Ныряльщица

Вот сейчас я почувствовала себя по-настоящему странно: Дженна говорила такие вещи, которые… которые, в общем-то, способны были переломить ход истории и поднять такую волну, справиться с которой было не под силу ни одному въерху. А я думала только о том, знает ли К’ярд о том, что они мне сейчас говорят.

Разумеется, знает.

Ведь тайны передаются из поколения в поколение, а он уже достаточно взрослый мальчик, чтобы осилить сокровенную историю власти.

— Откуда у вас такие сведения? — тихо спросила я.

— Как я уже сказал, не все въерхи ценой власти готовы разрушить мир.

— Но все к тому и идет, — Дженна снова затянулась. — Ты же понимаешь, почему запрещено приближаться к воде, Вирна? Потому что следы установок, уничтожающих наш мир, заметны. Потому что могут начаться вопросы. Поэтому все ныряльщики исчезают без следа. Поэтому Подводное ведомство никогда не оставит в живых никого, кто мог что-то видеть.

«Поэтому все ныряльщики исчезают без следа».

— Вы знаете, что стало с Лэйс, — сказала я.

Не вопрос. Утверждение.

Дженна покачала головой.

— Нет. Не знаем. Мы знаем только то, что она подобно многим из нас рисковала собой, чтобы добыть доказательства того, о чем мы сейчас говорим.

Доказательства. Доказательства. Доказательства.

Я приложила ладони к глазам, чтобы избавиться от странного чувства. От давящей, рухнувшей мне на плечи тяжести, которой не испытывала уже давно.

— Зачем вы говорите все это мне? Сейчас. — Я отняла руки от лица и посмотрела почему-то на Н’эргеса.

— Мы проверяли тебя, — это сказала Дженна. — Все это время мы следили за тобой, Вирна. Ты потеряла сестру…

Я сжала руки так, что ногти до боли впились в ладони.

Я не потеряла ее.

Нет. Нет. Нет!

— И ты станешь той, кто поможет нам сбросить власть, веками душившую нас. Ведущую мир к катастрофе, от которой он, возможно, уже не оправится.

— Почему я? — мне не хотелось на нее смотреть.

Мне хотелось свернуться на диване клубком, хотелось обхватить себя руками и забыть все, как страшный сон.

Вместо этого я подняла голову, тяжелую, как прибрежные валуны. Посмотрела ей прямо в глаза, но Дженна не отвела взгляд.

— Потому что именно ты заинтересовала Лайтнера К’ярда. И только ты сможешь достаточно близко подобраться к его отцу.

— Вот это. — Н’эргес раскрыл ладонь возле моего лица, и я увидела крохотную, размером меньше антвалла [1] капсулу. Я бы не разглядела ее, если бы начальник службы безопасности стоял хотя бы на шаг дальше, — Анткапсула. Последняя разработка, попадая в организм въерха, она вызывает колебания его силы, которые приводят к мгновенному разрыву сердца. Сама капсула сгорает в этих колебаниях, и от нее не остается следа. Тебе всего лишь нужно сделать так, чтобы она попала в его еду. Мягкая оболочка не позволит ее заметить…

1

Антвалл — минимальная единица измерения длины, видимая человеческому глазу.

— Хватит, — сказала я, чувствуя, как грудь сдавливает все сильнее, и с каждым мгновением становится все сложнее дышать. — Вы считаете, что я это сделаю?

— Кроме тебя некому. — Дженна выпустила последнюю струйку дыма и затушила сигарету, бросила ее в пепельницу. — Въерхи считают, что они неуязвимы. Что к ним невозможно подобраться, что их сила и власть нерушимы. Смерть Диггхарла К’ярда станет началом новой эры…

— Нет, — я вскочила. — Нет, я не стану этого делать. Я не считаю, что убийством можно решить все.

Дженна и Н’эргес переглянулись.

— Не все, но многое. Мы не знаем, гле Лэйс, и что с ней стало. Но у нас есть кое-что, что она оставила для тебя, Вирна.

Управляющая развернула ко мне настольный тапет. Прежде чем я успела вздохнуть, с экрана на меня уже смотрела Лэйс. Такая, какой я ее помнила: глаза сверкают, волосы стянуты в хвост, тугие раскаленные спирали.

— Девчонки, привет. — Слышать ее голос сейчас странно до невозможности, поэтому возникает чувство, что все это происходит не со мной. Что я сплю, или что-то вроде того. Пальцы скручивает судорогами до боли — дотянуться и коснуться дисплея. — Вирна. Митри. Тай. Я искренне надеюсь, что вы не увидите эту запись, и что когда все закончится, а точнее, когда все начнется, мы с вами будем вместе, и останемся вместе, что бы ни случилось.

Запись в кабинете Дженны: Лэйс сидит на том самом диване, с которого только что вскочила я. И она улыбается, она… я знаю свою сестру, я вижу, когда горят ее глаза, когда она горит — тем, что делает.

— Но если вы все-гаки ее смотрите, я бы хотела вам кое-что рассказать. Наверное, вы думаете, что я подвергала нас всех опасности, и это так. Отчасти. Отчасти, потому что опасности мы подвергаем сами себя, каждый день. Когда ничего не делаем. Я больше так не хочу. Я никогда вам не рассказывала, но наши родители были ныряльщиками. Они искали доказательства того, что въерхи сделали с нашим миром, мама и папа рисковали собой, чтобы раскрыть всем правду о том, как въерхи узурпировали власть. Я узнала об этом случайно, за несколько месяцев до того, как они погибли. Я знала о том, что их убил не шторм.

Сейчас мне окончательно стало нечем дышать. И стало бы еще сильнее, если бы Н’эргес не сунул мне в руку стакан с водой. Я не пошевелилась. Мне казалось, что если я сдвинусь с места, произойдет нечто ужасное, а рука у меня двигалась, как у механического работника на особо опасном производстве. Вода обожгла горло льдом.

— К нам приходили не только работники социальных служб. Меня забирали в Подводное ведомство. Меня допрашивали, и я… — Я никогда не видела у Лэйс такого лица. Никогда: сквозь всю ее силу на мгновение проступили растерянность, слабость и страх, словно сами воспоминания о тех днях могли сотворить с ней нечто ужасное. — И я сделала все, чтобы вас защитить. Я и сейчас делаю для этого все от меня зависящее. Теперь, надеюсь, вы понимаете, почему я решила стать ныряльщицей. Почему я искала тех, кто действительно может мне помочь… Не мне, а всем нам.

Странно, что я не поперхнулась. Сил во мне осталось только на то, чтобы вернуть стакан Н’эргесу.

— Мама и папа отдали жизни за то, чтобы мы могли жить в другом мире. И я сделаю то же самое, если потребуется. Я хочу, чтобы вы были счастливы. Хочу, чтобы мы просыпались по утрам, зная, что наш мир в наших руках, а не в руках тех, кто распоряжается нашими судьбами по щелчку пальцев. Я верю, что однажды так и будет, и если я этого не увижу, не страшно. Я сделала все от меня зависящее, чтобы изменить ситуацию, и я всего лишь хочу, чтобы вы знали. Я вас люблю.

Экран погас.

Я проглотила слезы. А вместе с ними и застрявший в груди ком, не пускающий воздух в мою грудь.

Дженна тоже поднялась:

— Мы ни к чему не станем тебя принуждать, Вирна. Идти с нами или нет — только твой выбор, — сказала она. — Просто помни, что когда Диггхард К’ярд отдает приказ о допросах, когда он просматривает записи из Подводного ведомства, он не думает о том, что убийство ничего не может решить. Он просто убивает. Ригман.

Н’эргес отступает в сторону, чтобы дать мне пройти, и я выхожу из кабинета. Прохожу через приемную, выхожу в коридор, останавливаюсь, потому что не представляю, куда мне идти. Слова Лэйс звучат в сознании, как будто запись зациклена, но так оно и есть. Она зациклена внутри меня, она крутится снова и снова, снова и снова, снова и снова. Она вплавляется в мое сознание, выжигает изнутри.