О Дивный Новый Мир

База.

— Приехали, — сказал Слэй. — Это сорок первый. Дом, если везёт.

— Вы тут живёте?

— Живём, растём, дерёмся, торгуем, чиним борды, держим периметр, — ответил он, сбрасывая высоту. — Ну и спим иногда. Если писк не мешает.

Я уже слышал этот писк. Тот самый — скребущий по нервам, как наждак. Он был признаком одного: где-то рядом взрослый. Безумный. Опасный. Теперь я понимал, почему базы всегда строят выше. Подальше от безумия.

— И запомни, — добавил Слэй, когда мы зависли над посадочной платформой, — ты новенький. Так и оставайся пока что. Наблюдай. Молчи. И держи уши открытыми.

Я кивнул. Мир был странен, жесток и не собирался объясняться. Но в этом хаосе у меня наконец-то появилась цель — выжить. Не просто дожить до следующего дня. А стать тем, кого никто не решится сбросить с борда.

Посадка была жёсткой. Слэй сбросил скорость в последний момент, и аэроборд ткнулся в платформу с лязгом, от которого у меня чуть не вылетели зубы. Я едва не свалился, но удержался, хотя приземлился на колени — выглядело это, наверное, не очень круто.

— Тихо приземлился, как граната, — усмехнулся Трикс, подпрыгивая на борде и скользя к краю. — Повезло, что не вниз.

Я встал, вытирая руки об штаны. Пальцы дрожали, но не от страха — от усталости и злости. На себя, на этот мир, на это тело, в котором всё чужое.

Станция ожила. Из проходов вышли люди. Точнее, подростки — кто постарше, кто младше, все разные: кто в бронированных куртках, кто в обрывках формы, кто вообще в меховых тапках и с самодельной дубиной. У кого-то на лице маска, у кого-то — имплант, у кого-то — взгляд, которым можно разрезать бетон.

Все смотрели на меня.

— Кто это? — спросил кто-то с угрюмой рожей, будто только что вылез из драки.

— Новенький, — ответил Слэй коротко. — Подобрали на двадцать третьем. Один.

Раздался свист.

— Один? — переспросила девчонка с розовым ирокезом и очками, за которыми не было видно глаз. — Серьёзно?

— Он жив, — сказал Трикс. — И даже не обоссался.

— Подозрительно, — буркнул кто-то сзади. — Обычно те, кто выжил в одиночку, или психи, или… ну, не совсем новенькие.

Я внутренне напрягся, но лицо не выдало ни капли. Смотрел прямо, ни агрессии, ни покорности. Нейтрал.

Толпа расступилась, и вперёд шагнул старший — по возрасту, по виду, по взгляду. Невысокий, но сдержанный, чёткий. Весь в чёрном, лицо исписано тату-полосами. На плече — металлическая пластина с эмблемой сорок первого.

— Ты Макс? — спросил он. Голос глухой, как выстрел в подвале.

— Да, — коротко ответил я.

— Слэй за тебя отвечает?

— Пока что, — отозвался Слэй. — Он норм.

— Это мы сами решим, — кивнул старший. — Я Лом. Командую базой. У нас нет гостей. Есть свои, есть балласт. Свои работают, балласт — выбрасывается вниз.

— Принято, — сказал я, не дожидаясь продолжения.

— Вот и отлично, — Лом чуть кивнул. — Первое правило — не пялься. Второе — не воруй. Третье — слушай тех, кто выше по этажу. А теперь — на сортировку.

— Что это значит? — спросил я, не дрогнув.

Он усмехнулся уголком рта.

— Сейчас узнаешь.

Меня провели через несколько уровней платформы — внутри всё было не таким хаосом, как снаружи. Здесь был порядок, просто не по шаблону. Металлические нары — спальные места. Генераторы с кучей проводов — источник света. Кухня из дронов-переработчиков и списанных микроволновок. На стенах — карты этажей, пометки, графики дежурств.

Сортировка оказалась комнатой с датчиком в потолке, кучей ящиков, тремя хмурыми подростками и табличкой, на которой фломастером было выведено: «НЕ СПОРЬ».

Меня просканировали чем-то, похожим на ржавый турникет. Один из парней — круглолицый, в майке «Nike против бога» — кивнул:

— Пустой. Ни метки, ни ранга. Даже не зарегистрирован.

— Что делаем? — спросил второй.

— Отдадим на сбор. Годится?

— Само собой, — кивнул Лом, наблюдавший за процессом.

Он повернулся ко мне.

— Твоё первое дело — сортировка барахла. Сегодня — груз с сорок шестого. Хлам, провизия, возможно, детали. Если найдёшь что-то стоящее — отдашь. Если спи… — он не закончил, просто посмотрел.

Я кивнул. Дальше понятно.

— Потом будешь на патруле. Если не сдохнешь — поговорим о месте в иерархии.

Слова были простыми. Но я уже чувствовал: в этом месте всё решается не словами.

Меня оставили в отгороженном секторе на нижнем ярусе базы. Здесь пахло металлом, гарью и дешёвой едой. На полу — ящики с хламом, полуразобранные механизмы, обрывки кабелей и всё, что не вызвало у верхних ценности, но всё ещё могло сгодиться.

— Добро пожаловать в кишки сорок первого, — буркнул один из подростков, ковыряясь в горке железа. Он был крупный, с квадратной челюстью и сетчатой повязкой на голове. — Я Нюх. И я тут решаю, кто копается в каком дерьме. А ты — новенький, значит, ковыряешься в самом дерьме.

— Отлично, — отозвался я. — Приятно видеть, что у дерьма есть системность.

Он прищурился.

— Умный, значит? Тут таких ломают быстрее остальных. Или ты хочешь, чтобы я объяснил, как тут всё устроено?

Он встал, подходя ближе. Давил ростом. Давил позой. Типичный подростковый вожак у своей кучки мусора. Я не ответил. Просто смотрел на него. Ни вызова, ни страха.

— Ты глухой? — рыкнул он, и толкнул меня плечом.

Тут я понял: он проверяет меня на глазах у других. И у него есть статус. Я — никто.

Если бы я был в своём старом теле, поступил бы иначе. Может, даже напрыгнул первым. Но в этом теле — пока что — у меня не было ни сил, ни поддержки. А вот ума — хватало.

Я сделал полшага в сторону, позволяя ему пройти мимо.

— Не глухой. Просто не собираюсь тратить нервы на чью-то дешевую драму.

Он замер. Кто-то хихикнул.

— Чё ты сказал? — процедил он, разворачиваясь.

— Сказал, что ты слишком предсказуем. Хочешь показать, кто тут главный? Не трать время — я уже понял. Всё, ты альфа в мусоре. Аплодирую.

Он шагнул ближе, но тут вмешался третий парень — сухой, жилистый, с руками по локоть в чёрной смазке. Он поднялся из-за стола, отложил отвёртку и лениво сказал:

— Нюх, отстань. Ты так всех новичков портишь, а потом удивляешься, что никто не хочет с тобой работать.