О детях и прочей нечисти

Азамат заходит с мелким в одной руке и кружкой кофе в другой. Той самой кружкой, что я на Гарнете покупала.

– - Проснулась? А я научился из бутылочки кормить, -- он пристраивает мелкого рядом со мной на подушку.

– - Ах вот почему мне удалось так долго проспать, -- я сладко потягиваюсь.
– - Надо будет сейчас ещё сцедить, пока кофе не выпила, а то зачем ребёнку кофеин? Правда же не нужен?
– - мелкий издаёт пару писков, не очень разумно таращась в потолок.

Азамат подаёт мне молокоотсос и наблюдает за моими манипуляциями, задумчиво покачивая головой. Мысль, что материнское молоко можно слить, заморозить и скармливать отпрыску по мере надобности, для муданжцев оказалась просто революционной. Даже Орива смотрела на меня квадратными глазами, когда я упомянула о такой возможности ещё до родов. Однако эта идея стремительно распространилась, мамаши радостно кинулись спихивать кормление на няньку, при этом совершенно не соблюдая технику безопасности. Пришлось мне срочно писать и вывешивать в местную Сеть мануал, а Азамат послал на Гарнет торгового представителя закупить молокоотсосы и молокогрейки, которые правильно размораживают и не перегревают молоко. В кои-то веки стремление муданжских женщин во всём мне подражать принесло положительные результаты: они действительно очень стараются сделать в точности так, как я написала в мануале, так что надо надеяться, детям они не навредят. Но вообще неприятная это история. С одной стороны, жалко тёток, которым надо постоянно быть при младенце, ни поспать нормально, ни развеяться. С другой, у муданжек вообще материнский инстинкт слабовато развит, а теперь многие целиком спихнули заботу о детях на мужей. С третьей стороны, стало больше кормилиц, потому что передача продукта потребителю существенно упростилась. В общем, я убеждаю себя, что так всё же лучше, а если какая мамаша своего новорожденного рада век не видать, так её отношение не улучшится, если он ей ещё и спать не даёт по ночам.

– - Как наши гости?
– - спрашиваю.
– - Кто-нибудь встал?

– - Ма поднялась. Застала меня на кухне за кормлением, обиделась на тебя -- ты ж ей позавчера сказала, что сама кормишь. Никак не верила, что молоко твоё, думала, козье. Потребовала попробовать, дескать, по вкусу сразу отличит. Я дал немножко, ты не против?

– - Да пожалуйста, у меня много, -- смеюсь.
– - Ну она поверила?

– - Да, на вкус узнала и устыдилась. Теперь очень жалеет, что в её время до этого не додумались.

Закончив сцеживание, предлагаю мелкому десерт, но он категорически заявляет, что сыт. Мы с Азаматом ещё некоторое время тискаем его. Ворковать с ребёнком, как и с кошками, я могу только на родном языке. Наслушавшись Азамата, я нахваталась всяких умильных словечек, но просто повторять за ним -- это ведь совсем не то же самое, как нести разнообразный трогательный бред самостоятельно. Азамата очень смешат звуки, которые я издаю. Он даже выучил несколько более-менее осмысленных слов типа "котик", "лапочка", "масенький" и что мне ещё не стыдно было переводить.

– - Этак я вместе с ним твой язык выучу, -- хмыкает Азамат.

– - Было бы неплохо, особенно если учесть, что моя мама говорит только на нём.

Азамат ненадолго задумывается.

– - Вообще, можно и ускорить процесс, наверное. У вас ведь есть какие-нибудь курсы, учебники, да? Если уж я всеобщий освоил и даже по-джингошски понимаю, может, и твой как-нибудь выучу?

– - Я спрошу у бабушки. Она у меня всю жизнь наш язык преподаёт, она и курсы подскажет, и какой учебник получше. Она, правда, суровая, всё-таки начальница.

– - Вот и отлично! Но я не устаю поражаться, твоя бабушка ведь уже пожилая женщина -- и всё ещё работает?

– - Ну, она преподаёт... Вон, у Старейшина Асундула жена ведёт детский клуб, а она моей бабки не моложе.

– - То всё-таки дети... А я вот даже не знаю, смог бы я в молодости учиться у женщины? Это сейчас я, тебя хорошо узнав, понимаю, что женщина может разбираться в какой-то сложной профессии. Но я даже представить себе не могу, сколько времени должно пройти и что вообще надо делать, чтобы наши обычные парни согласились учиться в школе у женщины.

– - Это ты мою бабушку не видел, -- смеюсь.
– - Она не то что вашу молодёжь, она ваших Старейшин учиться заставит.

Мы спускаемся вниз, где Азаматова матушка уже наварила чомы на плотный муданжский завтрак.

– - Здравствуйте, имигчи-хон! Как спалось?

– - Ой, Лиза, не говори! Я как завалилась после обеда, так до утра и придавила! Старая я стала вино пить.

– - Ну чувствуете-то себя хорошо?

– - Отлично! Прям как заново родилась! Да такой зуд в руках, делом заняться хочется. Вот, копчёной рыбки подогрела, чомы сварила... Да ты садись, Лиза, чего в холодильнике роешься?

– - Я рыбу на завтрак не могу, мне надо чего-нибудь сладкого. Сейчас вот пару яиц взболтаю с ягодой, будет бисквит.

Яйца лебяжьи с фермы в пяти километрах к востоку. Ягоду нам поставляет семья сторожа, они её в промышленных количествах собирают, нам-то некогда, да и местный лесной гнус ни одного репеллента не боится.

Азамат слегка прибирается на кухне -- ставит мыть детскую посуду, протирает стол и плиту, по ходу обнаруживает, что два моих кота угнездились в неубранной вовремя кастрюле. Котов приходится гнать, кастрюлю мыть.

– - Ой, наши котята!
– - узнаёт матушка.
– - Вот озорники, это ж надо было в кастрюлю влезть! Ну как они тебе, не мешают?

– - Отличные котята!
– - говорю.
– - Кстати, надо бы их побаловать. Азамат, какое у нас молоко свежее? Ну-ка, кися-кися...

Обычно на мой призывный клич они все трое являются, где бы ни были, но в этот раз третий, который Мюон, видимо, совсем загулял. Матушка глядит, как кошаки лакают из блюдца и только головой качает.

– - Как наши красавцы? Не появлялись?
– - спрашивает Азамат, разваливаясь на диване.

– - Пока нет, -- хихикает матушка.
– - Я утром на лестницу к третьему этажу выглянула, там такой храп стоит! А Змеелов ваш тихий. Странный он вообще.

– - Да, есть немного, -- охотно соглашается Азамат.
– - Ну так знаешь, ма, мы тут все со странностями, а одинаковым-то скучно.

– - Обо мне говорите?
– - вопрошает лёгкий на помине Ирлик. Он тоже в хорошем настроении, видимо, от этого вина вообще похмелья не бывает. На плече у него сидит Мюон. Ясно, почему он за молоком не прибежал.

– - А как же!
– - отвечаю, поскольку остальные несколько растерялись.
– - Беспокоимся, дорогого гостя долго не видно.

Ирлик хохочет и плюхается на диван рядом с Азаматом. Мюон вальяжно перемещается с его плеча на подоконник и принимается умываться.

– - Эх, мягкие у тебя кровати, Байч-Харах! Где такую шерсть пуховую берёшь только?

– - У меня брат овец разводит как раз на шерсть для дифжир.

– - Ишь ты как хорошо устроился! Наведаться, что ли, к твоему брату? Он как, не очень нервный?

– - Есть немного, -- признаёт Азамат.
– - Уж не пугайте его, будьте так добры.

Ирлик оглашает кухню ещё одним зарядом заразительного смеха. Матушка качает головой и ставит перед ним огромную пиалу с рыбой и чомой.

– - На вот, поешь, пока весь дом не перебудил!

– - Всенепременно, как повелит старейшая дама!
– - Ирлик комично кланяется и набрасывается на еду, как будто месяц голодал.

– - Хорошо у тебя, Байч-Харах, -- хвалит он с набитым ртом.
– - Жаль, я тебя к себе пригласить не могу, -- и подмигивает.