o 496d70464d44c373

внушительной коллекции как раз того, что нам надо. Она выяснила, что он

погиб и что ты единственный наследник всей коллекции, и почему-то

решила действовать самостоятельно. Вот здесь я и потерял ее след. Здесь

она меня бросила. Гречишный приказал своим ребяткам отбить у меня

какое-либо желание ее искать. Ну, они отбили у меня все, что могли, кроме

как раз этого желания. Очень осторожно я начал следить за действиями

твоей матери, вознамерившись вернуть ее или, по крайней мере,

отомстить. Я сразу понял ее план. Она вышла замуж за Гречишного, а так

как ты все еще официально ее сын – ты стал его пасынком. И вся

коллекция мебели автоматически перешла к Министру Просвещения как

приданное за невесту. Перешла бы… Не вставь ты им очень длинную

палку в колеса. Ты абсолютно вышел из-под их незримого контроля и

смешал все карты. Ты подписал какие-то документы, по которым все твое

имущество переходило к бывшим коллегам твоего отца, все свои

сбережения и счет в банке передал в пользование Архитектурному Совету

Москвы и… исчез. Гречишный и твоя мать собирались убить тебя. Они

даже подготовили историю с похищением жены и пасынка Министра

195

Просвещения какими-то вымогателями, они даже запустили эту историю в

СМИ, рассчитывая избавиться от тебя со дня на день, но… Жена и

пасынок Гречишного так и умерли от рук вымогателей, потому что надо

было как-то свернуть эту бессмысленную после твоего

незапланированного исчезновения историю. Гречишный ни черта не

получил. Где твоя мать, жива ли она, не знаю – ее след окончательно

стерся. Однажды я сидел в этом баре и увидел тебя. Естественно,

пришлось разыгрывать тебя, ведь попервой я решил, что ты и твоя мать

заодно и что через тебя я опять могу на нее выйти. Мне казалось, что и ты

меня разыгрываешь. Но в какой-то момент я понял, что вся твоя история –

правда. Я очень тобой проникся. Ты во многом похож на мать. И внешне, и

манерами, и стилем жизни, и суждениями. Я полюбил тебя как брата или

возможного сына, если бы у меня все вышло с твоей матерью. Только тебе

я обязан знакомству с Леной, которая помогла мне возродиться и которую

я очень люблю. Мы с ней почти каждый день разговариваем по телефону,

она очень по мне скучает, но не разрешает тебя покидать. Да я бы и сам не

покинул. Сейчас здесь что-то такое творится… В твоей странной жизни

разбираться и разбираться.

Я все продолжал сидеть молча совершенно не в силах поверить Диего.

Когда мой отец позволил себя соблазнить – это был поворотный момент в

моей жизни. Сейчас я пережил еще один.

Из моих глаз хлынули слезы. Я попытался спросить:

– А она… Моя мама… Она когда-нибудь…

Диего перебил меня:

– Она никогда о тебе не говорила.

Это меня успокоило.

Диего очень не хотел оставлять меня одного в таком состоянии, но я

объяснил, что как раз сейчас побыть в одиночестве мне жизненно

необходимо. Я чмокнул его в щеку, чтобы не очень переживал. И

потребовал сводить меня назавтра в самый дорогой московский ресторан.

Диего рассмеялся.

Очень долго я не мог заснуть. Выкурил за несколько часов целую пачку

сигарет. Я не думал о своей матери, я даже не подозревал, сколько ей лет.

196

Кошка забралась ко мне на грудь и слезать отказывалась. Ее урчание,

наверное, и усыпило меня в конце концов. Славное животное.

В середине ночи я проснулся от глухого скрежета, доносившегося с

улицы. Мне стало страшно. Человек такие звуки не производит.

Я тихо открыл окно и выглянул на улицу. Не могу сказать, чтобы я

удивился. Я просто немного понаблюдал, а потом опять лег спать как ни в

чем не бывало.

Прямо под моими окнами в мусорном контейнере копался жирафенок.

Он был, наверное, в три метра ростом – совсем еще маленький. Может

быть, жираф был голоден и искал среди мусора что-нибудь съедобное.

Потом, он стал тереться рожками о стену нашего дома и как-то жалобно

завывать. Маленький жираф, ночью, в центре Москвы, что здесь

необычного? Вот я и решил, что это всего лишь плод моего больного

воображения и лег спать. Точно также я однажды услышал слово

«личинка». Наверное, попросту сошел с ума, а все со мной возятся из

жалости.

На следующий день соседи сообщили, что какой-то злоумышленник

открыл клетки в Зоопарке, и все животные разбежались по Москве. Шурик

причитал:

– Ну, почему никто из них не забрел в наш двор? Какой-нибудь самый

вшивый носорог. Опять мы все пропустили.

– Успокойся, Шурик, – сказал я. – Нет ничего приятного в том, чтобы

выглянуть с утра в окно и обнаружить на крыше противоположного дома

пару стервятников.

А жирафенка я соседям не выдал.

* * *

Маша отказалась снимать ночную сорочку. И ничего, что на ней жирное

пятно. Может, хоть это его пристыдит.

Но Сергей уже не мог остановиться. Он терпел год с лишним, а сейчас,

когда свадьба уже не за горами, зачем себе в чем-то отказывать? Маша,

невинная душа, просто не в курсе некоторых прелестей жизни. Он-то знает,

и он ее просветит.

Сергей неуклюже мял ее грудь и пытался целовать в губы. Обычно она

197

не отказывала ему в поцелуях, хотя они всегда были скромными и

непродолжительными. Никакой игры языками, естественно, – Машу

подобное могло только рассмешить. Она и сейчас смеялась. Больше от

щекотки. И изо всех сил отпихивала Сергея, шепотом проклинала его,

говорила, что мать услышит и ворвется в комнату. Бедняжка,