О чем молчит лед

— Дуса, постели-ка господарю в светлице наверху. Иди, родная, — тихо молвила, с глаз Странника девочку убирая. Она слова поперек не сказала — встала и пошла наверх.

Мужчина смолк, проводил ее взглядом и заметил кнежу:

— Славная дочь у тебя Ран.

— Дитя еще, — отрезал тот, почуяв, к чему гость разговор увести может. — Ты дальше сказывай: неужели ни единой души не встретил с самой Да-Арты?…

Дуса постелила постель, стараясь не шуметь и не потревожить сон Хоша и Вана, и все же разбудила юношу — чуток сон его оказался. Сел парень, внимательно поглядывая на деву:

— Господарь? — спросил тихо. Девочка кивнула.

— Кто?

— Странник из рода Ма-Сва и Ирия.

— Ого, знатный родович пожаловал.

— Да, — и замялась.

— Ты не захворала часом? Что случилось, Дуса?

Девочка подошла к парню, села на постель, озабоченно хмуря бровки:

— Тревожно что-то.

— Из-за гостя?

Дуса руки на коленях сложила, кивнула: как словами объяснить то, что лишь в душе колышется без имени, названия?

— Странный он…Странник.

— Чем же? Может, обидел тебя?

— Нет… Худо мне что-то. Думаю о нем — мысли путаются, — призналась Ванну, лоб потерла, пытаясь понять с чего вдруг слабость на нее навалилась и одного хочется — спать.

— Бледна ты, — встревожился парень. Встал с постели, порты натянул. — Ложись.

— Нет, — даже испугалась: как можно?

— Что худого? Я с гостем пойду познакомлюсь, ты тепло в постели посторожишь, — за плечи легонько взял, лечь заставил, укрыл. — Спи. Вернусь — разбужу.

Дуса, сама того не ожидая, только головой подушки коснулась, тут же в дрему проваливаться начала, и сил ей противиться нет.

— Правда, посплю чуток… Ты осторожней будь… — глаза сами закрылись.

Ван кивнул, внимательно разглядывая бледное личико. А неспроста молодая ведунья тревожится, неспроста квелая. Не гость ли уморил красавицу, хмарь да квелоту наслал?

Парень натянул сапоги, рубаху накинул и рез свой в голенище сунул:

— Пойду гляну, кто таков есть, Странник.

Ма-Гея мису мыла и понять пыталась: куда домовой делся. Ван появился, чинно поздоровался с мужчинами, за стол сел. Женщина ему каши наложила и опять за посуду взялась, то к разговору прислушиваясь, то к возне домового. А ее-то и нет. В голосе же Ванна настороженность чувствуется, подозрение и опаска, Странник же спокоен, речь как мед льет, Ран все боле отмалчивается, но то ясно — не по чину ему балаболить, а свое он уже сложил, мнение составил. По нраву ему гость пришелся. Оно понятно — мудр да неспесив, сила внутренняя чувствуется, знания немалые — того кнежу довольно, чтобы достойным сыном рода признать. А Ма-Гее мало. Беспокоит ее пришлый, а чем понять не может.

Женщина мису в ведро с водой опустила, споласкивая и увидела в водной глади свое отражение и огромного нага за спиной. Он приблизился, навис, щуря змеиный глаз насмешливо: ты же знаешшшь, я всегда чего хоч-ччу получ-ччаю.

У женщины сердце оборвалось и миса из рук выскользнула.

— Щур на помощь! — подкосились ноги.

Мужчины вскрик услыхав, кинулись к Ма-Гее. Ран подхватил падающую жену, на лавку усадил:

— Что с тобой, голубка?

Та ладонью колесо заветное на груди сжала, смотрит во все глаза на Странника: не он ли наг? Подумать только если, правда — конец всему городищу.

Ван нахмурился, видя, как женщина на гостя смотрит, на кнежа покосился, тот на него и Странника пытливо воззрился.

— Пойду я, — выпрямился тот. — Вижу не по нраву я хозяйке. За угощенье благодарствую.

Ма-Гея смутилась, Ран нахмурился, а Ван порадовался.

Гость к дверям шагнул, кнеж его за плечо остановил:

— Погодь, — и к жене обернулся. — Что скажешь, Мать Гея?

Та минуту не меньше думала и сдалась: негоже с гостем-то так. Наг бы не ушел хозяйские чувства щадя и таиться столько времени не стал — не к чему. Ночь она самое время для его дел. Пока спит городище — всех бы и высосал.

— Оставайтесь, — с трудом шевеля языком, молвила.

— Нет, я вижу, что тревожу вас. Значит не ко двору, не ко времени…

— Будет тебе, — отмахнулся Ран, к столу обратно гостя подтолкнул. — У нас что ни день — тревога, вот и не в себе все. Сам зришь — худо кругом. А тут еще наги явились, Ма-Ра детей увела.

— Ваших?

— Да. Дочь мою. Еще трех. Двух мальчиков. Сына вернул… дева одна мертвой вернулась.

Странник задумался. Ван воды черпнул в кружку, не спеша Ма-Гею оставить, пить начал взгляда подозрительного с мужчины не спуская.

— Понимаю. Сочувствую горю вашему… А какая ваша дочь? Я гостил у Ма-Ры, немало дев видел.

— Голубоглазая. Взгляд прямой, не девичий. Волос кудряв, светел, бел почти. Финна зовут.

— Финна? А-Финна была. Смела, задириста, на язык остра. Ярая дева.

— Она, — выдохнула Ма-Гея.

— О доме что молвила? — поинтересовался Ран, еще надеясь, что без ума дочь оттого и случилась беда. Не сама дева род канула — сманили да оморочили.

— Нет. Афиной себя называла.

Ран застонал, шею потер, смиряясь с горем отцовским. Стыд-то! Ростил дочь чтобы та черноте отдалась, Законы предков забыла, из рода изверглась!

— Если хотите, могу помочь, домой ее вернуть.

— Как это? — поддался к гостю кнеж, Ван к столу шагнул:

— Шуткуешь?

— Какой? Все исправимо в этом мире.

— Не боишься у Ма-Ры остаться или нагам достаться?

— Так был я уже у Ма-Ры, нага видел. Ничего, теперь здесь, с вами сижу. Говорю, заговорен я.

— Каков же откуп за заклятье? — подала голос Ма-Гея. Мужчины дружно к ней повернулись, потом на гостя уставились. Странник задумчиво на женщину смотрел и вот, молвил нехотя:

— Анжилоны не носить, травные настои не пить, не ведовать и к заветным вещам не касаться.

— Как же управляешься? Худо без анжилона.

— Зато на себя только надежа, — плечами пожал.

— Почто так жестко условия ставлены?

— Почему жестоко?

— Ведуном-то тебе теперь не быть. Мимо рода сила твоя пройдет.

— Зато вся детям достанется, — улыбнулся.

Ран задумчиво подбородок потер: знатный гость и никак самим Щуром на подмогу посланный. И даже мысль мелькнула: не отдать ли Дусу за Странника. Дети-то ух, крепки будут, ничто им не горе и не беда, ни одно лихо не возьмет. А по нонешним временам то повод о свадьбе думать. Мала Дуса? Так условия поставить, чтобы не трогал он деву до времени. Год, два пробегут незаметно.

— Так что, поможешь дочерей вернуть?

— Всех?

— Кого сможешь.

Странник усмехнулся: велик замах кнеж, а вроде об одной деве речь шла.

— Но да будь по-твоему. Получится — всех приведу, нет, не кори.

— Когда идешь? Воинов с тобой дам, сам пойду…

— Нет, кнеж, — ладонь выставил. — Один пойду. Не к чему рисковать. Со мной ничего не станется, а случись скверна с твоими людьми — на мне вина будет. Не хочу я того. Позволишь, высплюсь и двинусь.

— Отдохни, — согласился Ран и на Ванна посмотрел. Тот чуть веки прикрыл: понял кнеж, сходим за гостем тайно, подмогнем али разведаем кто таков.