o 496d70464d44c373

неведения мы решили доказать ему, что обладаем силой. Что способны

тягаться с ним. Мы взрывали дома, чтобы обратить внимание на нашу

силу и безжалостность.

– Черт побери, какой бред!

– На развалинах ГМИИ мы оставили ему сигнал в виде граффити и

ждали, что он ответит. Но он не ответил, и как же меня раздражала твоя

довольная рожа, как будто вы всех вокруг пальца обвели!

– Ответил, – воскликнул я, – он ответил. Ответное граффити существует.

Я, действительно, ни о чем не догадывался. Я решил, что граффити имеет

отношение к моей собственной истории, совершенно с вами не связанной,

и попросил знакомых, чтобы они убрали картину и проследили, кто в ней

заинтересован.

– Что было в граффити?! – заорал Дэн.

– У меня есть репродукция… В бардачке. Я тебе покажу.

Я открыл ящик с твердым намерением достать пистолет и утихомирить

этого шизофреника, но Дэн перехватил мою мысль и сильнейшим ударом

локтя в грудь пригвоздил меня к сидению.

– Я тебе сказал, не умничай! Ах, ты, падла! Еще издеваешься.

– Дэн, успокойся…

– Думаешь, так легко сидеть в забвении шесть лет подряд? – спросил он,

глядя на дорогу, и в его голосе послышались слезы. – Особенно, когда

тебе обещали такое славное будущее. Я тебя ненавижу изо всех сил. Я

слишком поздно понял, зачем ты всех нас соблазняешь – ты хотел

206

окончательно деморализовать нас, хотел наглядно указать, какие мы

жалкие и опустившиеся. Ну, ничего… Сергей поймет, что мы тебя

вычислили и прикончили. После этого он уже не сможет скрываться.

Я хотел что-нибудь возразить, но что тут скажешь? Дэн припарковался

около Метрополя и, больно схватив меня за предплечье, потащил в

Большой Театр.

На входе в театр я понял, почему он не взял с собой никакого оружия – в

дверях был установлен металлоискатель, а на камертон охранники,

естественно, внимания не обратили. Я не стал поднимать шум.

Совершенно не понятно, на что надеялся Дэн, но не выдал я его из

простейшего любопытства. Мне стало интересно, куда ведет эта история.

Моя история или ответвление другой, чуждой мне?

У Дэна, действительно, были билеты в ложу. Мы сидели около сцены, и

никто в нашу кабинку не входил, хотя свободные места оставались.

Началась опера.

Мы сидели молча. Можно было только предполагать, что Дэн выкинет в

следующий момент. Меня успокаивало большое количество охраны в зале.

– Что будем делать? – тихо спросил я. – У меня нет ни бинокля, ни

либретто – очень скучно.

– Мы быстро уйдем отсюда, если ты расскажешь про планы Сергея.

– А это, Дэн, уже просто невыносимо. Мне нечего тебе сказать, разве

непонятно? Я могу тебе поведать собственную историю, только в другом

месте. Ты поймешь, что я не вру… Поверь, то, какое развитие получило

наше общение, – для меня полная неожиданность.

Дэн молчал.

– Давай уйдем отсюда, – попросил я. – Заметил, я не выдал тебя на

входе охранникам – мне просто необходимо узнать все, что тебе известно.

Может быть, это поможет мне выпутаться из собственной истории.

– Ты не поднял шум на входе, потому что боялся, – злобно прошипел

Дэн. – Тебя бы замели вместе со мной. И наоборот, если бы ты попытался

спастись – я бы тебе поверил.

– Я могу сейчас заорать, если хочешь.

– Ты не станешь.

207

Он был по-своему прав. Я бы сгорел от стыда особенно после того, как

заметил в партере Джерри Холл.

– Ладно, по части Сергея я тебе не помощник. Что собираешься делать?

– Взорву все к чертовой матери.

– Каким образом, позволь полюбопытствовать? Взмахнешь камертоном,

как волшебной палочкой?

– Почти что. Сергей зря дал нам эту вещь, ведь все мы смыслим в

архитектурном деле и очень быстро поняли его замысел. Это не камертон.

Это идеальное оружие разрушения. Стоит только выявить критическую

точку здания и воздействовать на нее вибрациями этого изобретения –

камень тут же превратится в пыль. Ведь правильно?

– Ты меня спрашиваешь?

– Я, как идиот, все еще хочу, чтобы Сергей нами гордился. Мы сами

додумали его гениальное открытие.

– С одним я точно не могу спорить, Дэн, – ты идиот.

– Как же я хочу, чтобы Сергей нас уважал… Я все еще преклоняюсь

перед ним, даже после того что он с нами сделал.

– Дэн… Ты, правда, снесешь Большой театр?..

– А ты думал, я шучу? В последний раз спрашиваю: каковы планы

Сергея?

– Пошел к черту!

Из соседней ложи раздались шиканья.

Неожиданно Дэн схватил меня и запихнул мне в рот кляп из большого

платка. Мои требовательные стоны не слышались сквозь

додекафонические партии. Из кармана брюк Дэн достал бечевку и связал

ею мои запястья. Второй веревкой он собирался привязать меня к креслу,

но я ловко извернулся и изо всех сил ударил его между ног связанными

руками.

От боли Дэн подпрыгнул на метр и грохнулся на пол ложи. Из соседней

кабины опять зашикали. Я схватил камертон и ключи от машины,

выпавшие на пол, и выскочил в коридор.

Дэну стоило воздать должное. С болью он справился очень быстро,

поэтому, как только я оказался в коридоре, он одним прыжком преградил

мне путь к выходу из театра. Я резко повернулся и юркнул в дверь за

кулисы.

208

Через несколько минут мы были уже над сценой и носились по мостикам

так, что от нашего бега раскачивались декорации. Нас никто не мог

заметить – мы были слишком высоко. Я выплюнул кляп и орал что есть

мочи, но из-за оперы меня не было слышно. Связанные руки почему-то

влияли на равновесие, и я очень боялся упасть с неверных, дергающихся