О носах и замка?х

— О! — воодушевилась Полли Трикк. — Я летала на своем чудесном аэро-цикле «Коржике» и доставляла открытки.

— Аэро-цикле? — удивился Джаспер.

— А у вас их нет, разве? Аэро-цикл очень похож на велосипед, только с направляющими винтами и оболочками, как у воздушных шаров. Самый простой способ подняться в небо в Льотомне.

— А что за открытки вы доставляли? Вроде как «Желаю тебе споткнуться и сломать себе шею, Джек»? — со смехом спросил мальчик.

— Что за ужасы, Джаспер?! — возмутился доктор.

— Мистер Киттон мне показывал, — сообщил Джаспер. — Он собирался отправить ее одному из своих друзей.

Доктор Доу помрачнел, а невозмутимая Полли Трикк наоборот рассмеялась.

— Что это за мистер Киттон такой с такими вот друзьями?

Доктору Доу меньше всего хотелось поддерживать разговор о мистере Киттоне за столом.

— Значит, вы почтальон? — спросил он.

— Нет! Конечно же, нет! Я доставляю открытки! Я ведь уже сказала!

— Гм. И это, видимо, что-то иное.

— Конечно! В Льотомне открытки отправляют постоянно — и их доставляют специальные курьеры, а не почтальоны. Это отдельная служба, хотя и приписанная к Главпочтамту Льотомна. Вот я и одна из них.

— Значит, вы не почтальон, — подытожил доктор Доу — он до сих пор не понимал разницы.

— Именно. Почтальоны доставляют закрытые письма, а мы открытые. Это очень важная и ответственная работа — мы разносим мгновенные чувства и самые горячие эмоции. В открытках может быть что угодно, вроде пожеланий спокойной ночи, или доброго утра, или же поздравлений, или напоминаний, или похвалы, или упреков, или даже «Желаю тебе споткнуться и сломать себе шею, Джек». — Последнее она добавила с улыбкой.

— А где сейчас ваш аэро-цикл? — Джаспер бросил испытующий взгляд на стоящий на тумбочке саквояж гостьи, словно там действительно мог бы уместиться велосипед с оболочками. — И почему «Коржик»?

На лицо Полли впервые наползла тень. По дрогнувшим на мгновение губам и отведенному в сторону взгляду, было ясно, что с ее аэро-циклом произошло что-то очень печальное.

— Он сейчас не со мной, — тихо сказала она. — А «Коржик», — Полли неожиданно улыбнулась и посветлела, — ну, потому что он такой милый, ну прямо, как… как коржик!

У доктора Доу была аллергия на коржики, и отчасти как раз оттого, что они были милыми. У него все милое вызывало отторжение.

— Вы надолго в Габене? — В голосе доктора явно читалась надежда, что эта Полли Трикк забежала на мгновение поздороваться и уже спешит обратно на вокзал, чтобы отбыть в свой чудной и странный Льотомн.

— Дядюшка, — одними губами укоризненно проговорил Джаспер.

Но Полли ничего не заметила.

— Скоро начнется ренн, месяц дождей, — не люблю дожди, — сказала она. — Это самый нервный месяц. Вот я и подумала, почему бы не погостить у своей любимой тетушки, пока он идет? Чудесная идея, не находите?

— Да, конечно, — недовольно проговорил Натаниэль Доу. — А сколько длятся эти месяцы?

— Каждый по-разному. Ренн длится восемьдесят шесть дней.

— О нет, — едва слышно проговорил доктор Доу, а Полли и Джаспер, не сговариваясь, улыбнулись.

— Я остановлюсь во флигеле у тетушки, — сказала Полли. — И… — она на секунду замолчала и каверзно поглядела на доктора, — не буду вас смущать.

— Меня невозможно смутить, — важно заявил доктор Доу, и племянник с удивлением обнаружил то, чего прежде в дядюшке не замечал — легкое неловкое покраснение. Это было очень странно и необычно. А еще — требовало детального изучения.

— Мы рады, что вы приехали к нам, Полли, — сказал мальчик.

— К своей тетушке, — уточнил доктор.

— И мы будем рады, если вы будете чувствовать себя у нас как дома, да, дядюшка?

Натаниэль Доу промолчал. Лично он не хотел бы, чтобы эта не поддающаяся законам логики и не знающая правил приличия особа чувствовала в его уютной квартире себя как дома. А Джаспер словно затеял какую-то игру. Доктор не понимал, какую именно, но не собирался сдаваться и решил доказать племяннику, что его так просто не пронять и… не смутить.

— Разумеется, мы будем рады, — сказал он и поглядел на гостью. В ее карих глазах на миг промелькнул коварный блеск, словно она только того и ждала, и в ее улыбке отчетливо промелькнуло что-то недоброе.

В этот момент Натаниэль Френсис Доу понял, что с появлением этой Полли Трикк его жизнь вскоре коренным образом изменится и что это взбалмошное существо перевернет его дом кверху дном. Что ж, мог ли он знать в тот момент, насколько был прав.

Часть II. Глава 2. Инкогнито

Глава 2. Инкогнито.

Вокзальные констебли Хоппер и Бэнкс решили взяться за ум. Они все обсудили и сошлись на том, что хватит с них рискованных затей и авантюр, да и терпение господина сержанта совсем не резиновое. Как бы им ни хотелось наплевать на приказы и пуститься во все тяжкие, они понимали, что добром для них это не кончится. Ослушаться сержанта Гоббина, который велел им намертво прирасти к их сигнальной тумбе и не отходить от нее ни на шаг? Нет уж, не такие они дураки.

Нынешнее положение, хоть и весьма шаткое, но по крайней мере стабильное, было всяко лучше каких-либо гипотетических благ, ради которых еще предстояло как следует расстараться. Вот они и замерли на посту, как самые благонадежные и исполнительные служители закона, и их никуда оттуда было не сдвинуть вплоть до самого конца смены. Видимо, внушение господина сержанта не прошло зря, поскольку оба констебля не позволили себе даже шелохнуться — а что уж говорить о том, чтобы расслабиться, присесть на скамеечку, раскрыть газету или побаловать себя чайком. Нет — сегодня к ним придраться было попросту невозможно — и куда только делась их известная на весь Тремпл-Толл лень. И это притом, что время на посту тянулось неимоверно медленно, а скука оплетала Бэнкса и Хоппера, словно паутина.

Жизнь на вокзале шла своим чередом. На платформу «Дурчинс» подошел поезд из Хомстеда, а по громкоговорителям объявили, что с платформы «Корябб» отходит поезд на Керруотер. Залы ожидания на втором этаже здания вокзала заполнились людьми, в кафе было не протолкнуться, а в очереди за билетами у кого-то прихватило сердце, и он осел на парочку чемоданов. Рутина…

На констеблей никто не обращал внимания. Никто, кроме маленького мальчика, которого держала за руку взволнованная дама с чемоданом — они, судя по всему, искали свою платформу да к тому же опаздывали на поезд. Мальчик тыкал пальцем в надутых от собственной важности полицейских и радостно восклицал: «Смотри, мама! Смотри!». Женщина велела сыну вести себя прилично и утянула его прочь. Констеблям у тумбы потребовалось все их самообладание, чтобы не отреагировать в привычной для них манере, разразившись экспрессивной жестикуляцией и бурными ругательствами. Или, быть может, они попросту ничего не заметили.