o 7cd5ecbb508da27d

Доктор Миллз кивнул.

– Правый желудочек пациента серьезно поражен инфарктом.

– Инфарктом, который скорее всего явился результатом автомобильной аварии, - заметил

член совета.
– Согласно общей политике, донорские органы не выделяются для жертв аварий.

– Лишь потому, что они, как правило, живут недостаточно долго, чтобы получить эту

привилегию, - заметил доктор Миллз.
– Но этот пациент выжил. Это молодой, здоровый

мужчина, у которого отличные жизненные перспективы. Истинная причина инфаркта пока

неизвестна, и, насколько мы знаем, острая сердечная недостаточность - диагноз, имеющий

показания для пересадки.
– Он отложил папку в сторону и подался всем телом вперед,

вглядываясь в лица коллег.
– Без донорского органа этот пациент может не прожить и суток.

Его просто необходимо внести в лист ожидания.
– В его голосе появились молящие нотки.

– Он еще очень молод. Ему нужно дать шанс.

Несколько членов комитета скептически переглянулись. Он знал, о чем они думали: такого

прецедента раньше не было, и времени было в обрез. В общем, шансов почти никаких: найти

донора за это время практически невозможно, а значит, пациент скорее всего умрет, что бы

они ни решили. Но никто из членов совета не обмолвился о меркантильной стороне дела.

Удачная операция означала дальнейшую поддержку программы по пересадке органов, а

удачная операция сложного случая, например, такого, как у Джареда, обещала укрепление

хорошей репутации больницы, а следовательно, дополнительные ассигнования на

исследования и операции, в том числе и на трансплантацию. В перспективе это означало

больше спасенных жизней. Поэтому приходилось ставить на кон жизнь одного человека,

чтобы многие другие имели шанс выжить. Но доктор Миллз сердцем чувствовал своих

коллег-врачей, которые отдавали себе отчет, что жизнь каждого пациента уникальна, что

сухие цифры - еще не все. Настоящие профессионалы всегда пойдут на риск, если есть хоть

малейший шанс спасти больного. И это главная причина, полагал доктор Миллз, по которой

большинство его коллег, как и он, пошли в медицину. В этот день они приняли решение

попытаться спасти Джареда.

Рекомендация от комитета по трансплантологии была единодушной. Пациенту был дан

статус А1, то есть высший приоритет - в том случае если магическим образом найдется

донор.

Услышав от доктора Миллза эту новость, Аманда вскочила и сжала его в своих объятиях со

всей силой своего отчаяния.

– Спасибо, - выдохнула она.
– Спасибо, - снова и снова повторяла она. Уж очень было

страшно сказать что-либо другое, вслух высказать свою надежду, что волшебным образом

найдется донор.

Когда Эвелин вошла в комнату ожидания, ей хватило одного беглого взгляда на своих

подавленных родственников, чтобы понять: кому-то нужно взять контроль в свои руки.

Нужен был кто-то, кто бы мог их поддержать, а не тот, кто сам нуждался в поддержке.

Она обняла каждого по очереди, продержав в своих объятиях Аманду дольше всего. Эвелин

отступила назад, оглядела их и сказала:

– Ну, кто хочет есть?

Оставив Аманду с Фрэнком наедине, Эвелин быстро отвела Линн и Аннет в кафетерий.

Аманда и думать не могла о еде. Что до Фрэнка, то он ее больше не заботил. Все ее мысли

были только о Джареде.

Она ждала.

И молилась.

Когда мимо реанимации прошла медсестра, Аманда бросилась вслед за ней. Нагнав ее в

коридоре, она задала ей свой вопрос.

– Нет, - ответила медсестра, - простите. Но пока что о доноре ничего не слышно.

Стоя в коридоре, Аманда закрыла лицо ладонями.

Из комнаты ожидания появился Фрэнк. Он дождался, когда уйдет медсестра, и приблизился к

Аманде.

– Они найдут донора, - сказал он.

От его прикосновения Аманда резко развернулась.

– Они обязательно найдут его, - повторил Фрэнк.

– Ты последний, кто мог бы это обещать, - сверкнула глазами Аманда.

– Я понимаю...

– Тогда молчи, - отрезала она.
– Не говори того, что не имеет смысла. Фрэнк потрогал

распухшую переносицу.

– Я просто стараюсь...

– Что?
– повысила голос Аманда.
– Заставить меня почувствовать себя лучше? Мой сын

умирает!
– Ее голос прозвенел в выложенном плиткой коридоре так, что люди повернули

головы.

– Он и мой сын тоже, - тихо проговорил Фрэнк.

Гнев Аманды, который она так долго сдерживала, вдруг вырвался наружу.

– Тогда зачем ты вызвал его?
– прокричала она.
– Почему ты так напился, что сам не мог

ехать?

– Аманда...

– Все ты!
– кричала она. Пациенты стали выглядывать из открытых дверей, а медсестры

застыли на полпути.
– Он не должен был находиться за рулем! Не должен! Но ты так напился, что не мог о себе позаботиться! В очередной раз! Как всегда!

– Это был несчастный случай, - пытался возражать Фрэнк.

– Неправда! Ты что, сам этого не понимаешь? Ты налился пивом под завязку. Все началось с

этого. Из-за тебя Джаред оказался в машине!

Аманда тяжело дышала, не обращая внимания на то, что на нее смотрят.

– Я просила тебя бросить пить, - шипела она.
– Умоляла остановиться. Но все было напрасно.

Тебе всегда было плевать на свою семью. Ты всегда думал только о себе и только делал, что

жалел себя после смерти Беи.
– Она резко вздохнула.
– Я тоже была убита горем. Ведь это мой

ребенок. Я качала ее на руках и кормила, меняла ей подгузники, пока ты был на работе. Не

отходила от нее, пока она болела. Это все я, а не ты. Я.
– Она ткнула себя пальцем в грудь.
–