами тьмы, продолжал бушевать, но его атаки стали более хаотичными и непредсказуемыми. Он явно терял контроль над ситуацией. Фанатики, оставшиеся в живых, в панике разбегались, не обращая внимания на приказы своего лидера. На поле боя воцарился хаос.