o f2ea2a4db566d77d

остались всего четыре. Большинство деревенских жителей покинуло Пиенисуо еще в

прошлом столетии с закрытием лесопилки (кто нашел работу в Вяртсиля и Сортавала, кто

перебрался в Анонниеми), и дальнейшую судьбу деревни легко было предсказать – как

умрут последние хозяева (съезжать из них никто не планировал), Пиенисуо окажется в

негласном списке тех молчаливых устрашающих сёл-призраков, которых так много сегодня

в разных уголках Карелии.

Но и с оставшимися жителями село мало чем отличалось от кладбища. Пока еще слабо

билась только родственная жилка. Каждый год на летние каникулы из Вяртсиля в Пиенисуо

приезжали внуки склочной Егоровны, а её соседка, Анна Васильевна (та самая, что сообщила

Яше о бобре), присматривала за своим единственным внуком-сиротой. Прочие же обитатели

деревни, жившие в противоположных ее частях, отчего-то старались между собой не

общаться: старик Алексей Николаевич ступал за границу лесопилки только в

исключительных случаях, хотя Егоровна и Анна Васильевна – каждая по-прежнему мечтала

его заарканить; нелюдимая Татьяна Ивановна Морозова – единственная, кто ещё держал в

деревне корову – одиноко жила в доме возле озера, а Василиса Рощина – женщина

шестидесяти лет, и поэтому самая молодая в Пиенисуо – делила избу с сожителем-

собутыльником Иваном, хотя у того в деревне также имелся собственный участок.

60

Войдя в Пиенисуо со стороны леса, первым делом Яша и Орвокки наткнулись на

алкоголичку Рощину – они как раз проходили мимо ее участка.

–

Гляньте, кто явился! – заорала Василиса, приметив их из окна дома. – Чёй-то ты,

Яшка, здесь забыл, а? Девке владения свои показываешь, да?

Участковый оперся о сгнивший забор и, приветливо улыбаясь, ответил:

–

Ну должен же я хоть иногда к вам заглядывать, Василис. А то помрете тут без меня

или сожрёте друг друга.

– Ой-ой, внимательный. Да на хуй мы тебе не нужны! А что за бабу припёр?

Орвокки решила не вмешиваться в разговор и стояла в стороне с равнодушным

выражением лица.

–

Знакомая. Все тебе расскажи.

–

Ну а как же? Я люблю с тобой полалакать, Яш, ты ж знаешь. Заходил бы как-нибудь

один. Ночью приходи – я не выгоню.

Рощина залилась визгливым смехом. Она была одета в бесформенный, выцветший сарафан

и держала в руках маленькую расческу для волос с сильно поредевшими зубцами. Яша уже

хотел распрощаться, как вдруг из сарая около избы вышел Иван.

–

Кого там принесло, - хрипло осведомился он у сожительницы, но тут сам увидел Якова

и только молча кивнул.

–

Да вот бабу те, Вань, привели. Нравится девка? – Рощина закашлялась, но вскоре ее

вульгарный смех возобновился.

Иван перевел взгляд с Яши на Орвокки и больше не отрывал от нее глаз. Лицо пьяницы

ничто не выражало, он весь был какой-то серый и запыленный, с кожей то ли загорелой, то

ли просто грязной. Участковый, по-прежнему улыбаясь, отступил от забора и инстинктивно

обнял девушку за плечи.

–

Пойдем мы. Вы, кстати, не встречали недавно ребят Егоровны или Анны Васильевны?

–

Малявок, что ли? – переспросила Василиса. – Бегали тут вроде. А чё они натворили?

–

Пока ничего…

–

Вань, бля, - неожиданно взорвалась Рощина. – Чё, бля, хуем там замер?! Тащи дрова в

дом, на девок он, ебать его, смотрит.

Иван скрылся в сарае, а Яша, воспользовавшись случаем, махнул рукой Василисе и, все

еще не отпуская теплую, покорную Орвокки, двинулся с ней дальше по улице.

–

Заходи, Яшка, красавчик! Не забывай меня! – крикнула вслед алкоголичка и опять

скрипуче заржала.

–

Они гонят самогон? – тихо поинтересовалась Орвокки, когда они отошли на

порядочное расстояние, и таким тоном, будто сама себе пообещала непременно использовать

это колоритное выражение в разговоре с первым встречным русским.

Она деликатно выбралась из-под руки нового знакомого, но шла по-прежнему очень

близко от него, так что время от времени они случайно и легко сталкивались локтями.

–

Да нет, покупают дешевую водку. Иван – этот человек у сарая – он ловит рыбу в озере,

ее здесь много, и периодически ездит на рынок в Вяртсиля. Это его Василиса, конечно,

заставляет, иначе бы он вообще с места не двинулся.

–

Василиса – женщина в окне?

–

Да.

–

Премудрая или Прекрасная? – вновь блеснула знаниями Орвокки.

–

Уже не то и не другое, а кем она была в прошлом, я не знаю. Хм, - Яша фыркнул и

слегка дернул плечами. – Еще те сказочные герои, Иван-царевич и Василиса Прекрасная: 50

лет спустя…

–

Они не кажутся вам подозрительными? – поинтересовалась девушка. – Разве такие

люди не могут отлавливать и убивать бобров?

–

Не знаю… В этой деревне все странные. И в то же время они все тут такие жалкие,

что, по-моему, вред могут причинить только самим себе. Вернее, уже причинили.

61

Яков вел Орвокки к участкам Егоровны и Зайцевой, чтобы узнать, где искать их внуков, но

ребята сами попались им по пути – двое мальчиков, на вид десяти-двенадцати лет (Яша

решил, что по росту они соответствовали ребятам, сбежавшим из шалаша), стояли возле

забора одного из вымерших участков и обдирали с кустов недоспелый крыжовник.

Увлеченные разговором, они совсем не заметили тихо подошедшего участкового, а когда

наконец увидели его, в раз обмерли, пригвожденные к месту.

–

Так, пацаны, - строго, но не злобно начал Яша. – Вы чьи будете? Егоровны?

–

Да, - испуганно кивнул один из них.

Мальчики явно решили, что сейчас их и арестуют за все былые прегрешения, включая