О моем перерождении в сына крестьянского 2

Но, как я по иному поводу уже говорил, нынеча не давеча; Хельри подставилась по всем фронтам и капитально подставила главу семейства. Да и мы с Лейтой не в гостевом домике сидели, ожидая у моря погоды. Не-не-не! Мы висели в ветролёте аккурат над ним. Вместе со всеми шестью уважаемыми гостями из первой волны. Примерно в сотне шагов от земли, прикрываясь дополнительно трёхслойной иллюзией, с земли выглядевшей как белое облако в виде театральной маски (левая половина грустная, со слезой под широко открытым глазом, правая — весело щурящаяся). Возможно, опытный Наблюдатель смог бы как-то вскрыть сквозь эту маскировку точное положение ветролёта, и уж точно толковому Сотрясателю не составило бы труда смахнуть с неба плод моих трудов… но что-то я сомневаюсь, что хоть кому-то здесь хотелось дальнейшей эскалации насилия.

При наличии заложников-то.

…как и положено Авангарду, Торелр выступал впереди. И надо отдать должное: дядечка внушал. Там, где Бескостная со своими синими глазищами, янтарными волосами и ростом без десятка сантиметров два метра выглядела роднёй валькирий, Три Щита смотрелся даже не викингом, а натуральным, можно даже сказать, дистиллированным берсерком. То бишь воином, способным перекидываться топтыгиным, а в человеческом облике похожим на того самого топтыгина, вставшего на дыбы перед атакой.

Ростом те же метр девяносто, ну, может, ещё пару пальцев сверху, он казался намного выше, а уж массивнее — самое малое вдвое. В основном из-за меховой брони. Да-да! Если комплект Хельри сделали из кожи какого-то крупного синего ящера, то Торелр щеголял в меховом, черно-буром. И есть у меня подозрение, переходящее в уверенность, что эта броня не только защищает хозяина не хуже зачарованных стальных пластин, но ещё и обладает самовосстановлением. А иначе с чего бы явно не парадно-выходной, но полноценный боевой комплект выглядел таким чистеньким, гладким и необмятым?

О готовности к бою не намекали, а прямо-таки кричали щиты. Левый — ростовой, комплектный со всей остальной бронёй (от стилизованных под когтистые лапы ног и до шлема с лицом, прикрытым тремя вертикально-параллельно закреплёнными чёрными когтями с металлическим отливом), то есть с чёрно-бурым мехом по внешней стороне. Правый — овальный, воронёный, со стилизованной совиной головой анфас. И третий — круглый, висящий над головой этаким зонтиком.

Очевидный полуавтономный артефакт.

— Это ты будешь тот самый Вейлиф из Малых Горок? — рыкнул Торелр. Из-под защищающих лицо когтей недобро сверкнули глаза знакомого синего оттенка.

— Конечно, нет. Здесь, перед вами, — я обвёл руками растущие перед фасадом гостевого домика солнечные карспесы, — только моя проекция. Но внешность передана точно, насколько мне доступно кон…

— Где моя дочь?

— Во-первых, приветствую вас. Имею честь видеть перед собой широко известного в узких кругах Торелра Три Щита?

— Да. Это я. Где моя дочь?

— Во-вторых, позвольте узнать, кто этот господин в плаще и маске?

— Не важно!

— М-да. Мы меньше минуты знакомы, но я уже хорошо понимаю, почему Гарих не желает иметь ничего общего со своей кровной, с позволения сказать, роднёй.

— Ты действительно хочешь стать моим врагом, Вейлиф?

— А ты действительно думаешь, что такие манеры умножают число твоих друзей, Торелр?

— Парень. Ты намеренно меня бесишь?

— Я? Уверяю, я просто считаю полезными рассудительность и вежливость. Вообще ничто не даётся так дёшево, как вежливость. Причём отсутствие её обходится так дорого, как мало что ещё.

— Паррррень.

— Кроме того, могу добавить: мало что выглядит так жалко, как угрозы, воплотить которые не по силам угрожающему.

— … — Три Щита сверлил меня — точнее, мою проекцию, намеренно несовершенную, вылепленную слегка небрежно, по тем же принципам и условиям, как господин Лапка, — бешеным взглядом. Но новых угроз не добавлял. Всё же воли и ума у него хватало, а терять ещё больше очков в нашем негласном состязании ему не хотелось.

— Наконец-то ты готов слушать. Прекрасно. Всё началось этим утром…

И я коротко изложил историю столкновения с группой Хельри, подытожив:

— Мораль сей истории проста: не следует требовать принять зонд Вингета от того, кому это может активно не понравиться.

— Что ты сделал… с моей… дочерью?

Искушение заявить, что я тронул её пальцем, причём несколько раз, оказалось велико. Удержали меня только два соображения: игры слов Торелр всё равно не поймёт, нет в гриннейском соответствующей идиомы… и ещё — то, что бесить грозного, но уязвимого папашу мне вообще-то не хотелось.

Что мне толку от вражды с ним? Вот именно. А чувства его я вполне понимаю.

— Поговорил.

— Всего лишь поговорил?

— Да. Правда, толку с этого вышло немного. Объяснять свои действия и требование менталиста она не пожелала; видимо, рассчитывала примерно на то, что вы тут пытаетесь устроить, то есть на спешную спасательную операцию с освобождением пленных.

— Будешь требовать выкуп? — почти сплюнул Три Щита.

— С чего бы вдруг? Я не бандит, киднеппингом промышляющий!

— Тогда зачем пленных захватил?

— Технически, — проекция воздела указательный палец в зенит, — захватила их Лейта. Причём лишь потому, что на вражду-вражду с убийствами и кровной местью эти ребята с девчатами не наворотили. Она даже обратно руки приставила этому, Садару или как там его.

— Тогда почему вы их не освободили?

— Очевидно же. Мне нужна уверенность, что вся фигня с попыткой ментального зондирования не повторится снова, только уже на более высоком уровне сил. Меня как-то не греет ни необходимость ждать атаки, ни (при нападении) отбиваться во всю силу, ни (при невозможности отбиться) сеанс ментального насилия в свой адрес. Я, конечно, мог бы сгрузить Хельри с компанией, например, в одном из лагерей у Леса Чудес, но проблемы это не решит. Чего они добивались? Неизвестно. Что станут делать, если их всё-таки освободить? Неизвестно. Вот поэтому-то мы сейчас говорим с тобой, Торелр. Есть у меня скромная надежда, что ты предложишь нормальный выход из этой кучи мамонтамьего навоза.

Ага. Тыжотец — прими ответственность!

Шуточка, правда, вышла из разряда ни разу не смешных. Зато очень жизненно, панимашь! Да и не шуточка даже. Не знаешь, как разгрести за кем-то? Отыщи добровольного разгребатора. Пусть отдувается.

Торелр вздохнул. Громковато, как будто напоказ, не подделывая реакцию, но преувеличивая её. Не единожды и даже, наверно, не сотню раз отработанным движением подвесил правый — овальный — щит на правый же бок, со щелчком разблокировал крепление левого — ростового — щита и не менее отработанным движением как бы забросил его за спину на специальном ремне. После чего двумя руками сдвинул шлем, а вернее, его личину из трёх когтей, к темени. Открывая лицо: по-мужски грубоватое, чисто выбритое, лет примерно сорока на вид.

Впрочем, третий, артефактный щит как летал, так и продолжил летать над ним, да и команда, что собрал беспокоящийся отец, ни малейшего знака снижения готовности к чему угодно не показала, поэтому я не поспешил расслабиться — мол, всё хорошо, сейчас добрый дядя всё порешает.

В принципе, правильно сделал.

Ведь добрый дядя первым же предложением после своего скорее демонстративного, чем реального «замирения» выдал достаточно сильный ход. Пусть и в свою пользу сильный:

— Я готов уладить эту… ситуацию. Но мне нужно знать о ней больше. Если ты действительно не таишь зла, верни мне дочь. Поговорим втроём, здесь и сейчас, открыто.