o 7cd5ecbb508da27d

видеть Джареда, слышать его голос, говорить с ним, чтобы увериться, что он жив и здоров.

Когда Фрэнк, пытаясь успокоить, клал ей руку на спину, она, словно получив ожог, тут же

сбрасывала ее.

Ведь Джаред оказался здесь по его вине. Если б Фрэнк не напился, Джаред либо остался

дома, либо пошел гулять с девушкой или бы сидел в гостях у приятеля и уж никак не попал

бы в аварию у этого перекрестка и не угодил бы в больницу. Он пытался помочь. Он взял на

себя ответственность.

«Но Фрэнк...»

Аманде тошно было на него смотреть. И она еле сдерживалась, чтобы не наорать на него.

Часы на стене отсчитывали секунды.

Прошла целая вечность, когда наконец дверь, которая вела в палаты пациентов, распахнулась.

Аманда повернула голову и увидела врача в хирургической одежде. Он подошел к дежурной

медсестре. Та кивком указала на Аманду, которая застыла в ожидании, не в силах

пошевелиться от волнения, пытаясь понять по лицу приближавшегося к ней врача, что он

сейчас должен сказать. Но его лицо оставалось непроницаемым.

Аманда встала, Фрэнк - за ней.

– Я доктор Миллз, - представился врач и открыл перед ними ведущие в другой коридор

двойные двери, приглашая их жестом туда пройти. Вот двери за ними захлопнулись, и доктор

Миллз обернулся. Несмотря на седину в его волосах, Аманде показалось, что он моложе ее.

Чтобы полностью разобраться в том, что он сказал, ей, наверное, потребуется еще не раз

говорить с ним, но главное она поняла: Джаред, который на первый взгляд не пострадал, на

самом деле получил травму от удара дверью машины. При осмотре у него заметили шум в

сердце и взяли на обследование. Во время обследования состояние Джареда заметно и

стремительно ухудшалось. Врач произнес слово «цианоз» и сказал, что Джареду установили

интракардиальный электростимулятор, но его сердечная активность продолжает снижаться. У

него обнаружили разрыв правого трехстворчатого клапана, и ее сыну требуется операция по

его замене. Джареда, объяснил он, уже шунтировали, и теперь от родителей требуется

разрешение на проведение операции. Без операции, заявил он напрямик, их сын умрет.

«Джаред умрет».

Чтобы не упасть, Аманда схватилась за стену. Врач переводил взгляд с нее на Фрэнка.

– Мне нужно, чтобы вы подписали разрешение, - сказал доктор Миллз.

Аманда подумала, что он тоже чувствует исходящий от Фрэнка запах алкоголя, и в этот

момент возненавидела мужа по-настоящему. Двигаясь как во сне, она медленно и тщательно, словно чужой рукой, вывела свое имя на бланке.

Доктор Миллз проводил их в смежный корпус и оставил в пустой комнате ожидания. От

потрясения сознание Аманды словно онемело.

«Джареду требуется операция, иначе он умрет».

Он не мог умереть. Ведь ему всего девятнадцать. Вся жизнь впереди.

Аманда закрыла глаза и бессильно опустилась на стул. Она все пыталась, но никак не могла

осознать смысл происходящего.

Кэнди это было совсем ни к чему. Тем более сегодня.

Молодому парню, сидящему в конце барной стойки, - Алану, или Элвину, или как там его,

– не терпелось пригласить ее на свидание. Но хуже того - дела сегодня шли так вяло, что ей

скорее всего даже на бак бензина не хватит. Отлично. Просто отлично.

– Эй, Кэнди?
– Опять этот парень. Навалился на барную стойку, как голодный щенок.
– Можно

еще пива?

Выдавив из себя улыбку, Кэнди откупорила бутылку и принесла ее ему. Когда она

приблизилась к концу стойки, парень что-то громко спросил, но в ту же минуту по двери

скользнул свет фар - не то машина мимо проехала, не то кто-то зарулил на стоянку. Кэнди

повернула голову по направлению к входной двери. И замерла в ожидании.

Но никто не вошел, и она с облегчением вздохнула.

– Кэнди?

Голос парня вернул ее к действительности. Он откинул со лба прядь глянцевых черных волос.

– Извините. Что?

– Я спросил, как у вас сегодня идут дела.

– Супер, - вздохнула она.
– Просто супер.

Фрэнк занял стул напротив. Его до сих пор слегка покачивало, а взгляд оставался

рассеянным. Аманда изо всех сил старалась его не замечать.

В остальном она ни на чем не могла сосредоточиться, в ней были только страх и мысли о

Джареде. Фантастическим образом в этой тихой комнате перед ней мелькали годы жизни ее

сына. Вот она держит его, совсем крошечного, на руках, вот причесывает его и упаковывает

сандвич в коробку «Парк юрского периода" перед его первым днем в детском саду. Аманда

вспомнила, как он волновался перед своим первым танцем в средней школе; как он пил

молоко прямо из пакета, хотя она тысячу раз просила его этого не делать. Она вздрагивала

время от времени, обеспокоенная звуками больницы, напоминавшими ей, где она и что

происходит. И тогда ее снова охватывал ужас.

Врач предупреждал, что операция продлится не один час, возможно, до полуночи, но Аманда

все же надеялась, что им сообщат хоть что-то раньше. Она должна была знать, что

происходит, хотела, чтобы хоть кто-то ей все объяснил доступным языком. Но больше всего

ей хотелось, чтобы кто-нибудь, обняв ее, пообещал, что с ее маленьким мальчиком - пусть он

уже почти мужчина - все будет хорошо.

Эби стоял посреди спальни Кэнди. Уяснив обстановку, он плотно сжал губы. Ее шкаф был

пуст. Пусты были и все ящики, так же как и шкафчик в ванной. Неудивительно, что она не

отвечала на телефонные звонки - собирала вещи. А когда наконец ответила? Тогда сказать, что собирается уехать, наверное, забыла. Но Эби Коула еще никто не бросал. Никто.

А вдруг это из-за ее нового дружка? Вдруг они задумали сбежать вместе? Эта мысль

заставила Эби выскочить из разбитой двери черного хода. Обежав дом, он поспешил к