o bdf4013bc3250c39

– Куда ж ей деться, там она, - кивнул охранник.

– Ну а с этого входа в торговый зал-то попасть можно? – приободрился

Добряков.

– Чудак человек! – усмехнулся охранник. – И попасть можно, и выйти с

покупками здесь можно.

Добряков на радостях даже спасибо не сказал, пулей влетел в торговый зал и

стал искать знакомый указатель «Напитки». Вот и он – как раз в

противоположном конце зала. Только сейчас, более-менее освоившись,

161

Добряков вспомнил, что «Все сезоны» действительно имели два входа,

просто Добряков всегда входил в магазин с главного входа, так как этот, второй, был дальше от его дома. А к Зининому дому он, наоборот, был ближе.

«А где же я тогда входил днем?» - пытался вспомнить Добряков, да так и не

вспомнил: как раз уткнулся в стеллаж с надписью: «Алкоголь».

У него словно камень с души свалился, настолько сразу стало покойно и

уютно здесь, среди поблескивавших бутылок. Он с облегчением выдохнул и

начал присматриваться к полкам. Вот и пиво, которое брал днем. Он уже

потянулся было к бутылкам, но вдруг одна догадка остановила его.

«Ну его это пиво, да? – подумалось ему. – Бузгаешь его, бузгаешь,8 а толку

нет. Только пузо наращиваешь. Не взять ли нам чего-нибудь покрепче?

Правда, я не знаю, что покрепче она употребляет. Ну да ладно, от хорошей

водки, поди, не откажется», - и он стал присматриваться к ценникам в

поисках стоимости, соразмерной смятой в его кармане тысячной бумажке. И

вскоре нашел подходящее. Семисотпятидесятиграммовая бутылка «Русского

стандарта» стоила 385 рублей. Добряков прикинул: хватит еще и на пиво! Он

своим коронным захватом взял с полки бутылку водки и десять бутылок пива

и, вдохновленный найденным решением, направился к кассе…

* * *

Уже поднимаясь на лифте, услышал наверху отголоски какого-то шума. По

мере подъема кабины шум становился громче, отчетливее определялись его

координаты. Поначалу Добряков решил, что это где-то на седьмом этаже,

никак не ниже, но вот лампочка-указатель перескочила с «двойки» на

«тройку», дверцы лифта разошлись, и он понял: это здесь. Через дверь

Зининой квартиры на площадку вырывались плач и крики ссоры, причем

ссорящихся голосов было два: женский и мужской. Добряков рванул ручку

8 Бузгать – в просторечии «пить».

162

двери на себя – заперто! Он ткнул пальцем кнопку звонка и, не отнимая руки, все давил и давил ее. Звонок за дверью надрывался, но открывать явно не

спешили. Добряков потерял терпение и с размаху заехал в дверь носком

ботинка. Потом еще раз, еще. Такой грохот, мелькнуло в голове, и мертвеца

разбудит. Однако, вопреки надеждам, его старания не принесли никакого

результата. В квартире голосили пуще прежнего.

– Да отоприте же там! Эй вы! – прильнув ртом к стальному уголку входной

двери, что есть мочи заголосил Добряков. – Милицию, что ли, вызывать?!

Кажется, его услышали. Крики вдруг стихли, донеслись приближающие

шаркающие шаги. Несколько раз щелкнул замок, и дверь открылась.

Перед Добряковым стоял высокий парень и, насупившись, смотрел на гостя.

– Ты Виктор? – вырвалось у Добрякова.

– Он самый, - сдержанно, как сквозь зубы ответил парень. – А вы кто такой?

– Да я… мамин знакомый… Егор Павлович. Можно проще - Егор…

– А! – догадался Витя. – Так это вы с ней сегодня наклюкались, как

поросята?! Вы?!

– Ну зачем ты так… - замялся Добряков, на всякий случай заводя руку с

пакетом за спину. И ту предательски звякнули бутылки.

– И еще принес?! – повысил голос Витя.

– Почему «еще»? Кому «еще»? – растерялся Добряков. – Это я себе,

мимоходом зашел…

– Кто там? – истерично выкрикнула из глубины квартиры Зина.

– К тебе тут кто-то! – так же резко ответил матери сын.

163

Она вышла в прихожую, и Добряков едва узнал ее. Растрепанная,

заплаканная, она совсем не походила на прежнюю Зину, которую он видел

еще полчаса назад. Зина приблизилась к порогу, схватила Добрякова за рукав

и протащила в прихожую:

– Проходи, чего встал!

Он переступил через порог и растерянно водил глазами, не находя, где бы

упокоить взгляд.

– Что тут случилось-то? – едва выдавил, наконец, и приготовился к самому

худшему.

– Сволочи! – вырвался у Зины громкий истошный вопль. Выхватив из рук

Добрякова пакет с бутылками, она прошагала на кухню и оттуда крикнула

ему:

– Иди сюда!

Добряков аккуратно обошел стоявшего на пути Витю и пугливо прошел

следом за матерью.

– Ты что, водки взял? – обрадовалась Зина, вынимая бутылки из пакета. – Ты

молодец, прямо в воду глядел! И пивко еще! Умница! – а голос по-прежнему

был тревожный, прерывающийся.

– Мать, кто это? – сурово спросил Витя, войдя на кухню.

– Это мой друг, - не поднимая на сына взгляда, бросила мать. – Только прошу

тебя: не надо читать мне нотаций. Это действительно очень хороший друг, надежный и толковый, - метнув взгляд на Добрякова, она уже веселее

подмигнула ему.

– Опять друг! Не успела с прежним разбрыкаться, уже новый друг!

Добряков удивленно посмотрел на Зину.

164

«Еще один Испугай, что ли?» - подумал он.

Она, перехватив его взгляд, укоризненно бросила сыну:

– Ну что ты чушь несешь! – и, обратившись к Добрякову, уточнила: - Он

неправду говорит, хочет нас поссорить. Ты ведь неправду говоришь, да, Витя?

– а сама, не останавливаясь, откупоривала бутылку водки и выставляла на

стол две ограненные миниатюрные стопки.