О доблестном рыцаре Гае Гисборне

— Простите, граф, — сказал Гай искренне, — я уж подумал, что вы пришли только поязвить.

Граф не сводил с него посерьезневшего взгляда, хотя улыбка продолжала играть на лице, а голос оставался таким же легким и подтрунивающим:

— Я вообще-то не люблю шерифов, как и любую власть… да и кто ее любит?.. но к вам чувствую симпатию. И как к младшему товарищу по оружию, мы с вами ходили по одним тропам из раскаленного песка под немилосердным солнцем, и как к благородному человеку, который не стал делать свою победу сокрушающей, чтобы толпа ревела от восторга.

Гай буркнул:

— Но сэра Дэниэла я ссадил именно так.

Граф кивнул.

— А его можно было только так, иначе бы с ним намучились. Он юркий, как угорь в намыленных руках, и ловчее всех на турнире. Его переиграть невозможно, если только не ухитриться выбить из седла. Еще опасайтесь барона Дженсена, это скала, а не человек. Он держит удар, как будто его лягает муха… Извините, что подсказываю, но вы человек новый, я просто уравниваю ваши шансы. Все знают друг про друга, только для вас многое в новинку…

Гай пробормотал:

— Это все-таки игра, граф.

Тот покачал головой.

— Здесь думают, что это и есть жизнь. Потому отнеситесь и вы серьезно.

— Спасибо, граф…

— Кристофер де Фермольд к вашим услугам.

— Спасибо, сэр Кристофер. Нечасто я натыкаюсь в этой сумасшедшей стране на человека, кто думает так же.

Он взял из рук служек копье и выехал на позицию. Герольд посмотрел на одного, другого, все ли готовы, прокричал:

— Сэр Глэндис Стрендж против сэра Гая Гисборна!

Гай вскинул копье в ответ на приветственные крики, его уже запомнили, потряс над головой. Сэр Глэндис Стрендж сперва поклонился в сторону королевской ложи, чего Гай еще не сделал ни разу, потом приветствовал публику, тоже взял копье и поставил коня на стартовое место.

На взгляд Гая, слишком уж статен и красив, доспехи иностранной выделки, Гай с ходу не определил, чего больше, испанского или итальянского стиля, а еще достаточно вычурный для Англии шлем и сложное забрало с опускающимся верхом и отстегивающейся сбоку пластиной.

Темный, как ночь, панцирь мрачно поблескивает, как спина большого жука, весь смотрится очень ладно, Гай ощутил, что с этим нужно быть осторожнее, точно не деревенский увалень, а боец бывалый, турниры для него если и забава, то весьма доходная, победитель забирает коня и доспехи побежденного, оставляя ему только оружие, на оружие никто посягать не смеет.

Клетчатый флаг взлетел, и сразу же в мертвой тишине раздался стук копыт. Гай напрягся, задержал дыхание, но все равно удар потряс так, что едва не вышвырнул из седла. Гай успел увидеть, что и сэр Глэндис Стрендж раскачивается, словно молодое деревцо на ветру, однако оба добрались до краев поля, отшвырнули сломанные копья и протянули руки за новыми.

На трибунах поднялась буря восторга, оба бойца все проделали так одинаково слаженно, словно одна половина поля отражается в зеркале.

Взмах клетчатого флага, оба с нарастающим грохотом копыт понеслись друг другу навстречу. На трибунах затихли, всадники мчатся решительные, копья как продолжения их тел…

Лязг и громовой грохот, на трибунах показалось, что никакого барьера и нет, а всадники ударились друг о друга, настолько столкновение обоих остановило и даже немного отбросило обратно. Щепки копий взметнулись над головами, кони поднялись на дыбы, били по воздуху копытами.

Гай развернул его и вернулся обратно, а там услышал, как герольд прокричал:

— У коня сэра Глэндиса лопнула подпруга, сэр Глэндис Стрендж выбывает из поединка!

Оглянувшись, Гай увидел, что рыцарь идет пешком, а седло съехало коню под пузо.

Хильд ринулся навстречу донельзя довольный.

— Ваша милость, ваш щит карабкается вверх, как кот на дерево за воробьем! Уже на высшей доске, там всего четыре щита!

На той стороне появился огромный всадник на огромном коне в окружении прислуги, ему подали копье, Гай ощутил тревогу, видя, как тот подхватил его и потряс в воздухе с такой легкостью, словно держит стрелу.

Хильд сказал тихонько и с настоящим благоговением в голосе:

— Граф Вольдемар… Вас о нем предупреждал сэр Кристофер.

— Кто он?

— Барон из Лейквуда, владеет Редширом и Гемплом.

Гай перебил:

— Чем он известен в бою?

— Еще ни разу не ушел побежденным, — прошептал Хильд.

Гай ощутил холодок страха, но заставил себя прошептать:

— Но когда-то же везение заканчивается?

Хильд сказал тихо:

— Это не везение. Вы посмотрите на него вблизи, скажете иначе.

Гай промолчал, медленно подал коня вперед и выехал на поле. Ему подали копье, он принял спокойно и не стал подбрасывать или выделывать трюки, тем самым раскрываешь какие-то секреты или хотя бы возможности, а лучше вот так: непонятный, собранный, мрачный и даже зловещий.

На противника он старался смотреть невозмутимо, за его лицом следят, но по телу пробежала предательская дрожь.

Граф Вольдемар просто великан, доспехи сверкают, как солнце, великолепная сталь, на груди затейливый герб из золота, шлем огромен, даже султан из перьев явно стоит громадных денег.

Когда он легко вскинул копье, приветствуя публику, сердце Гая оборвалось — не копье, а целое бревно!

Хильд тоже посматривал обеспокоенно, а когда Гай повернулся к нему, прошептал едва слышно:

— Ваша милость, как насчет того, чтобы пропустить эту схватку?

— Чтоб засчитали поражение? — спросил Гай. — Нет уж, лучше убьют…

— Вы шериф, — напомнил Хильд. — Вам нужно о других думать!

— Пусть другие идут в задницу, — прорычал Гай. — Сейчас я не шериф…

Хильд пробормотал:

— Я слышал, крестоносцы проповедуют смирение…

— Перед Господом, — напомнил Гай. — А не перед всякими…

Графу Вольдемару кричали, его приветствовали, а женщины размахивали платочками. Он проехал мимо рядов неспешно, явно рисуясь, уже привыкший к их вниманию, еще бы, прекрасная кандидатура в мужья. Наконец остановился перед ложей, где расположился целый цветник из молодых леди, и все неотрывно наблюдали, как он опустил поднятое к небу копье и положил конец на барьер перед одной из женщин.